Наталья Александрова - Адрес отправителя – ад Страница 5

Антон уже набирал номер знакомой девушки, работавшей на том же телеканале, что и Каморный. Девушка оказалась расторопной и неглупой, как и все, с кем Антон водил деловое знакомство. Она не стала соваться к самому Каморному, а дождалась, пока он вышел, и перемолвилась словечком с оператором, намекнула ему, что в дальнейшем сможет быть ему полезной, подарила бутылку хорошего коньяка и посулила, что их близкое знакомство в будущем сможет перерасти в тесную дружбу. В результате недолгой беседы девушка получила копию видеокассеты, причем не только то, что было в новостях, а вообще весь отснятый при пожаре материал. Оператор отдал копию без зазрения совести, потому что материал уже пошел в эфир, так что Каморного он не подвел.

Когда видеокассету привезли Крутицкому, до встречи с Куницыной оставалось сорок минут. Они с Антоном внимательно изучили запись. Вот показалась выруливающая на магистраль «скорая», следом за ней держалась синяя «тойота».

Номер «тойоты» невозможно было рассмотреть.

– У Куницыной какая машина?

– Вроде бы «тойота», возможно, синяя... Но номер «скорой» хорошо виден, так что все выясним.

Антон, опять-таки по телефону, поговорил со знакомым гаишником и выяснил, к какому пункту приписана данная машина «скорой помощи». Гаишник без лишних напоминаний связался с диспетчером и не в службу, а в дружбу выяснил, что сегодня та бригада возит всех в больницу имени Эрисмана, что при Первом медицинском институте.

– Синяя «тойота», ужин в ресторане... – задумчиво бормотал Крутицкий. – Для верности нужно в больнице выяснить фамилию девушки. И тогда я устрою этой Куницыной варфоломеевскую ночь. Пошли кого-нибудь...

– Сам поеду, – поднялся Антон.

Крутицкий взглянул на него внимательнее и прищурился:

– Шустрый ты, прямо землю носом роешь...

– За то и держите, – открыто улыбнулся Антон.

Куницына использовала полтора часа для того, чтобы съездить в свой офис и взять там кое-какие бумаги. Если удастся сторговаться с Крутицким, они подпишут соглашение, и тогда он вернет ей хотя бы часть вложенных в конкурс денег. Просто удивительно, досадная случайность испортила все задуманное! Но некогда расслабляться. Виктория Павловна внимательно оглядела себя в зеркале, подправила макияж, стерла платком легонькое пятнышко от копоти возле брови – Крутицкий очень наблюдателен и далеко не глуп, нужно быть во всеоружии. «Эх, Катя, Катя, как же ты подвела!..»

Она аккуратно припарковала синюю «тойоту» возле офиса Крутицкого, посидела немного в машине, вздохнула и вошла в подъезд. Охранник кивнул равнодушно и нажал кнопку лифта. Такая встреча Куницыной не понравилась, она не предвещала ничего хорошего. Приготовившись к долгому, изнурительному разговору, Виктория Павловна вышла из лифта. Перед ней была дверь в приемную, и секретарь уже махала приветливо. Охрана, несомненно, была, но в самом офисе лишний раз старалась глаза не мозолить.

– Виктория Павловна, – Крутицкий сам встретил ее в дверях кабинета, – я рад вас видеть у себя.

Его показное радушие еще больше не понравилась Куницыной – в деловых кругах Крутицкий был известен как жесткий, даже жестокий человек.

– Выпьете что-нибудь? Кофе? – предложил хозяин.

– Кофе, – со вздохом согласилась Куницына.

Принесли кофе, Крутицкий оживился и подвел Викторию Павловну к маленькому столику.

– Присаживайтесь, дорогая, посидим-поболтаем.

Куницына села, закинув повыше все еще стройную ногу, но вовремя опомнилась – Крутицкого этим не проймешь, да и возраст все же не тот.

– Видите ли, в чем дело, Вадим, – вкрадчиво начала она, – прошу вас не делать вид, что рады мне как гостье. Мы с вами никогда, как бы это выразиться, не дружили домами. И сегодня я пришла к вам по делу, по важному делу.

– Очень жаль! – огорчился Крутицкий, и сделал это настолько напоказ, что Виктория Павловна поняла: дело нечисто. Он не просто что-то подозревает, он имеет информацию. И насколько эта информация полная, ей предстояло выяснить в самое ближайшее время.

Крутицкий встал, достал из бара бутылку коньяка и налил в два бокала янтарную жидкость, невзирая на протесты Виктории Павловны. Делал он это нарочито медленно.

Если бы он следил за ней, то уже знал бы все, размышляла Куницына. И тогда он бы не стал с ней встречаться, просто отказался, и все. Стало быть, он не знает всего, но тянет время, чего-то ждет. Но чего? Она пристально вгляделась в мужчину напротив. Молод, нет и сорока, нагл и нахрапист. Полноват, так что одежда сидит не очень, но он компенсирует это якобы полным пренебрежением к своему внешнему виду. Что ж, он выбрал верную линию поведения. Он неглуп, далеко не глуп, в этом сходятся все его враги и конкуренты.

– Вот что, Вадим, – начала она деловито, – мы оба с вами люди занятые, давайте-ка приступим к переговорам.

– Слушаю вас, – неохотно произнес Крутицкий.

– Я тут поразмыслила на досуге и пришла к выводу, что вы человек жесткий.

«А то ты раньше этого не знала!» – подумал Крутицкий.

– И ссориться с вами опасно, – продолжала Куницына, – гораздо разумнее жить с вами в мире. Поэтому еще не поздно пересмотреть наше соглашение насчет завтрашнего конкурса «Мисс Обаяние».

Крутицкий поднял брови.

– Значит ли это, что вы согласны уступить Арине Сазоновой первое место?

– Если мы договоримся, – уклончиво ответила Куницына.

– А контракт с фирмой «Иль де парфюм»?

– Контракт входит в пакет документов, которые мы согласуем.

– И каковы будут ваши условия?

– Вот мои условия. – Куницына протянула ему листок, где от руки были написаны цифры.

– Хм-м... – Крутицкий сделал вид, что углубился в расчеты, а сам украдкой посмотрел на часы.

Что-то Антон долго не дает о себе знать...

Антон подъехал к зданию больницы в то же время, когда Куницына входила в офис его шефа. Было около десяти часов вечера, в больнице стояла тишина. Антон не стал ломиться в справочное, он обогнул здание и приоткрыл дверь, над которой светилась надпись «Приемный покой», рассудив, что коль сегодня больница имени Эрисмана дежурная по городу, то сюда будут возить и ночью, а стало быть, двери открыты. Его предположение оказалось верным – на скрип двери выглянула заспанная тетка и уже открыла было рот, чтобы заорать, но Антон мигом утихомирил ее двумя сотенными бумажками.

– Да куда же тебя несет? – сбавила тетка тон. – Утром приходи.

– Спокойно, тетя, мне только выяснить, куда жену положили. А то сказали, что к вам, а куда конкретно... – Он уже приближался к девушке за стойкой, которая с интересом поглядывала на стройного молодого человека в модной одежде. – Сестричка, милая, к вам сегодня привезли девушку, ранена она на пожаре... в ресторане.

– «У Клары»? – оживилась девушка. – По телевизору показывали.

– Вот-вот. Так как ее фамилия?

– А вам кого нужно? – нахмурилась девушка.

– Не Михайлова Катя?

– Точно, она.

– А вы не путаете?

– Ну что вы, сами посмотрите, вот: Михайлова Катерина Андреевна. В хирургию ее положили, лицо поранено сильно. Но вы не бойтесь: главное – глаза не задеты.

– Спасибо, милая, за сочувствие, – улыбнулся Антон, – вот вам за доброе сердце. – Он поставил на стойку коробку с французскими духами.

– Ну что вы... такой пустяк, – растерялась сестричка.

– А я еще не раз приду, – лукаво засмеялся Антон, – давайте дружить!

– Так в хирургию же придете-то! – крикнула сестра, но симпатичного посетителя и след простыл.

В машине он набрал номер офиса Крутицкого.

Услышав долгожданный звонок, Крутицкий так живо встрепенулся, что Виктория Павловна вздрогнула. Она наблюдала за его лицом во время разговора и поняла, что проиграла, проиграла вчистую. Ничего у нее не выйдет, и незачем унижаться и торговаться. Самое умное будет сейчас встать и уйти, но она почему-то медлила.

Крутицкий положил трубку и улыбнулся, обнажив клыки, как зверь.

– Что, ведьма старая, обмануть меня захотела? – процедил он.

Куницына передернулась, как от озноба.

– Вот тебе соглашение! – Он порвал листок в клочки и бросил ей в лицо.

Она продолжала сидеть молча, не шевельнувшись.

– Ты с кем вздумала шутки шутить? – Он вскочил и навис над ней всей тушей.

Виктории Павловне показалось на миг, что сейчас он ее ударит, но усилием воли она продолжала сидеть, не делая попытки отклониться. Минуты две они молча глядели друг другу в глаза, наконец он отошел к окну и отвернулся.

– Не понимаю, отчего вы так кипятитесь, – вымолвила Куницына, стараясь, чтобы голос ее не дрожал и не прерывался, – вы же выиграли, так чем вы недовольны?

– Пошла вон! – не оборачиваясь, процедил Крутицкий. – Гроша ломаного от меня не получишь.

Перед глазами Виктории Павловны побежали красные круги, она сжала зубы и, думая только о том, чтобы не упасть, двинулась к двери, не забыв прихватить пальто и бумаги. Молча прошла мимо секретаря, молча спустилась в лифте и опомнилась только в машине, заметив, как дрожат руки, лежащие на руле. Ехать в таком состоянии нечего было и думать. Но и стоять тут, возле офиса Крутицкого, не хотелось. Медленно она тронулась с места, поглядывая по сторонам, и, заметив подходящую подворотню, свернула туда. Остановив машину, она испугалась, что сейчас умрет, так ей стало плохо. Тело сотрясала крупная дрожь, зубы стучали, воздуха не хватало. Виктория Павловна открыла окно, нашла в бардачке тюбик валидола и сунула таблетку под язык. Чуть полегчало, и она осторожно вдохнула полной грудью морозный воздух.