Дарья Донцова - Букет прекрасных дам Страница 51

Поняв, что по закону одолеть «Ванильный зефир» не удастся, экстремально настроенные родители решили самостоятельно справиться с ситуацией. Несколько отцов и матерей под видом посетителей проникли внутрь и перебили кое-какую музыкальную аппаратуру и электроосветительные приборы. Вот с той поры у входа и поставили дюжих парней, которым вменено в обязанность «просеивать» посетителей.

– Туда не пускают людей за тридцать? – решил уточнить я.

– Нет, – ответила Машка, – сколько угодно, только они, как правило, одеты, как мы: женщины в мини, мужики в коже, бывают такие продвинутые старикашки, им в кайф среди кренделей повыкаблучиваться. Вот их никто не тормозит, Химика, например.

– Кого?

– Химика, – повторила Маня, – здоровенный такой дядечка, ему все пятьдесят стукнуло, одной ногой в могиле, но веселый! В косухе и гриндерсах.

– В чем?

– Ну куртка такая кожаная и высокие ботинки на подметке, а тетенька с ним, улет! В розовом костюмчике, сама толстая, юбочка короче, чем у меня. Правда, они вместе только входят. А потом разбегутся и давай себе других партнеров подыскивать.

– Зачем же вместе приходят?

– Так одиноких не впускают, – пояснила девочка, – только парой, скандалов боятся. Там, правда, иногда дерутся, но нечасто. Вам одному не войти, ищите себе гирлу.

– Не сходишь со мной сегодня?

– Простите, дядя Ваня, ни за что, – заявила Машка, – там у меня знакомых полно, засмеют, скажут, с мумией связалась.

– Ладно, детка, спасибо за информацию.

– Не за что, – вежливо ответила Маша, – желаю повеселиться.

Понимая, что она сейчас повесит трубку, я поинтересовался:

– Машенька, подскажи, где берут эти косухи и гриндерсы?

– В магазине.

– В каком? – Я решил проявить терпение до конца. – Будь добра, дай адресок.

– Ну, – задумалась девчонка, – на Касьянова есть точка, «Прикид» называется, там точно все есть, правда, дорого.

– А в каком часу начинается основное веселье?

– Около девяти вечера. Только, дядя Ваня, зачем вам туда? Прям смешно, вы же в балалайку ходите.

– Куда? – не понял я. – В балалайку? Что это такое?

– Консерватория, – ответила Машка. – Ну покедова, мне еще алгебру делать.

Я повесил трубку и начал в задумчивости перелистывать записную книжку. Ну кто из моих знакомых или бывших любовниц согласится пойти, натянув мини-юбочку, в «Ванильный зефир»? Минут через десять я пришел к неутешительному выводу: никто. Более того, я даже не могу никому предложить подобное времяпрепровождение. Стоит только намекнуть на поход в клуб, как сердобольные дамы мигом вызовут психиатрическую «Скорую помощь» и уложат Ивана Павловича в поднадзорную палату.

Но мне очень надо попасть в это местечко. Может, и зря, конечно. Я закурил и уставился в окно, где опять кружился снег. В общем, мои рассуждения выглядят вполне логично. Отец близнецов задумал «поменять» Риту на Раю. Он рассудил просто. Избалованная Маргоша никогда не пойдет на поводу у человека, который не объявлялся восемнадцать лет. Кстати, почему он не затеял эту историю раньше? Ладно, отбросим ненужные вопросы. Значит, милый папенька решил, что Рая будет послушной игрушкой в его руках, и осуществил рокировку. Так, потом на несчастную девушку наехал автомобиль… Почему? Кто ее убил? Зачем?

Я выбросил окурок в форточку. Решил же, что не стану задавать себе много вопросов. Итак, предположим, Рая погибла под колесами иномарки. А куда дели Риту? Правильно, спрятали. В аду! Именно это место назвала Маргоша, когда звонила мне. Ей удалось как-то подобраться к телефонному аппарату. Надеюсь, что она по-прежнему там. Ну почему я сразу не сообразил, в чем дело? Отчего решил, что стал объектом розыгрыша? Ну не дурак ли! И с кем пойти в «Ванильный зефир»? Может, просто нанять проститутку? Нет, продажная женщина – это совершенно не то. Мне необходим партнер, друг, способный помочь. Вдруг меня осенило. Люси! В конце концов, я ей помог, теперь ее очередь. Я схватил трубку.

– Слушаю, – прозвучало нежное сопрано.

– Люси?

– Да, Ванечка.

– Мы можем побеседовать?

– Секундочку.

В мембране послышался шорох, затем треск и, наконец, снова женский голос.

– Мама в ванной, говорите скорей.

– Мне нужна ваша помощь.

– Какая?

– Все при встрече.

Честно говоря, Люси меня удивила. Она не стала квохтать и задавать глупые дамские вопросы, а деловито осведомилась:

– Во сколько?

– Через час заеду, как полагаете, мама отпустит вас до утра?

– С вами, да.

– Тогда скажи, что едем с компанией на дачу.

– Нет, – предложила Люси, – лучше по-другому. Допустим, ваша дальняя родственница выходит замуж, и мы званы на свадьбу. Дача звучит слишком интимно, вы не находите? А на свадьбе всегда гуляют до утра.

Я признал ее правоту и пошел одеваться.

– Ванечка, милый, – прочирикала Роза, получая очередной букет, – свадьба – это так романтично. Что вы приготовили в подарок?

Я начинающий врун, поэтому, услыхав вполне естественный вопрос, растерялся. Но Люси мигом пришла на помощь:

– Мамочка, сейчас дают конверты с деньгами.

– Но это так неинтересно, – надулась Роза, – деньги, фу! Вот нам, например, с мужем преподнесли много замечательных вещей: набор вилок, ложек и ножей, постельное белье, утюг, самовар.

– Ах, мамочка, – вздохнула Люси, – то были годы тотального дефицита, а теперь людям нужны только деньги.

– Ты у меня такая разумная, – умилилась Роза, – ну, ступайте, дорогие детки, повеселитесь. С вами, Ванечка, я спокойно отпускаю девочку.

Я поцеловал ее надушенную лапку и оглядел Люси. Ради торжества она принарядилась в ярко-оранжевое платье из тонкого бархата. Вещь была, безусловно, дорогой, но отвратительно безвкусной, и шла Люси как корове седло. Больше всего моя спутница напоминала сейчас гигантский испанский апельсин, снабженный по недоразумению кудлатой головой. Я галантно подал девушке песцовую шубку, и мы удалились. Роза ухитрилась высунуться в форточку и помахать нам вслед.

Я отъехал на соседнюю улицу и рассказал Люси все, ну, ладно, почти все. И снова девушка удивила меня. Если представить на минуту, что мне пришла в голову безумная мысль сообщить правду о расследовании Николетте, то, скорей всего, последствия оказались бы ужасными. Маменька начала бы без конца перебивать меня глупыми вопросами, вздыхать, ойкать, стонать, прикладывать пальцы к вискам… В конце концов она потребовала бы сердечных капель и доктора и, вполне вероятно, не упустила возможности шлепнуться в обморок.

Люси сидела молча, изредка поднимая брови и качая головой. И только когда я замолк, поинтересовалась:

– Что надо делать?

– Для начала переодеться соответствующим образом. В таком виде нас не пустят в «Ванильный зефир». Вы готовы принять вид престарелой тинейджерки?

– Ради пользы дела, конечно, – совершенно спокойно ответила Люси.

И мы поехали в магазин «Прикид».

По большому залу бродило несколько покупателей, едва вышедших из младенческого возраста. Парочка продавщиц болтала друг с другом, опершись на прилавок. Одна из них, кстати, тоже небось едва справившая шестнадцатилетие, скользнула равнодушным взглядом по мне и Люси, потом, решив, что в магазин заглянула по недоразумению парочка шнурков, отвернулась и продолжала разговор с коллегой.

Я подошел к девицам и попросил:

– Будьте любезны, хочу купить косуху, соответствующие брюки к ней, рубашку и гриндерсы.

Продавщица лениво прокатила во рту жвачку и осведомилась:

– Рост и размер какой?

– Как у меня.

– Вон там, на крайней стойке гляньте.

Девчонка решила, что я хочу сделать подарок сынишке, потому что посоветовала:

– Только рубашки под косухи не носят, свитер берите.

Я подвигал вешалки и тяжело вздохнул. Одежда выглядела жутко. Черную кожаную слишком короткую и узкую куртку пересекала вшитая наискосок железная, грубая «молния». Такие же «змейки» украшали и рукава. На поясе болталась большая, просто чудовищная пряжка. К косухе прилагались кожаные штаны.

– Вот эту берите, – сказала подошедшая продавщица.

Девчонка почувствовала во мне покупателя и решила проявить внимание:

– Вон та подойдет по размеру.

– Примерить можно?

– Конечно, идите в кабинку, только тогда уж сразу берите свитер. Гляньте, какой прикольный.

Продавщица подошла к полкам и выдернула нечто грязно-серого цвета. Я уставился на свитер. Больше всего он напоминал изделие, вышедшее из рук психически ненормального человека. Знаете, иногда, в качестве трудотерапии, несчастным сумасшедшим предлагают вязать или шить. Из свитера во все стороны торчали нитки, он был сшит швами наружу, а петли выглядели разнокалиберными. До сих пор я только один раз в жизни встречал такое убожество.

Лет пять назад Кока ездила в Лондон и привезла оттуда новую моду – вязать в гостиной. Она явилась на журфикс к Николетта с очаровательной корзиночкой, выудила оттуда клубок и, яростно орудуя спицами, заявила: