Варвара Клюева - Лекарство от хандры Страница 55

— Это Сарычев! — крикнула она Генриху. — Он убегает!

Генрих проследил за ее взглядом и увидел широкую спину, быстро удаляющуюся к дороге. Не раздумывая ни секунды, он кубарем скатился с лестницы и бросился вдогонку. Сарычев обернулся на бегу и, обнаружив погоню, припустил что было мочи. Длинноногий Генрих бежал быстрее, но у Аркадия была солидная фора, а впереди, на дороге, к остановке медленно подъезжал автобус…

Леша, сумевший преодолеть природную застенчивость и с блеском выполнить данное ему поручение, строевым шагом перешел дорогу и направился к поликлинике. Справа от него на остановке вздохнул, открывая двери, двойной «Икарус». Два пассажира (у одного из них голова была обмотана окровавленной тряпкой) осторожно сошли на тротуар. Стоявшая на остановке старушка пропустила их и с кряхтением вскарабкалась на ступеньку. В ту же минуту Леша увидел человека, бегущего к автобусу сзади. Человек отчаянно махал рукой водителю, чтобы тот подождал. Леша спокойно продолжал движение, но через несколько шагов, когда его и бегущего разделяли каких-нибудь пять метров, вдруг остановился как вкопанный. Он узнал сытую гладкую ряху.

Сарычев, видевший только автобус, не заметил, что идущий навстречу прохожий застыл изваянием посреди тротуара, и всей своей массой врезался в Лешу. Отчаянно размахивая руками, оба полетели на пятнистый от недочищенного снега асфальт. Автобус, шумно вздохнув, закрыл двери и тронулся.

Генрих, мчавшийся со всех ног к остановке, на мгновение замедлил бег, потом заметил барахтавшуюся на тротуаре парочку и снова устремился вперед.

Из-за поворота, взвизгнув тормозами, вылетела милицейская машина и, не снижая скорости, помчалась к зданию поликлиники.

Я вскарабкалась по приставной лестнице, спущенной нам сверху, взглянула на Селезнева и обалдела. Неужели лицо может так измениться всего за несколько дней? Человек передо мной походил скорее на старшего родственника Селезнева, чем на самого идальго. Темные провалы глазниц, складки у рта, нездоровая бледность… И только смешливые огоньки в зеленовато-карих глазах неоспоримо свидетельствовали, что передо мной — прежний Дон.

— Ну как, искательница приключений? — спросил он, улыбаясь. — Может, теперь ты наконец угомонишься?

— Плохо же ты ее знаешь! — пропыхтел, вылезая из подвала, Прошка. — Эта особа не угомонится даже на Страшном суде. Архангелу Михаилу не хватит всего небесного войска, чтобы призвать ее к порядку во время оглашения приговора.

Я бы ему ответила, но заметила в сторонке незнакомца. Внешне он походил на Антошку из мультика — такой же рыжий и конопатый, но лицо у него было бледное и потрясенное, словно он видел не меня, а старуху в саване и при косе.

— Ох, так это я вас подбила картошкой! — воскликнула я, увидев, что он прижимает ладонь к скуле. — Извините, ради бога, но мы ждали злодеев, а не спасителей.

— Все нормально, — каким-то безжизненным голосом ответил рыжий. — Я не в обиде.

— Познакомьтесь. — Дон обнял меня за плечи и подтолкнул к своему спутнику. — Это знаменитая Варвара, а это — Николай. Только благодаря ему мне и удалось вызволить вас так быстро.

— Быстро? — выступая вперед, возмутился Прошка. — Да еще пара часов, и вызволять было бы некого!

— А это Андрей, или Прошка, как называют его друзья, — представил Дон.

— Очень приятно, — пробормотал рыжий, явно привирая. Выражение его лица красноречивее всяких слов говорило о том, что он предпочел бы никогда в жизни нас не видеть. Впрочем, взглянув на Прошку, я подумала, что могу понять чувства Николая. Лохматый, чумазый, с грязными разводами и засохшей коркой крови на лице, мой друг определенно не способен был радовать глаз эстета. Если и я выглядела подобным образом, то Николай, должно быть, решил, что его знакомят с парочкой бесов, удравших из преисподней.

— Ну что, поедем домой? — спросил Дон. — Сандра и компания наверняка сходят с ума от беспокойства.

Он закрыл крышку погреба, а Николай выключил свет. Мы с Прошкой вышли в сени опостылевшего дома, а оттуда на улицу. У меня перехватило дыхание от морозного воздуха и ослепительно желтого солнца, сверкающего на бородавчатой поверхности льда, сковавшего лужи. В нескольких шагах от крыльца горделиво стоял «вольво», и солнце щедрой рукой золотило его серебряные бока. А дальше, за машиной, ледяная колея дороги неспешно сбегала с пологого белого холма к огромному открытому пространству замерзшей воды с темной кромкой леса на далеком-далеком берегу.

— Где мы? — спросила я, обернувшись.

— На Вуоксе, — мрачно ответил Николай.

Оценив состояние Селезнева, как «смертельная усталость», я настояла на том, чтобы вести машину позволили мне. Николай привычно скользнул на соседнее сиденье, а Дон с Прошкой устроились сзади. Дон нажал на кнопку телефона, но установить связь отсюда не удалось.

— Рассказывайте! — потребовал он, пока я вела машину по лесной грунтовке.

И мы с Прошкой, поочередно перебивая друг друга, охотно поведали о выпавших на нашу долю мучениях. Теперь, когда все осталось позади, наша история сама собой трансформировалась в героическую эпопею с элементами комедии. Однако Николай, сидевший справа от меня, похоже, был не склонен веселиться. С каждой минутой он становился все угрюмее, и временами мне казалось, что я слышу зубовный скрежет. Странное поведение нашего спасителя заинтриговало меня до невозможности. Но когда мы закончили рассказ и я хотела потребовать, чтобы Дон изложил свою часть истории, выяснилось, что идальго клюет носом. «Ладно, не буду его мучить, — решила я. — Рано или поздно все тайное станет явным, как и было обещано».

Мы давно выехали с грунтовки на шоссе. Сосны и огромные валуны подступали к самому асфальту. Время от времени я поглядывала в зеркало и улыбалась. Прошка, ласково обнявший Селезнева, положил его голову себе на плечо и тихо посапывал, прижавшись щекой к вихрастой макушке. «Права была Сандра! Стоило нам только влипнуть в историю, а Селезневу явиться на выручку этаким рыцарем на белом коне (ну, или на серебряном „вольво“ — какая, в сущности, разница?), и, по крайней мере, у одного упрямого осла предубеждение против него исчезло без следа. Может быть, ради этого Сандра и вызвала Дона, презрев условности?»

Солнце, краснея на глазах, быстро катилось к горизонту. На востоке зарождался лиловый сумрак. Он разбухал, как тесто на опаре, потихоньку прокрадывался в салон через правое окно и ложился резкими тенями на хмурый профиль моего соседа. Николай упорно смотрел только вперед и молчал. Я уж подумала, что он так и не произнесет ни слова за всю дорогу, но где-то через полчаса езды он вдруг повернул ко мне голову и попросил:

— Чуть дальше поверните, пожалуйста, не на Петербург, а направо. У меня дела в Лей-по-Сто, а оттуда я доберусь на электричке.

— Где-где?

— Ах да, вы же не питерские. Я хотел сказать — в Лейпясуо.

Я послушно сбросила скорость и повернула. Километров через десять слева потянулся берег большого озера, потом мы проехали мимо развилки на Выборг, пересекли еще одно шоссе и наконец затормозили невдалеке от станции. Николай открыл дверцу и, уже опустив ногу на асфальт, снова повернулся ко мне и сказал тихо и очень грустно:

— Вы замечательная девушка, Варвара. Я рад, что у вас все обошлось.

Я открыла рот, чтобы поблагодарить его, но он уже выскочил из машины, захлопнул дверцу и бросился к платформе. Я пожала плечами, развернулась и поехала к развилке.

«Чудной какой-то! Говорит, что рад, а выглядит так, словно его постигло большое горе. И ведь мы ни разу с ним не встречались, следовательно, я никак не могла настроить его против себя до такой степени, чтобы мое спасение стало для него личной трагедией». Я еще раз пожала плечами и мысленно переключилась на предстоящую встречу с друзьями. «Дон говорит, что они сходят с ума от беспокойства. Досталось же им за эти дни! Если они выглядят хотя бы наполовину так же скверно, как Селезнев, я лично поймаю Кошака с Акопяном и сверну мерзавцам шеи!»

Когда мы подъехали к дому Сандры, на улице уже совсем стемнело. Остановив машину, я потратила изрядное количество времени на то, чтобы растолкать Прошку и Селезнева. Но вот они, сонно хлопая глазами, вылезли из салона на мороз, и мы побежали к подъезду. Прошка, проявляя невиданную прыть, мчался впереди, только пятки в грязных носках мелькали.

— Спорим, я знаю, как встретит нас Марк? — сказал он, когда мы запихнулись в лифт и я нажала на кнопку шестого этажа. Прошка состроил мрачную физиономию и произнес брюзгливо:

— «Явились наконец? Сколько можно ждать! Идите скорее на кухню чистить картошку!»

На звонок открыла Сандра. Она всех обняла и расцеловала, включая полусонного Дона, а потом крикнула в сторону кухни:

— Доставайте шампанское!

Радостно улыбаясь, в холл выскочили Леша и Генрих. Генрих, не найдя слов для выражения переполнявших его чувств, так хлопнул Прошку по плечу, что тот рухнул на галошницу и едва не раздавил ее своим весом.