Дарья Донцова - Магия госпожи Метелицы Страница 6

Я объяснила ей, что жизнь в детдоме не сахар, пройдет не менее десяти лет, пока она выполнит намеченный план. Зачем ребеночку мучиться? Пусть он попадет к хорошим людям, будет считать их своими родителями, а она выйдет замуж, у нее появятся другие дети.

Девочка забилась в истерике, еле успокоилась и попросила:

– Пожалуйста, сохраните медальон, разрешите Гришеньке его носить. Он принадлежал моей прабабушке, пусть оберегает мальчика от беды. Вы правы, моему сыну лучше обрести хороших родителей. Вы же постараетесь, чтобы они были на самом деле замечательными?

Подкидыш попал к Алексею и Валентине Пенкиным, прекрасным людям, ученым-физикам, работавшим на оборону. К сожалению, Алексей получил во время эксперимента большую дозу радиации, и врачи настоятельно не рекомендовали супругам заводить детей. Доктора опасались, что ребенок родится с генетическими дефектами. Первое, на что я обратила внимание, увидев Пенкиных в своем кабинете, это на схожесть приемной матери и Розы. У обеих были большие, чуть выпуклые карие глаза и кудрявые каштановые волосы. Я даже подумала, что в жилах Валентины есть доля семитской крови, но потом выяснила, что ее дед армянин. Алексей выглядел антиподом жене: блондин с голубыми глазами. Внешность потенциальных родителей меня порадовала, если Гриша будет брюнетом, станут считать, что сын удался в мать, если мальчик вырастет светловолосым, значит, он копия отца. Пара прекрасно зарабатывала, жила в громадной квартире, имела благоустроенную дачу, дом в Крыму. Никакой отрицательной информации о Пенкиных не нашли, всем бы таких родителей. Перед тем как отвести Валентину и Алексея посмотреть на младенца, я показала им звезду Давида и сообщила:

– Медальон нашли вместе с малышом, можно предположить, что он еврей. Вас это не отталкивает?

Пенкины переглянулись и хором спросили:

– Какая разница, кто он по национальности?

И я со спокойной душой отдала им Гришу, попросив сохранить мальчику имя. О биологической матери Розе Вайншток я приемным родителям не доложила. Через год Роза опять навестила меня, стала просить адрес семьи, которая усыновила ее Гришу, но я солгала:

– Извини, милая, нам никогда не сообщают такую информацию. Гриша понравился нескольким парам, а уж кому он достался, директору Дома малютки не сообщили.

Григорий Алексеевич, я, если пожелаете, готова предоставить вам вашу младенческую медкарту, вы можете сделать анализ крови и убедитесь, что Пенкины не являются вашими биологическими родителями.

Сейчас, выступая в радиоэфире, я назвала вашу настоящую мать Розой Вайншток, в действительности ее звали иначе, по понятным соображениям я никогда не назову ее имя и фамилию. Но все данные у меня имеются, приезжайте, дам вам телефон родной матери. Напоследок мне хочется выразить вам, еврею по крови и антисемиту по менталитету, глубокое неуважение. И, кстати, вы упомянули в начале эфира семитские фамилии Абрамович-Мандельштам-Зенненхунд. Две первые на самом деле довольно часто встречаются в паспортах иудеев. А вот с Зенненхундом вы ошиблись, это название породы собак.

– Да уж! – пробормотала я. – И как поступил Пенкин?

– Сначала он растерялся, потом опомнился, сказал, что евреи готовы что угодно выдумать, лишь бы опорочить человека, который честно говорит об их воровской сущности. На следующий день после радиопрограммы в прессе поднялся гвалт, на Пенкина налетели все, кому не лень, но Григорий никак не реагировал. В субботу у него планировался очередной антисемитский митинг, но его отменили в связи с болезнью лидера партии. Гриша исчез с политической арены, поговаривали, что он на краю смерти, лечится в Германии, называли разные диагнозы, потом шум утих, о Пенкине стали забывать, на трибунах появились другие люди со своими призывами и лозунгами.

Потом вдруг Пенкин вынырнул из небытия. Еврейскую тему он закрыл, антисемитские гадости не выкрикивает, черные рубашки не носит, перестал брить голову. У Гриши появилась модная стрижка и имидж простого россиянина, живущего на маленькую зарплату, главным его врагом стал Арам Асатрян, владелец нескольких вещевых рынков. Пенкин стал лидером движения агрессивных русофилов под названием «Дайте русским россиянам работу», он опять потрясал кулаками на трибуне и кричал в микрофон:

– Русских людей теснят выходцы из Средней Азии. Куда ни глянь, повсюду они! Азиаты отнимают рабочие места у нас, у русских граждан. Почему иностранцы из ближнего зарубежья получают огромные зарплаты? Знаете, сколько имеет в месяц продавец на рынках Арама Асатряна? И попробуйте найдите среди торговцев человека по фамилии Петров! Нет, там все из кишлаков и аулов. Русскому человеку Асатрян даже унитазы мыть не разрешает. А кто у него покупатели? Понаехавшие из других государств. Может наша российская бабушка купить своей внучке платье за пять тысяч? Почему у нас русский человек стоит в очереди в поликлинике, почему для русских людей нет мест в садиках и школах? Все урюки заняли! Жируют на наши с вами налоги! Вот на кого деньги, отчисленные с зарплат русского народа, идут!

И на сей раз мерзавец Пенкин собирал во много раз большую аудиторию, чем во время своих антиеврейских акций. Толпа легко заводится, кто-то бросил клич: «Выгнать Асатряна!» – и народ кинулся громить рынки.

После этого Арам Ашотович выступил по телевидению:

– Мы платим большие налоги, предоставляем людям рабочие места, – говорил Арам, – торгуем качественными товарами с минимальной наценкой. И да, у нас трудятся узбеки, таджики, армяне, евреи, русские, башкиры, удмурты, немцы. Мне все равно, какой национальности человек, главное, какой он работник. Пьяницу-азербайджанца выгоню взашей, но и алкоголика-русского выставлю за ворота, прогульщика-таджика уволю, но и Ване под зад коленом за лень дам. Кстати, моя родная сестра замужем за русским Николаем Костюковым, и мы с зятем больше друзья.

Пенкин, услышав речь врага, пришел в неистовство, и его соратники начали поливать грязью семью Асатряна в прямом и переносном смысле слова. В прессу выбрасывались разные гадости про Арама, его жену, сына, невестку, братьев, племянников. Кто-то вылил на капот машины дочери Асатряна ведро цемента. Арам нанял охрану, которая, пару раз побив вандалов, сдала их милиции. А потом случилось несчастье, на Николая Костюкова, мужа сестры Асатряна, напали вечером бандиты, избили его железным прутом и оставили умирать в безлюдном месте. И полиция, и близкие покойного не сомневались, что нападение спровоцировано выступлениями Григория. Но доказать, что Пенкин причастен к гибели зятя, Араму не удалось. Мерзавцев, лишивших жизни мужа сестры, не нашли. Спустя несколько месяцев Григория тяжело ранили, случилось это тридцать первого декабря.

Глава 5

Пенкин всегда передвигался в кольце охраны, но в последний день уходящего года в одиннадцать вечера он отпустил своих секьюрити, они довезли его до ресторана, где он собирался праздновать Новый год, проследили, как хозяин вошел в трактир, и помчались к своим семьям. В шесть утра парням надлежало вернуться за шефом.

Как потом установило следствие, Григорий в начале первого пошел в туалет. Мужской и женский клозеты ресторана находились в разных концах длинного коридора. В полпервого в дамскую комнату направилась Полина Хатунова. Молодая женщина пролила на праздничное платье бокал красного вина и помчалась замывать пятно. Она не дошла до туалета. Сойдя с лестницы, Полина увидела в конце коридора лежащего на полу мужчину. Большинство женщин, учитывая, что идет празднование Нового года, не пошло бы смотреть на парня, валявшегося на ковре, решив, что кто-то из гостей переусердствовал со спиртным. Но Хатунова врач, поэтому она приблизилась к незнакомцу, увидела, что тот ранен в голову, попыталась оказать ему первую помощь, и тут из мужского туалета вышел Дед Мороз. У артиста во время выступления прихватило живот. Полина осталась около Григория, «дедушка» кинулся к метрдотелю. «Скорая» приехала на изумление быстро, медики увидели в коридоре управляющего трактиром, Пенкина, Хатунову и некоего Юрия Глотова, одного из посетителей ресторана. Врач пыталась поддержать жизнь жертвы, местный начальник суетился рядом, Глотов глазел на происходящее. Несмотря на Новый год, на хвосте машины с красным крестом примчались папарацци из «Желтухи», и выяснилось, что Юрий, который прибежал из зала якобы помочь, является корреспондентом этого издания. Это он вызвал фотографа. У Глотова при себе не было камеры, только диктофон, и он записал, как Полина героически спасала Пенкина. Хатунова велела фельдшерам ехать в клинику к академику Разгонову, оторвала профессора от праздничного стола, тот успешно провел операцию. В общем, Хатунова спасла Пенкину жизнь и помогла пострадавшему реабилитироваться.

Спустя год после нападения Полина и Пенкин без всякого шума сочетались браком. Жена благотворно повлияла на Гришу, тот больше не лез в политику, прекратил нападки на Асатряна, основал банк и сейчас не испытывает ни малейших финансовых затруднений. Это Григорий открыл для жены гимназию, в которой учатся в основном дети-балбесы, отпрыски богатых родителей.