Дарья Калинина - Возвращение блудного бумеранга Страница 5

— Вот мы и пришли, — произнес Робин. — Спокойной вам ночи.

И растаял во тьме, словно его и не было вовсе!

— Славный какой мужчина, — мечтательно произнесла Леся. — И сдается мне, что он на тебя запал.

— Не очень-то обольщайся на этот счет. Тебе еще не скоро удастся пристроить меня в хорошие руки.

— Почему? Роб тебе не понравился?

— Он — женат.

— Да ты что? — изумилась Леся. — В самом деле женат?

— Уверена, что толстая уродливая корова, которая приставала к нему в начале свадьбы, — это его жена.

— Нет, тут что-то не сходится.

— Все так, как я тебе сказала.

— А почему же он пошел нас провожать? Да еще ночью? Почему он не дома с женой?

— Почему, почему! — разозлилась Кира. — Откуда я знаю почему!

Леся покосилась на подругу. Кира так злилась только в том случае, если бывала раздосадована. А почему она раздосадована? Да ясно как белый день, потому что ей понравился этот самый Робин.

— Надо будет завтра же разузнать про него у Аньки! Она знает в поселке всех. И уж сможет порассказать нам про этого Робина Гуда и его личную жизнь немало интересного.

И все еще слегка покачиваясь, девушки пошли по узкой тропинке к дому. В самом деле это был дом Давида. Дверь в летнюю пристройку, которую отвели питерским гостьям, была открыта. И девушки были этому искренне рады. Иначе сами они могли бы ее искать хоть до утра. А так просто завалились в свои кроватки и заснули до самого утра.

Утро было солнечным. И открыв глаза, Кира невольно подумала, что именно таким и полагается быть всякому утру, с которого начинается отсчет ее новой великой любви.

Леся еще спала. Непостижимым образом она спала, не реагируя на вопли детишек за окном, затеявших во дворе игру, которая заключала в себе элементы жмурок и пряток и сопровождалась дикими воинственными воплями, когда кого-то брали в плен.

— Милые детишки, — зевнула Кира, выглянув во двор и немедленно получив за свое любопытство кожаным мячом по лбу.

В голове, которая и так после вчерашнего застолья не отличалась особой крепостью, мгновенно вспыхнул разноцветный фейерверк.

— Ой, тетя Кила! Пластите нас! — услышала она голос Игорька.

— Ничего, ничего. Играйте, детишки.

Последнее Кира договаривала, уже сползая по стенке в прохладный полумрак их безопасного убежища. Только тут она дала выход своим чувствам.

— Что случилось? — открыла наконец глаза Леся. — Что ты стонешь? Голова болит?

— Угу.

— У меня тоже. Наверное, это похмелье.

— Угу.

— Пивка бы сейчас.

— Угу.

— Но пива нету.

— Угу.

— Интересно, как на Кавказе лечат похмелье?

Похмелье лечили горячим бульоном. Собственно говоря, это был даже не бульон, а растопленный студень, сваренный из телячьих хвостов, копыт и головы. К нему полагалось кислое молоко — тан. И тертый чеснок, разведенный в небольшом количестве того же бульона. Поначалу подруги сомневались, что смогут проглотить хотя бы ложку этого хаша, так называлось блюдо, но, попробовав, неожиданно увлеклись. И сами не заметили, как опустошили целую глубокую миску.

После горячей пищи желудку стало комфортно, голова болеть перестала, и даже рассудок снова стал подавать о себе весточки. Пока еще очень скромные и даже робкие. Но лиха беда начало!

— И куда мы сегодня пойдем?

— Как куда пойдем? — удивилась Аня. — К Тамаре и пойдем. Свадьбу догуливать.

— Свадьба была у нее вчера.

Анька снисходительно усмехнулась. И за нее ответил Давид.

— Это у вас свадьба длится один день. А у нас бывает так, что на свадьбе гуляют целую неделю.

— Ну да!

— Все зависит исключительно от щедрости и хлебосольства самих хозяев.

— И долго будет длиться эта свадьба?

— Думаю, что дня два — это уж точно.

Все же сегодня у Тамары и ее мужа в гостях было вполовину меньше народу, чем вчера. Тут все тоже кушали хаш, запивая его водкой. Постепенно люди набирались сил для еще одного дня веселья, лица их розовели и разговоры становились все более громкими и оживленными.

Женщины устроились на одном конце стола, время от времени перекидываясь с мужчинами шуточками и тостами. Иной раз одна из женщин поднималась и присоединялась к беседе мужчин. Но в подавляющем большинстве эти два мира между собой не смешивались. Не потому, что женщинам было запрещено сидеть рядом с мужчинами, вовсе нет. Но согласитесь, мало радости сидеть и слушать, как обсуждают новости футбола, политику или покупку новой машины. Когда в это же время можно посплетничать с подругами о том, кто и когда ждет младенца, у кого свекровь жуткая стерва, а у кого, напротив, лучше родной матери, да еще и тащит на себе весь дом и хозяйство.

Вот и сами подруги почувствовали, что сегодня им лучше сесть поближе к женщинам. Тем более что из уважения к гостьям разговор велся почти все время на русском. Анька тоже была тут. И именно к ней обратилась Леся:

— Знаешь, а ведь нас вчера проводил до дома один очень интересный мужчина.

— Ну-у! — явно обрадовалась Аня. — И кто же он?

— Кто он — мы не знаем. Но живет тут. Может быть, ты нам про него расскажешь?

— Конечно. Как его зовут?

— Зовут его Робин.

Лицо у Ани моментально изменилось. И выглядела она откровенно разочарованной.

— У Робина жена жуткая дура, — произнесла она наконец.

— Так он женат?

Разочарованию Киры не было предела. Да и Лесе стало не по себе. Бедная Кира.

— Женат? — эхом откликнулась она.

И Анька кивнула:

— То-то и оно! И зачем он на ней женился, просто не представляю! Такой интересный мужчина, начитанный, эрудированный, а она просто идиотка тупая. Настоящее сельпо. Мрак и жуть!

— А дети у них есть?

— Детей, слава богу, нет.

— Почему слава богу?

Анька с ответом замешкалась. Но потом все же ответила:

— Да эта Сонька… припадочная она у нас.

— Припадочная? В каком смысле?

— В самом прямом. Больная она. Падучая у нее.

— Эпилепсия?

— Угу!

— И он женился на такой женщине?

— Женился.

— Выходит, любил?

— Не знаю. Нет, не думаю, чтобы любил.

— Зачем же тогда?

Но Анька явно не знала ответа.

— Робин вообще со странностями, — сказала она. — И семья у него не совсем обычная. Другие бы люди своему сыну просто запретили на больной жениться. А эти только и сказали: делай, сынок, как считаешь нужным. Твоя жизнь, тебе ее и жить. Делай что хочешь.

Помимо воли прислушиваясь к этому разговору, Кира ощутила нечто вроде уважения к неизвестным ей родителям Робина. Об этом и сказала. Ведь это просто удивительное по нынешним временам христианское смирение. И учтите, в кавказской семье, которая традиционно живет по законам патриархального уклада. Где слово отца и вообще старших в семье — не просто закон, а закон непререкаемый. И вдруг такая мягкость! Да уж, понятно, почему односельчане считают Робина и его семью странными людьми.

— Испортили они своим гуманизмом сыну всю жизнь! — не согласилась с Кирой Анька. — Нет бы сказали: не женись на дуре, и все! А эти, видишь ты, делай, как считаешь нужным. А много он после армии мог считать? Женился на первой подвернувшейся, потому что родители так перетряслись, пока он воевал, что едва Робин вернулся, сразу же захотели свадьбы и внуков.

— Зачем?

— Внуков-то? Так для страховки, я так понимаю.

— Для страховки?

— Пока Робин воевал, они каждый день в душе его хоронили. Война же, а он у них единственный сын.

— Других детей у его родителей нет?

— Дочки.

Анька сказала так, что сразу становилось понятным: дочки до сих пор в Грузии не слишком-то высоко и ценятся. Другое дело сын — наследник. Он и фамилию передаст, и с родителями до самого их конца останется. А дочки что? Вырастут и упорхнут в другую семью, в дом к мужу. Про родителей если и вспомнят, то вряд ли часто.

Но Леся продолжала интересоваться подробностями личной жизни Робина и его жены.

— А между собой супруги как живут? Дружно?

— Куда там! Плохо живут! Она ему постоянно скандалы закатывает. А он домой не больно-то рвется. Все по друзьям да по друзьям. Или на работе. Домой только и приходит, что спать. Да и то не каждую ночь. А она с его родителями дома сидит и еще больше от этого злится. Так что когда Робин все-таки до дома добирается, его уже ждет очередной скандал.

Разговор подруг услышали и другие женщины. Им тоже нашлось, что сказать. Оказалось, что вся деревня в курсе личной жизни Робина и его жены. А еще оказалось, что грузинские женщины ничуть не худшие сплетницы, чем их русские товарки.

Воистину, все люди слеплены из одного теста. И те небольшие различия, которые существуют, просто вроде присыпки на булочках. Где корица, где тертый орех, где сахарная пудра.

Но в своем мнении по поводу брака Робина и Сонны они были едины. Не пара эти двое друг другу. Нет, никак не пара. А одна женщина постарше, послушав разговоры своих более молодых односельчанок, не выдержала и вмешалась: