Татьяна Луганцева - Кто в теремочке умрет? Страница 6

— Яна, как ты себя чувствуешь? — приблизился к ней Карл.

Она оставалась безмолвной.

— Как ты себя чувствуешь? — повторил он вопрос, присаживаясь на кровать рядом с ней.

— Кто вы, добрый рыцарь? — подала она голос с трагическими нотками.

— Яна, не притворяйся, что меня не узнаешь.

— А, значит, вы меня все-таки узнали, ваше высочество! Ну, и как это называется, что меня, старого доброго друга, ты не пускаешь на порог своего дома?! Мы же с тобой не один пуд соли съели, а ты так со мной поступил! Приехал в Москву, понес какую-то околесицу, бросил меня в ресторане! Сразу видно, что ты учился в Англии, ушел, что называется, по-английски, не прощаясь.

— Яна, как ты себя чувствуешь?

— Плохо!!! Хреново, прямо сказать, я себя чувствую.

— Что значит хре-но-во? У тебя что-то болит? — забеспокоился Карл.

— Вот где у меня болит! — показала Яна на область сердца. — Вся душа извелась и изболелась.

— Я не шучу.

— Какие уж тут шутки!

— Ты должна пройти обследование! — настаивал князь.

— Я тебе ничего не должна, а вот ты должен объясниться! Что у вас за торжество, на которое меня не пускают? Свадьба? Ты думаешь, что я испорчу тебе свадьбу?! Да я больше всех хочу тебе счастья! Кстати, я уже познакомилась с твоей избранницей! Ты, как всегда, прав, она — само очарование, просто «мисс совершенство», только будь готов к коренным переменам в личной жизни после женитьбы. Дама твоя с коготками и характером!

— Что касается характера, то Анфисе далеко до тебя, — усмехнулся Карл, поняв, что с Яной не произошло ничего страшного.

— Конечно, я представляю угрозу для человечества в вашем понятии! Тайфун неприятностей! Именно из-за этого ты решил не приглашать меня на свадьбу? Кстати, у твоей невесты странная трактовка свадебного наряда — черный атласный костюм, ты не находишь?

— О какой свадьбе ты все время говоришь? — удивился Карл.

— О вашем торжестве в замке.

— Если похороны Элеоноры Марии, моей матери, ты называешь торжеством…

— Кого?! — с ужасом спросила Яна.

— Сегодня похороны моей матери, — повторил Карл.

— Не может быть!! — закричала Яна. — Мария, моя Мария умерла?! Но как же так, я говорила с ней по телефону три дня назад.

— Когда это было? — глухо спросил Карл.

— Вечером!

— Вечером того же дня она и умерла, — лаконично заключил Карл.

— Какой ужас! Кошмар… Бедный Карл, извини, что я наговорила тебе глупостей! Но ты же знаешь, что я любила твою мать, и я бы тоже хотела с ней попрощаться… почему ты меня не пускал? — вскочила Яна с кровати.

— Яна, сейчас не время и не место для разборок.

Яна начала метаться по комнате, совсем позабыв о своем тяжелом ранении.

— Я в шоке! Бедный Карл! Как мне жалко твою мать! Такая чудная была женщина, слова дурного от нее не слышала, наоборот, всегда заступалась за меня! Как тебе, наверное, сейчас тяжело! Прими мои соболезнования. Если ты не хочешь меня видеть, я уйду, и никогда тебя этим не попрекну. Только разреши мне проститься с княгиней!

— Ты же себя плохо чувствуешь… — сказал печальный Карл.

— Да, ерунда! Стукнулась ребрами о капот… я даже разрешу сделать себе рентген.

— Хорошо. Захочешь попрощаться с мамой… церемония состоится внизу, в холле, через двадцать минут.

— Я очень сочувствую тебе, Карл…

Князь вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Яна находилась в шоковом состоянии, она даже не успела спросить у Карла о том, куда он исчез после поездки в Москву и о каких покушениях говорила ей тогда еще живая Элеонора Мария.

— Яна? — заглянул в комнату невысокий старичок с морщинистым лицом.

— Лукаш, как я рада тебя видеть! — раскрыла свои объятия для старого дворецкого Яна.

А ведь были времена, когда дворецкий свысока смотрел на нее, считая Яну самым дурным из многочисленных увлечений молодого князя.

— А я даже не поверил, когда мне сказали, что вы здесь, в замке… Сколько времени Карл ждал этого, вздрагивая на каждый международный звонок по телефону, и вот такое радостное событие произошло в такой трагический для всех нас день.

— Я до сих пор поверить не могу! Как это случилось, Лукаш? — Яна втащила старика в комнату.

— Княгиня готовилась к предстоящей свадьбе Карла и… — Старый дворецкий запнулся.

— Говори, говори, я все знаю…

— Да, к свадьбе Карла и мадемуазель Анфисы. Княгиня пошла в подвал, где у нее хранились старые вещи, поискать свою старинную фату ручной работы, доставшуюся ей еще от ее матери. Она хотела, чтобы невеста сына шла к алтарю именно в этой фате.

— И что же случилось?

— Рухнула балка… за ней другие, подвалы у нас в замке старые и давно не подвергались никакой реконструкции. В общем, Элеонору Марию завалило в подвале, буквально расплющило по каменному полу.

— Какая страшная смерть! Как же князь Франтишек? — спросила Яна. — У него же больное сердце! Они так хорошо вместе ладили, любили друг друга!

— Мы в эти трагические дни больше всего беспокоились за князя. Он безутешен! Сразу же был вызван семейный врач Штольбергов — доктор Милан, и сейчас князя Франтишека постоянно пичкают успокаивающими лекарствами. Только бы выдержало его больное сердце! Старый князь ходит, словно во сне, говорит невпопад и иногда очень странные вещи… Мы, грешным делом, даже подумали, что князь Франтишек сошел с ума… — грустно проговорил Лукаш.

— Какой ужас! — Яна смотрела на Лукаша глазами, полными боли. Старик за то время, что Яна его не видела, сильно постарел и сдал, лицо его приобрело землистый оттенок, руки мелко дрожали.

— А когда свадьба Карла и этой селед… тьфу, Анфисы?

— Свадьба должна была состояться через неделю, но в связи с этим горем она, конечно, отменена.

В комнату постучали, дверь открылась и Яна увидела симпатичное личико молодой женщины в обрамлении кудрявых каштановых волос.

— Познакомьтесь, Яна, это — мой свет в окошке, моя дочурка Терезия.

— У вас есть дочка? — удивилась Яна, приветливо улыбаясь Терезии.

— Да… она появилась на свет, когда я уже и не рассчитывал на подобное чудо. Я и не знал, как воспитывать и поднимать детей. Спасибо князьям Штольбергам. За долгие годы верной службы им они здорово помогли мне. Терезия получила прекрасное образование в Европе, которое полностью оплатили Штольберги, и вот теперь моя дочурка вернулась домой.

— Вы Яна? Мне отец много рассказывал о вас, — проговорила девушка на русском языке с акцентом.

— Небось о том, что более сумасбродной особы он не встречал за все годы почтенной службы? — поинтересовалась Яна.

— Нет… — засмеялась Терезия, — то, что вы своим темпераментом внесли живительную струю в замок.

— Правда, было несколько трупов, — скромно заметила Яна, — но не будем о грустном…

— Папа, пойдемте, церемония прощания с княгиней начинается, я и зашла для того, чтобы сказать тебе об этом.

— Идем, дочка, идем, — засуетился Лукаш.

Терезия упорхнула из покоев, а Лукаш пошел вслед за дочерью, поддерживаемый Яной.

— Лукаш, а где мама Терезии? Вы были женаты? — спросила Яна ради собственного интереса и для того, чтобы отвлечь старика от грустных мыслей.

— Был… Это тоже печальная история…

«Опять невпопад», — подумала Яна.

— Я единожды был женат, женился в сорок лет, избранница моя была моей ровесницей. Работала она на кухне в замке, вернее, это я ее туда устроил. Мы прожили вместе лет пять, когда моя супруга забеременела. Я да и все врачи предупреждали ее, что в ее возрасте и с ее здоровьем это может оказаться очень опасным, но она была непреклонна…

Лукаш остановился на ступеньках, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Было видно, что воспоминания даются ему очень тяжело. Яна уже была сама не рада, что спросила его о женитьбе.

— Сердце моей жены не выдержало операции, беременность была с осложнениями… В результате у меня появилась чудесная дочка, но зато я лишился прекрасной спутницы жизни. Штольберги поддержали меня в тот трудный период жизни. Элеонора Мария, мир ее душе и светлая память, словно родная мать воспитывала мою девочку, пока ее не отдали учиться в частный пансион, а затем дочка поступила в университет. Сейчас моя дочка психолог, имеет прекрасное образование…

— Сколько Терезии лет? — спросила Яна.

— Двадцать шесть. Она очень открытый человек, я думаю, что вы могли бы подружиться.

— Лукаш, а что бы вы могли сказать об этой кильке?

— О чем? — не понял дворецкий, грубо вырванный Яной из воспоминаний о своей жизни.

— Об Анфисе.

— А… об избраннице Карла. Красивая… очень красивая… милая…

— Очень милая, — перебила его Яна, начинавшая закипать и уверявшая сама себя, что ревность здесь ни при чем.

— Очень воспитанная девушка… образованная, знающая, как себя вести в высшем обществе, держащая дистанцию с нами, с прислугой. — Дворецкий продолжил перечислять качества будущей хозяйки замка.