Виктор Просин - Криминальный зигзаг Страница 5

Нина Юрьевна, счастливо вывернувшись из смертельной ловушки, не оглядываясь на уходящий вглубь городских улиц грузовик, чуть не сорвавший ей рабочий график, хладнокровно продолжила свой путь. А Леонид Константинович, проводив жену из поля видимости живой и невредимой, вдруг сказал вслух: «Вспомнил — это Чердаченко. Точно, та морда в легковушке у вокзала и уголовник в бегах одно и то же лицо. Значит, он не далеко убежал, — продолжал размышлять, переживший минуту назад стресс, Пунцов. — И в грузовике, однозначно, был он. Первая попытка не удалась… и без всяких сомнений попытается поставить капкан ещё раз… О! Боже! Ему убить человека, как огрызком кинуть. Что же делать?…Что же делать?»… — лихорадочно искал ответ любящий муж. И найдя решение твёрдо произнёс: — «Первым делом сообщить в милицию».

Схватив телефонную трубку, он набрал двухзначный заветный номер и, услышав «Говорите, милиция», произнесённое приятным женским голосом, молча дал отбой. «Нет уж, лучше сначала поговорю со своей капитаншей, а там как скажет». И несколько успокоившись приступил к прямым своим обязанностям: мытью посуды, скопившейся в мойке, при этом обдумывая продолжение невероятных приключений Деда Мороза и Бабы Яги.

«…Баба Яга — Костяная нога сидела у себя дома перед телевизором и точила напильником свой ядовитый зуб на доброго волшебника Мороза Ивановича. Она решила пойти на крайнее средство, заразить его одной из многочисленных неизлечимых болезней, которых у неё было в запасе в избытке. Ягуся хранила свой ядовитый арсенал под грязными ногтями немытых рук и в дупле нечищеного зуба. Старая ведьма задумала коварное коварство, обернуться фотомоделью и заманить Морозко в постель, где она припрятанным отравленным зельем ударит по его иммунодефициту…» «Современно, но что-то не то», — вдруг отреагировал внутренний редактор детского писателя на последние строчки. «Хорошо», — согласился сочинитель, — «пусть будет так».

«Старая ведьма задумала обернуться маленькой собачкой, подкрасться незаметно к Деду Морозу и укусить его за ногу. Потом хорошо бы переехать его на снегоходе…»

В конце рабочего дня Пунцов закончив все домашние и творческие дела, запланированные на день, прохаживался у входа оплота районного отделения правопорядка в ожидании жены. Он, конечно, был уверен, что её соратники в связи с происшедшими событиями приняли адекватные меры, но Леонид Константинович, как порядочный человек и верный заботливый муж не мог остаться в стороне. Тем более, в таком деле, как охрана человеческой жизни, лишний штык не помешает. Пусть даже он без чёрного пояса по каратэ и без пистолета с запасной обоймой. Зато, будьте уверены, если потребуется первым прикроет своим телом беззащитную женщину… Так, по-простому и естественно, без показухи и лишних слов думал Пунцов, прохаживаясь мимо милицейских машин, стоящих напротив входа в райотдел.

Вышедшую вскоре Нину Юрьевну он встретил вопросом:

— А где охрана?

— Чья? — не разобравшись в ситуации уточнила она.

— Твоя.

— А зачем?

— Как зачем?! — взорвался, поражаясь легкомысленности супруги Пунцов. Ты что, действительно не понимаешь сложившейся ситуации?! Если сегодня утром Чердаченко промахнулся, это не значит, что у него дрогнет рука и в следующий раз. Или чтобы это понять надо дослужиться до генерала?!

— Какая ситуация, Лёнчик, и при чём тут Чердаченко?! Я ничего не понимаю, — начиная злиться на глупые вопросы мужа, огрызнулась жена и взяв Пунцова под руку потянула в сторону выхода с территории, где на один квадратный метр приходится по одному милиционеру.

— Если профессионалы сыска не понимают очевидное, то я объясню, — сдерживая раздражение заговорил на повышенных тонах Леонид Константинович. — Ты хотя бы помнишь, что сегодня с тобой произошло на перекрёстке?

— Помню, а ты откуда знаешь? Я не хотела тебе говорить, — виноватым голосом откликнулась Нина Юрьевна.

— А мне не надо ничего говорить, я всё видел в окно и для тех, кто ничего не понимает скажу больше — за рулём сидел Чердаченко, — с высокомерной интонацией выдал сенсационную информацию Пунцов.

— Откуда ты знаешь? — остановилась ошарашенная новостью Нина Юрьевна.

Всю дорогу до дому, трясясь в душном автобусе в плотном окружении земляков, подставляющих свои одухотворённые восьмичасовым рабочим днём лица потокам прохладного воздуха, идущего из открытых боковых окон и потолочных вентиляционных люков, заходя в магазины и заполняя свои руки покупками с вредными калориями в виде макарон, колбасы и масла, Леонид Константинович непрерывно делился предположениями и фактами, связанными с опасным беглецом Чердаченко. Находя в лице опытного следователя уголовного розыска Нины Юрьевны Пунцовой внимательного слушателя.

Во время ужина, между порциями отварных макарон с жареной колбасой, отправляя их безвозвратно в рот, Пунцов задал давно мучавший его вопрос:

— А как он сбежал? Подкоп?

— Да нет, я специально навела справки. Оказалось, что Чердаченко, он же для тех, кто не знает Гвоздодёр, был примерным заключённым и за это получил краткосрочный отпуск. Выйдя на свободу, обязан был отметиться в районном отделе внутренних дел, а затем отправиться к родным и близким. Но Чердаченко ничего этого не сделал. В связи с этим он объявлен в розыск, как сбежавший.

— Правильно, пусть побегает, разомнётся, — запоясничал Леонид Константинович одновременно активно пережёвывая вечернее меню, — парню нужны прогулки на свежем воздухе, занятия виндсерфингом, молоко с мёдом на ночь… — и неожиданно серьёзно завершил, посмотрев жене в глаза, — а пока его не поймали — требуй бронежилет, вооружённую охрану.

— Не смеши меня, Лёнчик, какая охрана, людей не хватает, оперативники с ног сбились, то одного идиота ищут, то другого. Будет время и Гвоздодёра между делом усыновят, — собирая тарелки со стола Нина Юрьевна нарисовала невзрачную картину беспощадной борьбы с преступностью.

Лёжа на спине в постели, Пунцов заложив обе руки за голову, спросил у засыпающей жены:

— Дело Чердаченко где?

— В архиве.

— Возьмёшь?

— Зачем? — сонным голосом больше по инерции, чем из любопытства спросила Нина Юрьевна в тиши летних ночных сумерек.

— Надо, — твёрдо, но с мягкими оттенками в голосе ответил Леонид Константинович. Смотря не мигая в потолок, где переплетались в причудливую мозаику лунный свет и мир теней.

Пунцов долго блуждал недремлющим взором устремлённым вверх, прислушиваясь к каждому звуку и шороху, раздающимся за пределами входной двери, и со стороны балкона, пока сон не сморил его окончательно далеко за полночь предательски ослабив чуткий слух…

…Гвоздодёру, не снимающего с себя который день одежду и обувь, наоборот в эту ночь не спалось. Свернувшемуся на правом боку между спинками маломерного диванчика, беглецу проспавшему в такой позе неизвестно сколько захотелось открыть глаза. Разомкнув свои гляделки и наведя резкость, он заметил перед собой на фоне чёрной стены пробивающийся сквозь не плотно прикрытую дверь тонкую вертикаль жёлтого света. С некоторой неловкостью Чердаченко разомкнул сонные объятия приютившего его в столь поздний час тесного дивана и, как мотылёк с бычьей шеей, двинулся кратчайшей дорогой к зовущему во тьме маяку. Путь к свету был полон невидимых преград с острыми углами и путающимися под ногами препятствиями со стеклянным звоном.

Выйдя за порог комнаты Гвоздодёр без труда обнаружил источник света, обитающий на пустой кухне под потолком киловатт на сто и не экономично пожирающий электричество всю ночь напролёт.

На домашнем пищеблоке, куда занесло Чердаченко, царил полный хозяйственный и санитарный беспредел, мусор и грязная посуда располагались не по понятиям, опустив чистоту и порядок ниже городской свалки. Они были везде: на полу, столе, подоконнике. Компанию им составляли еще те отморозки: колченогий стол, ободранный стул и деревянный замызганный ящик, приспособленный для сидения. И если бы Гвоздодёр на столе среди завалов пустых консервных банок, бумажных кульков, стаканов и всякой дребедени не нашёл недопитых полбутылки спиртосодержащей жидкости, которую он обнаружил при помощи своего острого обоняния и целенаправленных поисков, то можно смело сделать вывод, что сюда давно не ступала нога человека.

Выпив по обыкновению одним махом бальзам бодрости и веселья, бывший примерный заключенный нашёл в банке из под «кильки» приличный ещё окурок, разыскал и коробок спичек под ножкой стола и, наконец, на десерт закурил.

Находясь в бегах Чердаченко несколько похудел и обзавёлся щетиной на холёном когда-то лице любимчика тюремного начальства, что естественно для беглецов, ведь изменение внешности первая необходимость для тех, кто боится быть узнанным…