Игорь Чубаха - Кремлевский джентльмен и Одноклассники Страница 55

Не допущенные на мероприятие два менеджера – “ТНК – ВР” и “Роснефти” – спорили, кто оплатит гимн в исполнении Бритни Спирс на открытии офиса “Севера” в Окладинске. Сразу же следом за Чагиным подъехал какой‑то байкер в зеркальном шлеме и крагах. Лихо развернувшись, он запарковал мотоцикл на площадке перед дворцом, как раз между лимузинами с посольскими флажками.

Два бойца в краповых беретах вгляделись в приехавшего, поскольку его мотоцикл тоже украшал флажок. Только черный, с черепом и костями.

«Его приняли за сомалийского пирата», – подумал капитан Чагин. Таможенник извлек из кармана аккуратно сложенный конверт, а оттуда приглашение, красивое, с голографическим изображением Кремля и Биг Бена, и протянул вежливо козырнувшему берету. Берет потер плотную шершавую бумагу в области защитной полосы и поглядел с сомнением.

– Свои, свои! – сказал, проходя мимо, здоровенный парень, одетый по случаю сумасшедшей жары в нейлоновую футболку, но и в ней сохраняющий неуловимо офицерский вид. И протянул такое же приглашение.

«Подполковник», – решил про себя капитан Чагин.

Сегодня Таврический сад был закрыт для посетителей и оцеплен. Зато внутри оказалось симпатично. Чагин шел по аллее, украшенной изображениями героев английской литературы, и считал разноцветные ленточки «С днем варенья, Принц», протянутые между фонарями. На мосту через живописную канаву Чагин оглянулся.

В пруду плавали утки, а на отмели у дворца кто‑то даже купался, с визгом и водяными брызгами. Город окружал сад, за деревьями и ажурной решеткой забора угадывались то угрюмые доходные дома, то старинная водонапорная башня, словно переглядывающаяся поверх парка с рыцарским шлемом Суворовского музея, и крестом на старинной больнице.

А над старой эстрадой возвышалось нечто вроде шатра из бело – сине – красной материи. Казалось, это вырос до неба патриотично настроенный пивной павильон. Оттуда гремел духовой оркестр, и неслись нежные девичьи голоса:

Но ты человек, ты же сильный и смелый.Своими руками судьбу свою делай!

Чагин подумал было расстегнуть верхнюю пуговицу кителя, но тут же велел мысленно: не раскисать!

В маленькой раковине парковой эстрады устроители организовали нечто вроде президиума. За укрытым бархатом столом сидели в ряд какие‑то незнакомые Чагину старики, старухи и адмиралы. Столько брегетов одновременно Чагин видел лишь однажды, на юбилее таможенной службы федерального округа. Моложавый румяный человек стоял у микрофона и улыбался. А школьницы, одетые в блузки и шотландские юбочки, пели в стороне – на импровизированной сцене в кузове военного грузовика.

Рядом установили плазменную панель, такую огромную, что хоть слонов в полный рост показывай. Сейчас на ней проецировались стоп – кадры, изображающие суровые скалы африканского побережья, мужественное лицо Принца, прямиком из репортажа CNN. И вертолет «Магма», палящий из всех стволов на полигоне в Вязьме.

Укрытый скатертью длинный стол перед эстрадой был уставлен разной снедью, но более всего бутербродами с икрой и самоварами. Шампанского не предлагалось.

И именинника тоже не было видно.

Капитан пограничной службы прошел вдоль стола. Найдя карточку с фамилией «Чагин», сел и оглядел соседей. Слева стремительно ел палочками китайскую лапшу человек с круглыми, словно бы удивленными вкусом лапши глазами. Справа чинно располагалась семейная пара. Рыжеволосая женщина и ее спутник, тихий, спокойный, в очках на слегка вогнутом, но при этом носатом лице. Такие мужья водятся на кухнях малогабаритных квартир в спальных районах больших городов. Их очень ценят на работе. И они никогда не ездят на рыбалку.

«Надо будет Верочке позвонить», – подумал Чагин.

Песня закончилась. Гости похлопали девочкам, которые растерянно пошли к эстраде, дарить воздушные шарики в виде сердечек Лотте Карловне Коган, Валерке Бондарю и адмиралу Дзюбе, сидящему во главе бархатного стола. Девочки казались разочарованными. Им обещали Принца.

– А где Принц‑то? – спросил Чагина человек с круглыми глазами. Он доел лапшу и как бы ненароком положил на стол книжку.

Чагин прочел на корешке «Алишер Курамов. На путях к вечному».

– Принц купается, – мягко пояснил муж женщины с рыжими волосами, – жарко потому что.

– Это точно… – Алишер Эдгарович Курамов, убедившись, что капитан Чагин не расположен к разговору, ничуть этим не смутился, а продолжил беседу с неувядающей жизнерадостностью: – я на вас‑то удивляюсь, все в кителях, в пиджаках…

– Должность такая, – потупился муж. Он и правда был в пиджаке, пусть бледно – голубом, летнем, но все равно потел.

Страшно было посмотреть на байкера, который, так и не удосужившись снять шлем, в поисках свободного места бродил вокруг стола. Черная кожа его облачения немилосердно скрипела. «Ты таблички проверь, – мысленно посоветовал капитан Чагин: – наверняка есть тарелка, где написано – «байкер в шлеме».

Чагин испытывал соблазнительное желание подняться, выйти за линию охраны, купить в аэропорту открытку с видом Исаакиевского собора для Веры, и все, и домой. Из‑за икры. Трудно смотреть на людей, которые с наслаждением поглощают икру. После десяти лет охраны осетров трудно смотреть на рожи, что ее поедают.

Офицер мысленно усмехнулся. Напишу Принцу поздравительное электронное письмо. А Верочку попрошу отправить. Та грустно посмотрит и спросит: «Проверяешь, да?».

Слава богу, байкер нашел куда сесть и все‑таки поднял свое забрало. Лицо у этого грозного типа оказалось бледное, некрасивое и конопатое, было что прятать. Проворный официант поставил перед ним угощение, без икры и тут не обошлось. Подцепив бутерброд рукой в перчатке, байкер немедленно отправил его себе в рот, то есть в шлем.

Блюда из фарфора, подумал Чагин, или одноразовые тарелочки, но и на тех и на других лежит икра. Для тех, у кого течет слюна. Слюна «ну, уж я‑то могу себе позволить» или слюна «случайно сюда попал, обожру сволочей». Вот как у этого парня, запихивающего бутерброд прямо под черный мотоциклетный шлем.

– А сейчас слово предоставляется…

– Это Бутов! – пояснил несносный Курамов. Он больше не чавкал лапшой, зато крутил в ладони два стеклянных шарика, которые мелодично позванивали при соударении: – Это Оюшминальд Бутов, полярник. Знакомство с Принцем сделало его крупной шишкой. Он теперь…

– …Мэр нового наукограда. Человек безусловной честности и бескомпромиссный борец за сохранение отечественных природных ресурсов…

Румяным конферансье при ближайшем рассмотрении оказался летчик – космонавт Филимонов. Он не скупился на поздравления, полные скрытого яду. «Защиту природных ресурсов», он произнес так, будто сообщал, что выступающий до сих пор триумфально играет в солдатики.

Женщина с рыжими волосами захлопала, за ней муж, за ними все остальные. На плазменной панели показали несколько птиц, летящих над скалами вдоль морского берега. То одна, то другая стукались о скалы мощным клювом, кувыркалась и, озадаченно встряхнув головой, снова начинала трепыхать крыльями.

– Это уморительные птицы. Называются топорки, – весело воскликнул профессор Курамов, а когда капитан Чагин обернулся к нему и смерил взглядом, охотно пояснил: – шарики стеклянные, древний буддийский и конфуцианский символ. Используются для медитации и очистки мыслей от всего агрессивного…

Бородатый дядька на трибуне говорил о климатическом оружии. О том, что пожары, и о том, что мы сами себя губим. Говорил очень горячо и аргументировано. Его голос разносился по всему парку приколоченными к деревьям репродукторами. И это составляло приятный шумовой фон для беседующих за столом. На экране стали показывать какие‑то графики, видимо, темпы иностранного инвестирования в город Окладинск, а завершился доклад игривой картинкой – человек протягивает дереву руку дружбы.

– Полстраны в пожарах, – громко сказала женщина с рыжими волосами: – пир во время чумы!

– Катюша, – мягко попросил ее муж.

«Красивая, – подумал капитан Чагин, – ей бы в кино сниматься».

Сергей Вихорь привел еще двоих опоздавших, мужа и жену, и усадил по другую сторону от супругов Щукиных, у тарелок с маленькими государственными флажками республики Латвия. В президиуме сразу возникло некоторое оживление. Худой старикан в неуловимо штатском костюме толкнул локтем милицейского генерала, который как раз было задремал на приятном освежающем сквознячке, и указал на латышскую парочку. Генерал вгляделся, а потом сокрушенно развел руками – что мол, поделаешь.

Кажется, он отказывался арестовывать иностранных гостей непосредственно за праздничным столом.

– … Короче говоря, – как‑то невесело завершил свое выступление полярник Бутов, увидев на экране панораму генеральной застройки Окладинска, выполненную в компьютерной графике, и синюю надпись «Спасибо за внимание!» с кокетливым смайликом, – может быть хоть что‑то получится сделать с экологической обстановкой и глобальной ответственностью. Может, кому‑то это надо… Северная навигация опять же…[14]