Ирина Потанина - Дети Деточкина или Заговор Бывших мужей Страница 57

— Да пусть себе жируют, — зачем-то вступила в спор я, хотя внутренний голос приказывал мне согласно кивать и говорить что-нибудь успокоительное, — Чужие деньги считает тот, у кого своих нет.

— Да при чем здесь деньги! — почти закричал Вадим, — При чем здесь деньги!!! Ты понимаешь, что в этой стране выдвинулись сейчас как раз те же самые коммуняки. Или те, кто в услужение к ним пошел. По трупам прошлись, и в дамки. Кто, если не сам народ, поставит их на место? Кто умерит их наглость?

— Это ты, что ли, наш родной народ? — усмехнулась я, — А в вашем забугорье богатых нет, что ли?

Вадим не ответил, ожесточенно пиная пустую консервную банку, попавшуюся под ноги.

— Это ведь вранье все, Вадик, — продолжала я, понимая, что никогда не прощу себе, если смолчу, — И среди богатых, и среди бедных людей масса и честных, и негодяев… Ты же сам прекрасно это понимаешь.

— Нет, — Вадим остановился и сумасшедшим взглядом впился в моё лицо. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься бежать прочь, — Я ж не просто так действовал. Я же список жертв по поступкам подбирал…

— Скажи честно, ты хоть копейку с этих машин заработанную, на благотворительные цели пустил?

— Пока что все здесь — сплошная благотворительность, — похоже, припадок проходил и Вадим приходил в себя, — Ты так говоришь, будто я всю жизнь только и делал, что краденным торговал. У меня, если хочешь знать, давно отлаженный бизнес, ничего общего с вашими автомобилями не имеющий. Это всё, — Вадим показал руками вокруг себя, видимо имея в виду свое нынешнее местонахождение, — Это всё просто эксперимент. Наслушался я по интернету от людей о несправедливости вашей… Действительно, ужас какой-то. Выживает не то что сильнейший, или там хитрейший — это еще можно было бы понять. Выживает — подлейший. А это уже противоестественный отбор какой-то. Противоестественный, и для страны противопоказанный. Я просто показал на таком незначительном примере, как локальное возрождение слабого подобия Детей Деточкина, что бороться с подлостью можно. Научил отвечать на оскорбления, — Вадим вдруг улыбнулся чему-то неведомому, и снова оживился, — А ведь никто не верил. «Невозможно», — говорили, — «Не выйдет. Охрана, продажные менты, трусы-наемники». Но ведь получилось же! И у каждого получится, если только захотеть и не бояться. Я показал этой стране, что восстанавливать справедливость можно. Теперь — дело за вами. Теми, кто живет здесь!

«Понятно, сумасшедший миллионер с манией величия и жаждой приключений решил поиграться в солдатики,»— мелькнуло в моих мыслях, — «Ну зачем им оказался родной мне человек? Мало, что ли, ничейных миллионеров на свете?»

Вадим почти выкрикивал свои лозунги и призывы, став вдруг жутко похожим на вещающего с трибуны партийного работника. Поднявшийся вдруг ветер оживил Вадькину шевелюру, а горящие глаза — ставшее вдруг совсем молодым лицо. Это было красиво. Это было красиво, но очень печально.

— Ты не ответил, про благотворительность.

— Пока ни копейки прибыли я с этого мероприятия не поимел, — моментально спустился на землю Робин, — Если выгорит, — Вадик зачем-то перекрестился, — Боюсь сглазить просто, — я еле сдержала смешок: докатились, веру ради наживы эксплуатируем, — Я свои расходы компенсирую, конечно. А остальное Сержу отдам. Пусть сам решает, кому в этой стране сейчас помощь необходима. Эх, раньше Мэтру хотел дело передать, да он… Серж молод еще, конечно…

Мне вдруг стало невыносимо тоскливо. Люди развлекаются, ставят эксперименты на себеподобных, веселятся… А я бегаю, машу руками, переживаю… Зачем?

«Вот заберу Шурика, и забуду обо всем этом бреде навсегда. И о Робине, и о машинах… Соседа только выпорю, как следует…» — мысленно проскулила я.

— Устала? — как всегда, Робин чутко отреагировал на перемену во мне, — Тут уже близко. Я обычно почти до самого дома доезжаю, но сегодня, ты ж слышала, у милиции к нам повышенное внимание. Не захотел я перед таксистом светиться. Пусть думает, что мы в этой деревне живем… Слушай, Коть, — Вадим говорил уже совсем нормальным тоном, — Ты меня своими расспросами с ума скоро сведешь. Так о главном и не поговорили.

Что ж, интересно, для Робина сейчас главное?

— Ты чемодан-то верни. Ребятам он, кровь из носу, как нужен. Отключка охранных систем — это же две трети работы…Ты ж чуть не погубила всех сегодня этим своим фальшивым чемоданом. А не отменил бы я операцию? Повязали бы всех за милую душу.

— Ты б не отменил, я бы отменила, — хмуро ответила я, не желая оправдываться, — Кстати, а откуда ты вообще про чемодан узнал? И нашел нас так легко…

— А, — Вадим самодовольно сощурился, — Старые технологии. Хочешь быть в курсе всех событий — звони одновременно нескольким их участникам. Главное, делай так, чтобы все знали, что ты одновременно нескольким звонишь. Тогда они боятся, что другой расскажет больше и их обвинят в недоговаривании.

— Васёк? — догадалась я.

— Точно. Я ему после вашего сбора позвонил. Он всё и выложил.

Как же я могла не предусмотреть, что Робин может связываться не только с Сергеем?! Нет, Васька я, конечно, тоже просила не говорить про чемодан…

— Послушай, Вадик, — отчего-то именно сейчас я окончательно поверила, что Робин действительно не знает о нынешнем местонахождении чемодана, — Технологии технологиями, но у тебя в командовании тоже есть прорехи…

В этот момент мы вышли из леса. Дорога, петляя, ныряла круто вниз. У подножия холма, на котором мы стояли, уютно примостилась густо присыпанная звездным бисером деревушка. Уже полностью вошедшая в права, светила луна, заливала всё вокруг ровным и ярким светом.

— Вот мы и пришли. Моя хата с краю, ничего не знаю, — улыбнулся Вадим, показывая на покосившуюся крышу, отделенную от остальных домишек внушительного вида пустырем. Ни одно окно указанного дома не светилось.

«Все спят? Или делают вид, что спят?» — мысль о возможной засаде Некты не давала мне покоя.

«Господи, да может этот Некто вовсе и не живет здесь!» — попыталась успокоиться я, — «Может, он, как ребята, живет где-то в городе… Ну конечно! Не с Робиным же он приехал? Откуда бы он тогда так хорошо город знал, что сумел не прекратить слежку после всех моих петляний и ухищрений? Спит сейчас себе где-то в железобетонной коробке городской квартиры, и даже не подозревает, что я себе про него напридумывала.»

— А вот и наше холостяцкое жилище, — галантно распахнул передо мной отчаянно скрипящую калитку Робин.

При желании из этого места можно было сделать отличный дачный участок. Увы, подобные мысли, похоже, приходили только в мою голову. Тропинка, ведущая от калитки к дому, который в своей покосившейся раскуроченности казался нежилым, петляла среди густых зарослей враждебных кустарников.

Опираясь на локоть Робина, я, не без опаски, вошла в помещение. Пахнуло сыростью.

— Разуваться не надо, проходи, присаживайся, — Вадим щелкнул выключателем, предварительно тщательно заперев входную дверь. Отчего-то это показалось мне зловещим предзнаменованием, — Это, чтоб комары не налетели, — оправдался Робин, и мне тут же сделалось стыдно. И за свою излишнюю мнительность, и за неумение её скрыть.

Я робко огляделась и уселась на застеленную покрывалом сетчатую кровать. Других посадочных мест в этой полукухне — полукомнате не было. Интересно, что вынудило Робина, избалованного комфортом и уютом, выбрать именно это место для укрытия?

— Чайку выпьем? — не дожидаясь ответа, Вадик поставил на электрическую плитку большую эмалированную кружку с набранной из умывальника водой, — Ты не смотри, что у нас тут так. Не обжились еще. Вообще, место отличное. Вода, электричество. Мы тут еще такое себе уютное гнездышко отгрохаем, ого-го! Ни одна собака не отыщет!

— Кто это, «мы»? — севшим голосом спросила я и поспешила подключить зарядку своего телефона к ближайшей розетке. Без связи с внешним миром я чувствовала себя уж совсем неуверенно.

— «Мы» — это «мы»! — засиял от возможности снова заморочить мне голову Робин, — Все те, кому по твоей милости теперь в подполье уйти придется.

— Чего это «по моей»? — неожиданно для самой себя я обиделась, — Между прочим, если по совести, так мне нужно было еще три дня назад всё о тебе Виктории рассказать.

— Спасибо большое, — Робин, паясничая, низко поклонился, — Отсрочила мне гибель, оттянула смертушку…

— Прекрати! — мысль о том, что Робин считает меня предательницей, отчего-то оказалась непереносимой, — Я всего лишь пришла забрать Мэтра. Зла ни тебе, ни ребятам я не желаю…

«Что ты несешь?! С чего оправдываешься?!» — изумился кто-то внутри меня, — «То есть, ты позволишь Робину продолжать и дальше заставлять мальчишек грабить людей? Ему-то что? Уедет, и след его затеряется в далеком закордонье. А ребятам отвечать придется.»