Иоанна Хмелевская - ТТ, или Трудный труп [Покойник в прямом эфире] Страница 59

— Так я буду их потреблять по отдельности, а не сразу, — пояснил Витек.

— А мне бы ещё кусочек хлеба, — попросил Бартек.

— И пиво, можно? — вмешалась Марта. — Водки мне не хочется.

Я как-то быстро разделалась с кулинарной стихией, вернулась в комнату, и мы смогли приступить к продолжению нашей конференции.

Витек пришёл поделиться с нами информацией, раздобытой известными ему путями: что-то шепнёт на ухо коллега-таксист, что-то услышит в шофёрской забегаловке, что-то сболтнёт подвыпивший клиент. Сопоставление сведений, полученных из разных источников, давало многообещающие результаты.

Оказалось, все три преступления — убийство Красавчика Коти, Липчака-Трупского и поджог дома на Кленовой — совершил Пащик лично, о чем всем известно. В том числе и полиции. Прокуратура не выдвинула обвинительного заключения, мотивируя это отсутствием неопровержимых доказательств. Леха Пащика все же допросили, дал показания, а как же. Трое уважаемых граждан нашего города свидетельствовали, что в момент убийства Красавчика Коти Лех Пащик находился в автомастерской, что на Мокотове, точнее, в моечной, где сначала очень долго ждал своей очереди, поскольку не записался предварительно, затем его очень долго мыли, поскольку клиент потребовал двойную полировку воском, а уже по окончании процедуры он очень долго беседовал с одним знакомым, сидя в своём сверкающем лимузине. В сумме все это заняло около полутора часов.

Во время же пожара Пащик прогуливался по зоопарку, и это доказано, ибо в обезьяннике у него состоялась очень поучительная беседа с одним деятелем из МИДа, что деятель МИДа с готовностью подтвердил.

Тот факт, что на пожаре я видела его собственными глазами и, кроме того, он запечатлён на кассетах, записанных во время пожара, никакого значения не имеет. Кто поручится, что на плёнке фигурирует именно Пащик? Какой-то отдалённо напоминающий его тип, причём с усами и косичкой, в то время как всем известно — Лех Пащик ни усов, ни косички не носит. Номер автомашины тоже не доказательство, его заметила и записала только я, могла легко и ошибиться, Пащик торчал в обезьяннике, и все тут!

— А Трупский? — с надеждой поинтересовалась Марта. — Сам себя задушил?

— Сам, — хладнокровно подтвердил Витек, к нашему всеобщему удивлению, и взял себе добавки селёдочки. — Не повезло бедняге, запутался в шнуре от гардин. Должно быть, по пьяной лавочке. Несчастный случай. Я об этом почему знаю? Рассказывал мне кореш, что аккурат во время его пребывания в вытрезвителе там искали пьянчугу с подходящей группой крови, чтобы её анализ приложить к материалам о гибели Трупского, и, как назло, подходящей не попадалось. Пришлось пошуровать среди постоянных клиентов вытрезвителя, нашёлся-таки один, так на радостях ему пообещали в следующий раз бесплатно обслужить.

— Ничего не скажешь, правовое государство, — вздохнул Бартек.

— Вечно он употребляет какие-то странные, непонятные слова, — скривилась Мартуся.

— Пташинский же вообще не помирал в «Мариотте», его прикончили какие-то бандиты в том подвале, на участке с недостроенным домом, — добавил Витек.

— У меня тоже есть что сказать, — поспешила я, не давая Марте и Бартеку отреагировать на новость Витека. — Тот молодой громила из «Мариотта» прекрасно известен полиции, хотя официально ей не к чему придраться. Майор волосы на себе рвал, но сделать они ничего не могут, вот и признался мне, попросив держать язык за зубами. Этот бык был подручным Красавчика, а потом переметнулся к новому хозяину, видя в том для себя прямую выгоду. Утешает лишь то, что благодаря ему полиция вышла на очень важную персону, но о ней мне сказать не захотели, даже не намекнули, из какой она области нашей политики или экономики. Он, шишка эта, и раньше находился у полиции под подозрением, теперь вообще не осталось сомнений в его преступной деятельности, да толку никакого.

— Вот и я о том же говорю, — подхватил Бартек. — Мой спонсор прав: когда происходят подобные вещи, наверху не могут о них не знать. Кому-то там очень на руку вся эта свистопляска.

— Профессионалы! — презрительно заметил Витек. — И крупные мафии, и мелкие занимаются одним и тем же делом. Не нравится им, когда мешают, так что интерес посторонних им ни к чему. В таких случаях посторонним предоставляется выбор: в одной руке пушка, в другой толстая пачка зелёных.

— Выбор, надо понимать, сделан, — вмешалась Марта, — так чего нам ими заниматься?

Я была шокирована:

— Да ты что? Занимаемся мы ими исключительно из пустого любопытства, да ещё с целью использовать реалии…

— Чтобы базироваться на них?!

— Совсем рехнулась! Чтобы знать и в случае чего обойти стороной. На реалиях пусть себе базируется Вуйчик, тот самый, что сделал фильм «Экстрадиция». Ведь теперь эту жуткую, как раньше казалось, «Экстрадицию» смотришь чуть ли не с умилением. Рай на земле, да и только. И если бы ты, Мартуся, не захотела трупа…

Марта даже задохнулась от возмущения:

— Я захотела трупа?! Это тебе он понадобился!

— Все равно. Я по специальности детективщица, без трупов мне никак. Да ты и сама убедилась, как мой труп оживил наш сериал. Ага, кстати, ты уверена, что венесуэльские сериалы у нас кто-то не закупает под дулом пистолета?

— Я бы не закупил, даже наставь на меня дула своих пистолетов целый взвод, — вмешался вдруг Витек. — Хотя, если целый взвод, пожалуй, закупил бы. Только потом попытался бы что-то предпринять.

— Были у нас такие, что пытались предпринять, — мрачно заметил Бартек, — да плохо кончили. Сплошь несчастные случаи…

Я отправилась в кухню за новым пивом. Наша конференция явно зашла в тупик. Я упорно старалась не соваться в политику, Марта запрещала мне охаивать кого бы то ни было из телевизионщиков, парни вообще говорили не на тему. К сожалению, я ещё не все новости успела выложить, а настроение уже пропало.

Поставив две банки на стол, я пересилила себя и неохотно заметила:

— Ну ладно, я тут ещё кое о чем догадалась. Сейф Грохольского открыли-таки. Он сам разрешил. Дескать, проше бардзо, открывайте, панове. Ну, они и открыли. И в нем ничего не оказалось.

Все трое ошеломлённо уставились на меня.

— Как это ничего? — не поверил Бартек. — Ведь должны были быть кассеты. Хотя нет, пардон, кассеты вроде бы вы придумали?

— А что пустой, это для нас плохо или хорошо? — хотела знать Марта.

— Для нас без разницы, мы можем в сейф хоть живую кобру запихать, а вот для некоторых… Для ментов, скажем, большая неприятность.

— Мужик завёл сейф и держал его пустым? — не поверил Витек.

— Кто сказал, что пустым? Деньги там прятал. Драгоценности жены. Ну и документы всякие держал, как любой юрисконсульт, ничего незаконного или компрометирующего, все легальное. Впрочем, надо быть идиотом, чтобы опасные документы хранить в сейфе, лучше уж в шкаф сунуть, под стопку белья. Ведь теперь любой взломщик первым делом в сейф полезет, а Грохольский не кретин.

— Но мы-то можем сделать из него кретина? — настаивала Марта.

— Без проблем. И сделаем. Только чтобы логично… Ох, забыла, без договора я не работаю!

Тут каждый из присутствующих счёл своим долгом выразить личное отношение к моему нежеланию работать без договора, пытаясь перекричать остальных, и в этом гвалте я едва расслышала звонок телефона. Домашнего, не сотового.

Звонила Анита. Я как раз очень ждала её звонка. Первым делом нажала на кнопку «громкой связи», чтобы все слышали, что она говорит, так что спорящие сразу замолкли.

— Ты уже наверняка все знаешь, — беззаботно произнесла Анита. — Я тут тоже предприняла усилия и теперь тоже все знаю. Виновного не найдут, но кое-кто там у вас с должности полетит. Надеюсь, ты не боишься, что твой телефон прослушивают? В своё время у Алиции были комплексы на этой почве.

— Так это когда было! — возмутилась я. — Теперь не те времена. Теперь никому не запрещается публично говорить обо всем на свете.

— Да, я тоже обратила внимание. Такое впечатление, что можно поместить объявление в газете: «Платный убийца предлагает свои услуги». Далее следуют фамилия, адрес, телефон, часы приёма. И ничего ему не сделают!

— И в самом деле ничего. Мог для хохмы дать такое объявление.

— У нас полиция просто установила бы за ним слежку. Разве у вас нет?

— Нет, наша не установит. У неё слишком мало людей.

— Понятно. И они заняты тем, что ловят водителей, превышающих на шоссе скорость в сорок километров. Или охраной государственных мужей, а также самых богатых преступников. Или ещё чем-то в этом духе.

— Или сидят в уголке и льют слезы из-за того, что их заставили уничтожить с трудом добытые вещдоки. Или из-за того, что упомянутые вещдоки, переданные в прокуратуру, рассеянная уборщица спустила в унитаз.

— Нет, я уж предпочитаю жить в Дании, — вздохнув, заявила Анита и добавила: