Наталья Александрова - Поющие в коровнике Страница 52

– Угу, ты белый и пушистый, работаешь нянечкой в детском саду, так? – рассердилась я, потому что из коридора послышались подозрительные звуки.

– Берта Брониславовна! – заорал вдруг Кондратий. – Милицию вызывайте, в квартире криминал!

Вот тебе и здрасте! Оказывается, Пудель существует, и он женского рода – Берта Брониславовна Пудель! Подумав, я мигом оторвала розовый помпон от Карининой тапочки и засунула его Полукопченому в рот. Он перестал орать, но замычал.

– Дай-ка! – Кирилл без видимых усилий поднял Кондратия со стула. – Окно открой!

Я распахнула большое, красивой формы окно. Между рамами была многолетняя слежавшаяся пыль. Кирилл положил свою ношу на широкий подоконник и сказал:

– Решай быстро: либо ты говоришь мне имя, либо я тебя отпускаю.

– Хочешь с Амалией на том свете повидаться? – добавила я. – Тут не седьмой этаж, а третий, может, и не убьешься, но кресло инвалидное можешь заказывать уже сейчас!

С этими словами я вытащила помпон.

– Пошли вы все… – высказался Кондратий, отплевавшись.

Но Кирилл был настроен серьезно. Он перевалил Кондратия через подоконник и стал осторожно его опускать.

– Слушай, еще немного, и я тебя не удержу! – сказал он с натугой. – Я ведь не железный… Ты пойми, ребята погибли, четверо человек, друзья мои…

Глаза Полукопченого совсем вылупились от страха. Кажется, он понял, что с ним не шутят.

– Как раз момент удобный, – хладнокровно сказала я, высунувшись в окно, – никого внизу нет. А то еще прибьет невинного человека – вон какая туша…

Я сама не знала, откуда у меня взялось такое самообладание, нервы укрепились, что ли, во время моих приключений. Вот как сталь закаляется!

– Не надо! – заорал Полукопченый. – Все скажу, только не отпускайте! Я высоты боюсь!

– Ну и хорошо, – обрадовался Кирилл, – а то у меня руки устали – сил нет!

– Это все Сургуч, – выдохнул Кондратий. – Я свел Амалию с людьми Сургуча! А больше ничего не знаю, они без меня договаривались. А она мне обещала заплатить, но ни фига не дала.

– Теперь с нее не спросишь… – пробормотала я.

Сургуч! Я уже слышала это имя. Это Сургуча так боялись Виктория и ее обходительный муженек! Виктория даже собиралась меня пытать, думая, что я работаю на Сургуча…

– Уходим отсюда! – Я дернула Кирилла за руку.

– Эй, а развязать… – безнадежно воззвал Полукопченый.

– Обойдешься! Каринка придет – развяжет! – бросила я.

В коридоре по-прежнему никого не было.

– Вот что, дорогой мой! – твердо сказала я внизу. – Сейчас мы простимся, и боже тебя упаси рассказывать обо всем этом Родиону! Сургуч – это что-то очень опасное, так что не советую тебе с ним связываться.

Кирилл упрямо наклонил голову, а я подумала, что свои мозги человеку ведь не вставишь в голову, в конце концов, он не маленький, а я – не нянька.

Распрощавшись с Кириллом, я отправилась к себе домой.

Для меня вся эта история наконец закончилась. Единственное, чего я сейчас хотела, – это привести себя в порядок, посетить парикмахерскую, сделать маникюр, наведаться к косметологу. Хорошо бы еще в сауну или в спа-клуб, но это уж как получится.

Я ехала в вагоне метро и перебирала в памяти события последних дней, так сказать, занималась разбором полетов.

Ну что ж, кажется, я вышла из этой передряги без больших потерь, а может быть, даже кое-что приобрела. Недаром говорят: то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Я действительно стала сильнее, что-то поняла о себе самой и о других людях, а главное – я гораздо лучше узнала Слона… То есть какой он Слон? Он Родион, Родя, и он, пожалуй, самое большое из моих приобретений…

Мужчина напротив как-то странно на меня посмотрел, и я осознала, что говорю вслух, больше того – широко улыбаюсь…

К счастью, поезд остановился на моей станции, я встала и направилась к выходу.

Нет, срочно на расслабляющий массаж, а то так недолго и свихнуться, сейчас позвоню из дома и запишусь – хоть и на сегодня!

На асфальтовой площадке перед универсамом расхаживал человек в костюме огромного петуха – видимо, проходила какая-то рекламная акция. Желтые штаны в обтяжку, огромный яркий матерчатый хвост, красный гребень, клюв… окорочка, что ли, рекламируют?

Я поравнялась с этой живой рекламой.

Петух протянул мне желтую листовку, я ее машинально взяла, попыталась пройти мимо, но он загородил мне дорогу. Я шагнула влево, он – туда же, я вправо – и он вправо…

Вот дурак! Скучно ему раздавать целый день листовки, решил развлечься! Только я-то при чем?

Я огляделась по сторонам. Как назло, кроме нас двоих, никого поблизости не было.

– Слушай, парень, мне сейчас не до этих игр… – проворчала я недовольно, снова попытавшись обойти его. – Заигрывай лучше с курицами…

И тут этот придурок наклонился, словно хотел что-то доверительно мне сообщить, и неожиданно приложил к моему лицу платок.

Я почувствовала острый неприятный запах, попыталась оттолкнуть руку с платком… и потеряла сознание.

Пришла я в себя от холода.

Я пошевелилась, открыла глаза и огляделась.

Я находилась в большом бетонном подвале… или скорее полуподвале – под потолком помещения имелись маленькие окошки, забранные снаружи металлическими решетками. Чуть в стороне от меня были составлены к стене грабли, лейки, корзины, лопаты и прочий садовый инвентарь. Еще там стояли какие-то ящики и коробки. И я, кажется, знала, что в них находится!

Я зажмурила глаза и взмолилась: пусть это окажется просто сном! Пусть сейчас я проснусь в собственной квартире, на своем неудобном продавленном диване…

Я открыла глаза.

Чуда не произошло.

Я была в том же самом подвале.

В кладовке садовника.

В том подвале, куда приволокли меня из морга бестолковые бандюганы Лимон с Костяном!

Это было совсем недавно, а кажется, целую жизнь назад.

Так бывает в компьютерных играх, сделав неправильный ход, ты вдруг проваливаешься на предыдущий уровень, и приходится все начинать с самого начала. Проходить заново все круги ада.

Я застонала.

Неужели придется заново пережить все эти кошмарные передряги: выскакивать на ходу из машины, блуждать по темной пещере, бороться с безумной Амалией и ее немым прислужником, убегать от поклонников рогатой жабы?

Да нет, в жизни так не бывает. Ничто в ней не повторяется дважды. Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, нельзя дважды попасть в один и тот же капкан… хотя мне самой не раз случалось наступать на одни и те же грабли…

Я попыталась встать и снова застонала, на этот раз от боли в туго связанных руках и ногах. Я с трудом приподняла голову, оглядела себя и увидела, что полулежу в глубоком складном кресле, мои руки привязаны к его подлокотникам, а ноги – к ножкам.

– Очухалась? – прозвучал совсем рядом удивительно знакомый голос, и перед глазами оказался человек.

Человек? На первый взгляд он был больше похож на египетскую мумию. Все его лицо было забинтовано, только глаза с интересом поглядывали на меня сквозь круглые отверстия в белой маске.

– Знакомое место, не правда ли? – проговорил он с чуть заметной насмешкой. – Не думала, что попадешь сюда еще раз?

– Кто вы? – спросила я, сглотнув. – Чего вы от меня хотите?

– Не узнала? – Он снова усмехнулся, я заметила это даже сквозь жуткую белую маску. – Это хорошо… богатым буду. С твоей помощью, между прочим!

И тут я узнала его голос.

Вальяжный, бархатистый голос уверенного в себе человека, хозяина жизни. Голос, который я слышала бесконечно давно, целую жизнь тому назад в этом же подвале, а потом – в гараже, где решалась моя судьба…

– Евгений Павлович? – проговорила я удивленно. – Муж Виктории Сергеевны?

– Скорее счастливый вдовец! – отозвался он, и на этот раз его голос показался мне раздраженным. – Честно говоря, мне уже надоело, что меня упоминают исключительно в качестве ее мужа. Но теперь с этим покончено. Теперь наконец я заживу своей собственной жизнью!

И тут до меня дошло.

– Так вы ее на самом деле убили?! – воскликнула я, пораженная собственной догадкой. – Труп, который нашли на месте аварии, – это действительно труп Виктории?

– А ты догадливая девочка, – проговорил Евгений, приглядевшись ко мне повнимательнее. – И удивительно везучая! Надо же… из таких испытаний выйти невредимой! Но с этим тоже покончено…

Он несколько секунд помолчал, а потом желчно выпалил, казалось, злые, раздраженные слова сами рвались из него:

– Виктория сама виновата! Она задумала эту операцию, чтобы перехитрить Сургуча, украсть его деньги… и перехитрила саму себя! Она достала меня! Злобная стерва, сука… она не ставила меня ни в грош, и когда мне представилась возможность одним выстрелом убить двух зайцев… – Он перевел дыхание, взял себя в руки и проговорил уже более спокойным, мягким голосом: – Но это все больше не должно нас интересовать. Виктория мертва, а с покойников какой спрос?