Дарья Донцова - Лампа разыскивает Алладина Страница 53

– А женщина!!!

– Вы о ком? – удивилась Ната.

– Ну та, несчастная, сбитая Белкиной на шоссе, – принялась я с жаром фантазировать. – Вполне вероятно, что ее родственники, дети или муж, решили разобраться со смертью мамы и жены, устроили собственное расследование, вышли на Ольгу и решили отомстить ей! У вас есть хоть какие-то сведения об убитой?

Ната кивнула.

– Да, только вы снова не в ту сторону клоните. Несчастная была одинокой женщиной, пенсионеркой, родственников не имела, хоронили ее за госсчет.

Я вскочила на ноги.

– Ну кто-то же украл Гену! Ната, вспомните, кому Ольга могла насолить, а?

Та отвернулась к окну.

– Вот сейчас я призадумалась, – тихо сказала она, – и поняла, что на самом деле ничего про Олю не знала. Она мне даже про вас словом не обмолвилась.

– А нам про вас, – кивнула я.

– Оно и понятно.

– Почему?

– Ольга хитрая была, – медленно ответила Ната, – прибегала ко мне и ныла: одна-одинешенька осталась, никого, кроме тебя, нет. Вот я и помогала ей, чем могла. От меня она к вам шла и ту же песню пела. Невыгодно Белкиной было нас знакомить, как тогда несчастную маргаритку изображать?

– Вообще-то у нее муж был, – протянула я, – следовательно, одинокой ее не назвать!

– И что она вам про него говорила? – усмехнулась Ната.

– Ну… супруг как супруг, только не очень богатый. Оле приходилось себя во многом урезать, – припомнила я.

– Со мной она была более откровенна, – скривилась Ната, – прибегала и ныла: «Во урод! Сидит на копейках! Господи, где найти богатого! Всю жизнь мне муж-дурак испортил. Хочу замуж за толстый кошелек, надоело считать копейки». А потом ей Роман подвернулся.

Я притихла. Ната встала.

– Сейчас вернусь, в туалет сбегаю.

Я кивнула.

– Да, конечно.

Хозяйка ушла, а я сидела разочарованная. Увы, снова я ничего не узнала. На глаза навернулись злые слезы. Чтобы не зарыдать, я встала, подошла к большому окну и выглянула на улицу. Дождь, ливший несколько дней, перестал, по тротуарам, радуясь солнышку, торопились прохожие.

Интересно, сколько человек сейчас находится в Москве? Наверное, точную цифру не узнать никогда, потому что к постоянно проживающим городским жителям ежедневно прибавляются приезжие, нелегальные гастарбайтеры, туристы, люди, прибывшие в командировки или приехавшие сюда по своим личным делам. Сколько тайн хранят те, кто идет сейчас по улицам? Что мы знаем о своих друзьях, родственниках, соседях?

Вон тот дядечка, слегка лысоватый, упитанный, который торопится пересечь дорогу, пока горит зеленый свет, что прячет он от всех окружающих? Интеллигентный, приятный, хорошо одетый, с дорогим портфелем, что он в свое время натворил? Убил жену, тещу? Сделал подлость коллеге по работе, подсидел товарища? Украл чужую диссертацию, приписал себе авторство чужой книги?

А вон та милая женщина с хозяйственной сумкой? У нее какие грешки? Аборт от любовника? Брошенный в роддоме ребенок? Пристроенная в богадельню мать?

Что плохого совершила старушка, стоящая на автобусной остановке? Изменила супругу? Украла в магазине конфеты? Избила собаку? Или в ее душе хранятся совсем уж страшные тайны!

Я отошла от окна. У каждого из нас, у каждого, без исключения, есть в глубине души маленькая комната, где тщательно замурована очень неприятная для владельца информация. У всех людей есть такие моменты в жизни, о которых лучше не вспоминать. Святых на земле не бывает. Впрочем, даже у тех, кого мы теперь считаем эталоном, случались некие проступки, не все безгрешны, кое-кто поступал, на мой взгляд, гадко.

Как бы вы назвали мужчину, который бросил свою семью, родителей, расфурыкал все деньги, ушел с работы, причинил этим многим людям массу неприятностей, а потом попросту смылся из отчих мест, твердо решив, что он теперь займется иными делами, а вся прошлая жизнь, вкупе с теми, кто из-за него пролил ведра слез, просто старая шелуха? Ну и какое определение дать сей личности? Негодяй, мерзавец, подлец, безответственный субъект… Однако кое-кто называет его Буддой, святым, который отринул от себя все земное, дабы указать человечеству правильный путь. Только Будда при этом пожертвовал родными, причинил им горе. Можно ли считать его безгрешным?

Ох, что-то занесло меня неизвестно куда!

Я снова села за стол и положила начавшую болеть голову на руки. У любого человека есть тайна, и я раскопала некоторые чужие секреты. Директор школы Богодасыср Олимпиадович соблазнил свою ученицу, Алла потом стала алкоголичкой и погибла. Отвратительная история, но она не имеет отношения к похищению Гены. Хотя нет! Алла-то продала короб от коляски, и ее убили! Роман прелюбодействовал с Олей, которая обманывала мужа Гену. Но Оболенскому не нужен был ребенок от Белкиной, следовательно, не он организатор похищения. Интересно, почему Белкина не сделала аборт? Была уверена, что Гена не усомнится в своем отцовстве? Захотела стать матерью?

Я подняла голову. Насколько помню, Оля не слишком старательно опекала новорожденного. Мы, правда, считали, что она еще не восстановилась после родов, и взяли все хлопоты на себя.

Да уж, я не предполагала, что Белкина настолько бессердечна! Сначала свалила на отца всю ответственность за аварию, потом бросила бедного Григория Павловича в интернате и ни разу не обмолвилась о том, что отец жив. Не захотела ухаживать за инвалидом! Неужели она никогда не вспоминала о том, что в городе Лапин…

Лапин! Я вскочила на ноги. Минуточку, Гена, муж Оли, погиб по дороге в Лапин. Зачем он поехал туда?

В голове внезапно зазвучал хныкающий голосок Белкиной:

– Порулил на кладбище, там вандалы порушили памятник, надо его восстановить.

Но ведь Григорий Павлович жив, следовательно, никакой могилы и монумента нет!

Внезапно на меня снизошло запоздалое озарение. Вот почему Ольга сообщила всем, что папа просил похоронить его рядом со своими родителями, вот почему она не позвала никого на панихиду, ее-то не было.

Но почему тогда Гена поехал в Лапин? Знал о том, что тесть жив?

– Боюсь, я не очень вам помогла, – сказала Ната, входя в кухню.

– Спасибо, – ответила я, – думаю, я сумею все же найти мальчика.

Ната подняла на меня большие, спокойные глаза.

– Зачем вы ищете младенца?

– Ну, – замялась я, – так…

Нельзя же сказать Нате правду, что хочу помочь Ольге выбраться из комы. Я ведь в самом начале разговора соврала про смерть Белкиной.

– Оставьте эту затею, – неожиданно посоветовала Ната.

– Почему? – осторожно спросила я.

– Думаю, мальчика забрал тот, кому он нужнее, чем Белкиной!

– Что вы говорите! – возмутилась я. – Кому это новорожденный может быть необходим больше, чем родной маме, а? Ну и чушь!

Ната села у стола, сложила руки и печально продолжила:

– Вы ошибаетесь, если полагаете, что материнская любовь – чувство, которое обязательно испытывают все родильницы. Вовсе нет. Есть особы, преспокойно убивающие своих детей.

– Оля не такая! – возмутилась я. – Хорошо, я согласна, она поступила подло по отношению к отцу, была эгоисткой, плохой подругой и никчемной дочерью, но ребенок ей нужен!

– Очень правильное определение, – кивнула Ната, – именно нужен. Новорожденному суждено было стать крючком для ловли Романа. Ну сами подумайте, отчего Белкина так долго не беременела? Хотела для себя пожить, не планировала детей.

– Да нет, у нее просто никак не получалось…

Ната рассмеялась.

– Еще как получалось! Я самолично Белкину на аборт отправляла к Раисе Суворкиной, своему гинекологу, работает она в роддоме имени… Не верите, спросите у Раисы, она вам правду расскажет.

Окончательно обалдев от количества негативной информации, я кивнула:

– Дайте координаты Суворкиной.

– Пишите, – велела Ната, – мы давно, правда, не общались, но думаю, Раиса на том же месте служит.

Выскочив на улицу, я схватилась за телефон.

– Алло, – пропищал тоненький голосочек.

– Можно Суворкину.

– Нет ее.

– А когда будет?

– Ночью.

– Простите, не поняла?

– Чего непонятного? – окреп голосок. – У доктора смена с восьми вечера. Или полагаете, роженицы только днем мучаются?

– Так это рабочий телефон?

– А вы какой хотели?

– Думала, я домой звоню.

– Индюк думал и в суп попал. В восемь Суворкина явится.

– Хорошо, спасибо.

– Кушай на здоровье, – хмыкнул голосок, – во народ тупой! Не подумать, что в роддоме самая пахота по ночам.

Я посмотрела на часы и поехала домой, усталость придавила меня, отдохну немного в спокойной обстановке и поеду к Раисе Суворкиной. Если Белкина и впрямь обманывала нас с Катей, стеная на тему «хочу детей, но никак не получается», и сделала несколько абортов, то тогда… Что «тогда»? Сколько женщин избавляются от нежелательной беременности, а потом, решив, что пришла пора стать матерью, спокойно производят на свет отпрыска и начинают его истово любить? Но с Раисой поговорить надо, у меня просто нет никаких зацепок, и визит к Суворкиной – это попросту шаг отчаяния. Ну вдруг врач вспомнит нечто, способное мне помочь? С доктором, в особенности с гинекологом, пациентки бывают откровеннее, чем с подружками, мужьями и священниками. Ладно, поваляюсь немного на диване – и в путь.