Игорь Чубаха - Кремлевский джентльмен и Одноклассники Страница 52

Я ее не осуждаю.

17 июня.

Так – с, маленькая размолвочка. За завтраком был короткий визг и звон посуды. Подрывник – младший вскочил из‑за стола и запрыгал на одной ножке, что бывает, когда получишь каблуком по пальцам ноги. Все у нас в классе знают, что от Наташкиных каблуков бывает очень больно.

Мы со Стигой сразу после завтрака навьючили рюкзаки и ушли в леса, проигнорировав тренера по роликовым лыжам, который собирался устроить чемпионат между отрядами.

Час потратили, чтобы оторваться от слежки краповых беретов. Они оказались даже настырней, чем вожатые – скауты, от которых в лагере можно спрятаться разве что в туалете.

Мы бродили по лесу до ланча и вышли в конце концов к зданию Института атмосферных изысканий. Вот куда нас поведут завтра на экскурсию, решили мы со Стигой, поджаривая охотничью колбасу. Костер затоптали по всем правилам, жара страшная, даже комаров нет. Но именно трудности делают экстремальный спорт приятным.

18 июня.

Экскурсия была в лаборатории, где разрабатывался беспилотный геликоптер «Магма». Тот самый, что поразил мировую общественность в «Ле Бурже» и проявил себя в горячих точках планеты. Он удивительно хорошо держится на штормовом ветре, не боится электромагнитного импульса, невидим в инфракрасных лучах. Его единственная проблема в том, что патронов очень мало.

Но разработки института не направлены исключительно на оборонные нужды. Беспилотные вертолеты с успехом могут управлять погодой, вызывая дождь даже в случае суровой засухи путем распыления соответствующих химикатов в атмосфере.

Я бы под таким дождем танцевать с Наташкой не рискнул.

Когда мы вышли на крышу, там оказалось кафе. В лихие девяностые жадные арендаторы пытались превратить наукоград в то, во что они превратили остальную страну. Но ученые устояли, а потом выкупили кафе, называвшееся «Аэродром». Потому что помещалось на вертолетной площадке, откуда результаты деятельности института должны взмывать в небо. Правда пока что их вывозят на полигон частями, по протянутой через лес железнодорожной ветке.

19 июня.

На свидание в кафе – мороженое Наташка не пришла. По – моему, я лишен драгоценного качества фантазии. А без него даже самый развитой и сильный волей человек остается неинтересен и скучен.

20 июня.

Дождя все нет. Легкий запах дыма витает над окрестными лесами. Мучимые совестью, мы со Стигой снова прогуляли роликовые лыжи и дошли до старого костровища. Это не мы подожгли окрестный лес. Но дымом воняет уже здорово.

21 июня.

Всех нас организованно отвели на закрытый просмотр фильма «Африканская тайна». Он почти документальный и снят для телевиденья. Смотреть его должны по – моему люди вроде Отца, Князя, ну, в крайнем случае, дяди Юши, а не подростки.

Для первого канала фильм немного сенсационный, а на НТВ пойдет только так. Слесаря и домохозяйки съедят эту лабуду с маслом, особенно если дикторы перед сеансом прибавят пару намеков про меру ответственности правительства.

Тайна гибели «Марии Плисецкой» и ее (тут скорбная пауза, и вьющийся по ветру триколор) экипажа рассматривается под несколькими углами зрения до НЛО включительно. Все версии жестоко высмеиваются, приводя зрителя к логическому выводу об английском следе. Ну, понятно, скоро саммит в Лондоне, и мы очень не хотим подписывать это пресловутый протокол о канализации.

22 июня.

Я в очередной раз безнадежно ел мороженое на крыше Института атмосферных изысканий и смотрел на белые облака дыма. Красные пожарные вертолеты пролетали километрах в десяти от Гущино. Наташка опять не пришла, но здесь не надоедали официанты.

Князь подсел с вазочкой орехового. Его охранникам в отличие от назойливых краповых беретов удалось рассредоточиться и стать почти незаметными.

– Что там горит?

– Там горит болото, Леонид. И не надо смеяться, когда ешь. Это серьезнее, чем ты думаешь.

Я смеялся не над болотом, но не стал ему этого говорить. Только спросил:

– Почему никто не подписывает Лондонский протокол, дядя Князь? Почему никто не проявляет элементарной меры ответственности?..

Я знал, что это ему не понравится. Взрослые ужасно не любят, когда ребенок повторяет фразу другого взрослого. Они тогда сразу начинают учить ребенка думать самостоятельно. Точно, он наклонился над столом, заглянул мне в глаза и сказал доверительно:

– Наташа хорошая, воспитанная девочка. И дедушка ее хороший человек. Но он ученый, понимаешь?

Я кивнул. Воспитанная девочка, скажите пожалуйста. Вы уж лучше прямо скажите, Князь, кто вам посоветовал называть меня Леонидом? Всю жизнь был Ленечка, и вот – на тебе. Не люблю, когда ко мне ищут подходы. А особенно не люблю, когда мои слова передают кому‑то еще, будь этот кто‑то хоть Князь, хоть дух святой.

– Мир полон людей, которые уверены, что они что‑то знают и что от них что‑то зависит, – говорил Князь, задумчиво мешая ложечкой мороженое, отчего оно превращалось в неаппетитную массу: – Про ученых я вообще молчу. Ученые сначала бегут нос к носу, стараясь, чтобы еще десяток коллег не опубликовали результат первыми. А потом разводят тягомотину на нобелевской трибуне – ах, мера ответственности, ах, доросло ли человечество до моей гениальной мысли?

Эта мера ответственности, пожалуй здорово его задела.

– Все знают, что Эйнштейн сделал атомную бомбу. Почти никто не знает, как, но все с умным видом твердят «эмцеквадрат! У – у! мера ответственности». Почему, Леонид? Да потому что им обидно понимать, что Энштейн умнее. Что они хоть всю жизнь будут перечитывать учебник для первого курса, кроме слов «все относительно» ничего не поймут. И они тычут пальцем – злодей. Ты меня понимаешь, Леонид?

Он упорно гнул свою линию. И я спросил прямо:

– Дядя Князь, вы с Тамарой скоро поженитесь?

Он взял вазочку с мороженым, как будто хотел надеть мне ее на голову, или метнуть за горизонт, чтобы внести вклад в тушение лесного пожара. Но, как всегда, сдержал эмоции.

– Ты слыхал про китовый промысел, Леонид? Все страны в мире считают, что китов, этих гигантов моря, надо охранять. И только Исландия против. Они гоняются за китами, протыкают бедняг гарпунами, вспарывают брюхо и дырявят череп. И говорят, что иначе их маленькая страна лишится источника существования. Почему они это делают, как ты думаешь?

Я промолчал. Я вдруг увидел, что на вазочке остались вмятины. Теперь я понял, почему рукопожатие у Князя такое несильное, он боится мне руку сломать. Надо спросить у Стиги Карелина, может ли он так с вазочкой? Дядя Вихрь, наверное, мог. Или нет?

– Да потому что мелкие! – с внезапной яростью сказал Князь, и поднялся из за столика. Посмотрел сверху вниз. – потому что эту Исландию, если они все, что их просят, делать будут, просто никто не заметит. И они цепляются за власть. Маленькую свою власть. Мы не можем послать армию на другой конец мира. Наши эсминцы не могут пойти в Индийский залив и навести там порядок. Но мы будем убивать китов! У нас будет жить Бобби Фишер! И наша узкоглазая девица поедет к вам, и будет вам петь, а вы будете сидеть и слушать! Ты меня понял, Леонид? Люди совершают поступки не потому, что они что‑то знают или могут. А потому что они мелкие!

Князь нервно бросил пару купюр на стол и вышел из кафе. Так взбеленился, что даже забыл – посторонних сюда не пускают, а со своих денег не берут. Надо будет посмотреть, кто этот Бобби Фишер и переслушать песни Бьорк.

Вертолеты развернулись и строем ушли на восток. Дыма над лесом стало, по – моему, чуть больше.

23 июня.

Наташка клянется и божится, что никому моих тайн не выдавала. Неужели я проявил беспричинную жестокость к пожилому, утомленному жизнью человеку?

Специально захватил с завтрака два бутерброда с икрой и на экскурсии в институт морской фауны побросал их в бассейн котикам. Краповые береты стыдливо отворачивались.

24 июня.

Щукин вернулся, когда его никто не ждал. Лекции не было, потому что нас повели на творческую встречу со съемочной группой фильма «Резервуар Омега». Про героев, разоблачивших провокацию против мирной ядерной программы российского строительства за рубежом.

Щукин сидел в машине за шлагбаумом, в тени росших там елей, потому что его пропуск с трехцветным флагом на лобовом стекле был разовый и, конечно, уже просрочен. Я сказал охранникам, чтобы они перестали орать на человека, и сел в кабину.

– Вот смотри, – сказал Щукин без предисловий: – я вам в прошлый раз рассказывал про водоросль, которая в лужах живет. Она может вообще в дистиллированной воде жить, был бы свет…

– Я изучал биологию, – как мог вежливо напомнил я, – я знаю, что такое сине – зеленые водоросли. И что за сутки из одной водоросли можно получить миллионы клеток, я тоже знаю.

Дядя Щукин погас. Так всегда бывает, когда взрослый настроился на долгое просвещение ребенка и вдруг обнаруживает, что тот в Интернете начитал раза в два больше. А я не хочу притворяться. Вот с этим человеком не хочу. Он меня по крайней мере Леонидом не называет.