Маша Стрельцова - Дзен в большом городе Страница 5

— Иди сюда! — мне как-то стало очень страшно в этот момент.

Он снова появился, радостно улыбаясь:

— Ну как?

Я вздохнула:

— Послушай, все это конечно здорово, Копперфильд отдыхает, но меня мучает один вопрос: что дальше?

Женька попытался ухватить кружку, ладонь прошла сквозь нее и он улыбнулся:

— Та-ак.

Потом, как-то очень красиво и изящно долбанул правой ногой по верхнему кухонному шкафчику. И на миг мне показалось, что тонкое стекло преградило путь его пятке — однако нет, это он ее остановил в миллиметре от дверцы. Покачал ногой туда-сюда, потом опустил ее на пол и глубокомысленно изрек:

— Мда-а.

— Слушай, экспериментатор, — не выдержала я. — Что дальше? Так и будешь без тела болтаться?

Он задумчиво на меня посмотрел и мягко сказал:

— Послушай, Магдалина. Это не твои проблемы. И не надо тебе об этом беспокоиться.

— А кто будет беспокоиться, если не я? Тебе-то, кажется, пофиг?

— Ты спрашиваешь, почему я не напился с горя как некоторые? Почему я не суечусь, не мечусь, не рыдаю, как ты?

— Да! Почему ты так спокоен??? — зло спросила я.

Он уселся на кухонный стол, вперил задумчивый взгляд в окно и ответил:

— В моей жизни есть дзен, Магдалина.

— При чем тут дзен, черт побери???

Он помолчал, потом вздохнул:

— Однажды молодой врач из Токио по имени Кусуда встретил своего школьного друга, который учился Дзен. Кусуда спросил его, что такое Дзен. «Я не могу сказать тебе, что это, — сказал друг. — Но одно я знаю точно. Если ты понимаешь Дзен, ты не должен бояться…».

— Чего? — тихо спросила я, пристально глядя на запнувшегося Женьку.

Он вскинул голову и беспечно улыбнулся:

— Ничего. Вообще ничего. Так что, Магдалина, успокойся и просто живи.

— Не могу. В моей жизни дзена нет.

— Зря.

Мы помолчали, после чего он снова подал голос:

— Иди домой, Магдалина. Извини, что так получилось.

Я посмотрела на него, заметно поблекшего в утреннем свете, и тихо спросила:

— А ты как?

— Со мной все будет нормально, — ободряюще улыбнулся он. — Я же мужчина.

«Ты привидение. Оно», — уточнил его пол жестокий внутренний голос.

— Женя, — начала я возражать … и осеклась.

Что я ему скажу? Звать его к себе? К чему? У меня дома любимый парень, и вряд ли он одобрит его присутствие. Помочь я ему ничем не могу. Вообще ничем. Если б знала как вернуть его в тело — то с превеликой радостью. Но мне нечего сказать тебе, Женя. Ты классный парень, и мне очень жаль, что так получилось.

— Да? — он аж подался ко мне, и я на миг уловила некую надежду в его глазах.

Чудес на сегодня не будет, Женя. Извини.

— Ты прав, — сердечно сказала я. — Здесь и правда мне делать нечего. Пока.

— Дверь за собой сама захлопнешь, ладно? — в тон попросил он. — Боюсь, мне сейчас не справиться.

— Разумеется, — мой голос был сладок, как малиновое варенье.

По дороге домой я тщательно пыталась сосредоточиться на обдумывании ремонта лоджии. Обшивка деревянная, только деревянная — я ведьма, и пластик и прочая синтетика мне не нужны. Железо — еще хуже. Итак, вишня или береза? Бук? Дуб?

«Сама ты дуб, прости Госсподи душу грешную», — тяжко вздохнул внутренний голос.

«А что я могла сделать?» — холодно вопросила я.

«Да хоть посочувствовать».

«Перед сном я за него помолюсь, ясно?»

Он промолчал, в кои-то веки, а я припарковалась у ворот дома, вышла и наткнулась взглядом на Женьку. Тот молча пинал чугунное кружево решетки и делал вид, что знать меня не знает.

— Ты ко мне? — я аж похолодела от мысли, что он решил меня догнать и навязаться на мою голову.

Тот непроницаемым взглядом посмотрел на меня и ответил:

— Да я так, гуляю, не спится мне под утро. Не думал, что и ты в эти же края приедешь.

— Правильно, я тоже по утрам люблю гулять, — нервно улыбнулась я. — И воздух свежей, и тишина…

— Роса на траве, — равнодушно покивал он.

Я посмотрела на припорошенную инеем опавшую листву и согласилась:

— Лепота! Ну, я пойду?

— Увидимся, — кивнул он.

«Я ему ничего не должна, — жестко твердила я себе, пока шла к подъезду. — И вообще — кто он мне? Я его знаю-то всего ничего».

Любимый был уже дома. Вкусный запах свежесваренного кофе, бодрый голос ведущего утренней программы из телевизора, плеск из ванной комнаты наверху.

«Дэн…», — нежно улыбнулась я, побежала на звук струящейся воды, припала к его спине, обнимая сильное двухметровое тело.

Мое…

— Где гуляла всю ночь, радость моя? — он в зеркало смотрел на меня, и глаза его смеялись.

Я поудобнее впечатала ладошки в упругую загорелую кожу и легко ответила:

— Так по мужикам ходила, чего тут непонятного?

— Да неужели? — иронично поднял он бровь, провел бритвой по щеке, и я немедленно чмокнула освобожденную от пены полоску кожи.

— Их было трое, — рассеянно подтвердила я, рассматривая его безупречный профиль. Господи, как же Тебе пришлось потрудиться, чтобы так чудесно изваять его лицо…

— Развратил я тебя, — хмыкнул он.

— И не говори, — согласилась я, забрала у любимого Джиллет и осторожно принялась водить им по пенным островкам. — Вот что у тебя за генетика, а? Не успеешь побриться, как уже снова пора… Питекантроп ты у меня.

— О, ты хочешь сказать, что я брутален? — иронично прищурился он. — Какой изысканный комплимент!

— Минутку! — спохватилась я. — А ты-то где был?

— У Лешки Романова, я же предупредил, — пожал он плечами.

Я выдохнула и призналась:

— Я бы не пережила, если бы ты сказал: «По бабам ходил». Даже в шутку.

Он оттер остатки пены с лица и поцеловал меня — легко-легко, словно бабочка коснулась крыльями губ…

— Я знаю, Магдалина. Ничего не бойся и не сомневайся, ладно? Ты же мне родная…

— Да я знаю. Просто ревнивая я очень.

— Дурочка.

— Из переулочка.

— Точно!

И он снова поцеловал мои смеющиеся губы.

А я отрешенно подумала о том, что мне неимоверно повезло в этой жизни.

Я любила по утрам заглядывать в его глаза, когда ресницы только-только распахиваются в первый раз. Ловить в серых отблесках радужки ускользающие тени его снов, а чуть позже — ощущать его первый на сегодня поцелуй. Любила провожать его утром в офис; он у меня умница, много лет назад сделал компьютерную фирмочку, которая теперь разрослась до холдинга. Телефония, сотовая и спутниковая связь, Интернет и кабельное телевидение. Я радовалась всем его успехам в бизнесе и гордилась им как собой. Нам с ним было не скучно вместе. Не возникало неловких пауз, напротив — мы договаривали фразы друг за друга, и уже пятый месяц были совершенно счастливы.

Мы честно уплатили пошлину ревнивым богам — я стала убийцей ради любимого, магия моя жгла людей, только бы он был жив… А Дэн лишился семьи. Я долго отмаливала свой грех в монастыре и я стараюсь не забывать на ночь читать молитвы от дурных снов. Снятся ли родители Дэну — не знаю. Мы не говорим об этом. Но я знаю, что большего боги от нас требовать не могут, и теперь не боюсь, что они нас накажут за то, что мы столь неприлично счастливы.

Дэн ушел в офис, в доме наступила какая-то вязкая тишина без его голоса и смеха.

Заварив душистый жасминовый чай, я налила его в чашечку вежвудского фарфора и вышла на лоджию. Посмотрела на чистое, практически дневное небо, вспомнила об ангелоподобной тетеньке с паскудным характером и вздохнула. Не до колдовства сейчас, Женька из меня все силы выпил. Да и время уже не то, рассвет давно закончился.

Завтра.

Обжигающий чай и холодный октябрьский воздух. Люблю контрасты. А потом с поднебесной выси взгляд упал на землю и я вздрогнула.

Женька неприкаянно бродил по двору.

Нахмурившись, я недоверчиво потрясла головой, зажмурилась и снова осторожно посмотрела вниз.

Он шел по красным плиткам, зябко обхватив себя руками. Странно. Да, на нем один джемпер, но разве привидения мерзнут?

Я спокойно пила чай и думала о том, какой же он мерзавец. Джентльмен никогда бы не поставил меня в такое положение. И ведь поначалу он поступил как настоящий мужчина — снял с меня вину за происшедшее и отправил домой. И неважно, что я сама себя буду укорять, но его поступок тогда был… очень правильным. Зачем он сейчас за мной приперся??? Зачем??? В сказочки о том, что он тут случайно мимо проходил — я не поверила ни на секунду. Он намеренно явился, чтобы служить мне живым укором.

Только я не могу ему помочь. Я ведьма, а не Господь Бог, и напрасно себе сердце рвать я не стану.

— Извини, Женечка, но ты мне не сват и не брат, — равнодушно обронила я и пошла в спальню. У меня была слишком долгая ночь, я не спала сутки и потому я спокойно сунула Бакса себе под мышку, накрылась одеялом и мгновенно уснула.