Иоанна Хмелевская - Чисто конкретное убийство Страница 6

К несчастью, все присутствующие пять лет назад довольно долго не появлялись на участке, однако никто не мог ничего толком объяснить.

— Я один раз была, — тихонько призналась Цецилия. — Но это было сразу, как вы уехали, в самом конце мая… или в начале июня? И Ясь тут с кем-то разговаривал насчет парничка, то есть насчет компоста… то есть, чтобы из компоста сделать оранжерейку… то есть я ничего не поняла. Я не хотела вмешиваться, посадила только ту чайную розу, которую дома вырастила, и она принялась! О, во-о-он там растет.

Все оглянулись на чайную розу, действительно роскошную.

— А еще я ужасно оцарапалась и поехала домой, — закончила свою повесть Цецилия.

— А этот Ясь что? — спросил комиссар сурово, хотя и не слишком внятно.

— Так его уже три года как на свете нет, царствие ему небесное и вечная память! — вздохнула Бронька. — Но вы бы и так ничего от него не добились, у него был страшенный склероз.

— И что, непонятно, с кем он тогда разговаривал? Про этот парник?

— Я почти ничего не видела, — прошептала Цецилия. — Я только разочек взглянула… очень красивый мужчина был, прямо как статуя. Совсем незнакомый.

— Может, Ядзя что-нибудь знает, — подсказала Бронька. — Если кто и знает, то только она. Сестра все же. Они с Ясем и жили вместе.

— И где она?

— В костеле, небось, за упокой души скелета молится…

Комиссар вежливо попросил паспортные данные Ядзи, у которой, по слухам, склероза еще не было. Перешагнув семьдесят пятую весну, она оставалась крепкой и жилистой, поэтому на участке она обязательно должна была показаться. Усердно сосредоточившись и подсчитав годы на пальцах, Бронька дала показания, что тем летом она тоже разок сюда приезжала вместе с Теодорчиком, но уже в июле, в самом начале. Они попытались навести хотя бы подобие порядка, но не справились — растительность разбушевалась, а им еще приходилось заниматься участком кузена, поэтому в основном они сидели в Наленчове. Два сада, совсем не рядышком, да еще собственный дом, куда как; раз маленькие племянницы приехали на каникулы, — для нормального человека уже слишком, и они на этот участок и впрямь махнули рукой. Разве что помидоры собрали, потому что после жары они начали созревать. А, и фрукты, и ягодки тоже…

Сагу о витаминах комиссар придушил в зародыше.

Он мрачно оглядел бесполезных свидетелей. На участке гостей — что сельдей в бочке, и аккурат в том году летом никого здесь не было, ну что за люди! У него смутно мелькнула мысль, что, будь они в то лето здесь, так: и убийства бы не произошло…

Единственную радость принес ему до сих пор молчаливый Феликс Тот признался, что да, обязанность заботиться о саде лежала на нем, но, во-первых, его отсюда грубо выставили — по крайней мере ему так: показалось, а во-вторых… ну ладно, придется признаться: он сильно болел. Как: раз тогда пришло уведомление, что у него есть шанс на операцию в Швейцарии, он этой операции ждал как: спасения. В неприятные подробности он вдаваться не собирается, но — поехал. Стоила операция дороже каменного моста, но, к счастью, все прошло удачно, благодаря чему он жив и, кроме того, — здоров.

За границей он просидел долго, факт, потому как выздоровление и так: далее, а когда вернулся, никому ничего не рассказывал, потому что глупо себя чувствовал: где это видано, так себя лелеять, столько денег на себя потратил…

А участок он и впрямь забросил, отчего ему стало еще более стыдно, по закону-то ведь он за делянку отвечает.

Наконец-то выяснилось, кто тут хозяин!

Феликс, значит. Это ему завещал право пользования и даже владения дедушка Паулины и Леокадии, который вдобавок приходился двоюродным дедом Иоанне, дядей Ядзе и Ясю и четвероюродным дедом Броньке…

О нет, таких семейных сложностей комиссар уже не мог вынести. Повесть о родословной он отрубил одним махом, совсем как голову несчастному скелету, и задал только один вопрос.

— Почему?!

— А он считал, что мы все, вместе с бабулей, больные на голову, и ни у кого нет даже куриных мозгов, — беззаботно и не задумываясь ответила Леокадия. — Мы или рассоримся, или загадим участок, или его у нас отберут, или еще что-нибудь.

— Ну, вот вам и пожалуйста, он был полностью прав, — с непонятным злорадством вставила Паулина. — «Еще что-нибудь» как раз и случилось.

Естественно, «еще что-нибудь» не давало комиссару покоя.

Мигом найденная жилистая Ядзя вспомнила тот год, когда компостная яма должна была превратиться в роскошный парник, потому что ей самой было интересно, что же из этого выйдет. Ясное дело, не вышло ничего, это ее очень разочаровало, да так, что она вообще перестала приезжать на делянку, тем более еще и Ясь разболелся. Ну да, плохо-то у него было только с головой, в остальном он был здоров, только мозги у него в кашу превратились, и он такую чушь молол…

Кто и откуда выкопал того специалиста по парникам, она так и не узнала. Ясь про него рассказывал, но такую бредятину нес, что уши вяли и отваливались. Что это потрясающий садовник. Что он вообще-то слесарь и стекольщик. Что он страшно порядочный и такой работящий и добросовестный, что аж в глазах темнеет, а уж пилы и топоры в его руках прямо с человеком разговаривают.

Что после него лопата сама собой все корни режет, стоит махнуть рукой — и пожалуйста, перерубит любую ветку, а Ясь всегда любил что-нибудь рубить и резать. Ядзя даже испугалась, что у Яся на пару со специалистом тараканы в голове завелись на этой почве, и они лопатами или все деревья перепортят, или головы себе снесут.

Но Яся именно тогда и накрыл склероз, он уже один никуда не ездил и не ходил, а на участке кто-то все еще работал. Из любопытства она поехала посмотреть, и действительно: окна для парничка стояли у орешника, место для компоста было готово, но никого она там не встретила и даже не знает, как этот кто-то мог выглядеть. А когда поехала во второй раз, то рассердилась, потому что больше никто ничего тут не делал. Это что же получается, нет Яся — и специалиста нет? Ясю и заболеть нельзя? Короче, она рассердилась и потом поехала, только когда Ясю чуть получше стало. Поэтому она ничего не знает.

Прямо от Ядзи комиссар вернулся на участок, потому что ему позвонил эксперт, а Ядзя воспользовалась этим и поехала с комиссаром. Эксперт с фотографом наконец докопались до дна кучи садового инвентаря, накопившегося лет за сорок, и среди множества самых странных предметов обнаружили один, которому, по их мнению, стоило уделить немного внимания.

В углу беседки, совсем даже не спрятанная, просто заваленная множеством подпорок для помидоров, шестов для турецкого боба, который вырастает, как известно, на четыре метра, а то и больше, сеткой для душистого горошка, матрасом из конского волоса и комплектом удочек, в том числе даже двумя спиннингами, стояла себе спокойно исключительно огромная лопата. Нестандартная.

У комиссара мелькнула мысль, что на этой делянке ему попадается чертовски много нестандартных инструментов, но эту мысль он отогнал. В конце концов, у людей бывают самые странные идеи. Но лопата все-таки его впечатлила.

Как и слова эксперта:

— В жизни такого не видел! Вы только посмотрите, как отточено, куда угодно войдет, как в масло. А края… осторожно! Этим же бриться можно без мыла, сталь хирургического качества. Видно, что лопатой пользовались, а она мне даже перчатку прорезала, во как! Этим можно сухое дерево рубить, ветки срезать…

Комиссар подумал, что склероз у покойного Яся был вовсе не таким, как ему расписала родня.

— Вы, наверное, редко ею копали, смотрю, она в самом углу стоит, словно спрятанная?

— А кому таким чудовищем копать? — возмутилась Паулина. — Такая здоровенная, неподъемная для нормального человека!

— Для своих размеров не такая уж она и тяжелая…

— Моя сестра хотела сказать, что для нормальной женщины лопата тяжеловатая, — вежливо поправила Леокадия. — Для работы с ней и впрямь нужен здоровенный мужик, вы же сами видите, что человек среднего роста может ею себе зубы выбить. В нашей семье на здоровенных мужиков неурожай.

Тот факт, что иногда лопатой работала Марленка, как-то вылетел у обеих сестер из головы. Лопата отправилась в лабораторию.

Особых надежд комиссар на это не возлагал, но чем черт не шутит — на редко используемом предмете биологические следы могли сохраниться. Украдкой, когда никто не видел, он сам мощно ею замахнулся, примериваясь к голове воображаемого врага, и едва не снес столбик со световой сигнализацией перед задним входом в свое же служебное здание. Только лезвие свистнуло в воздухе.

При мысли о том, как легко он мог попасть под административную ответственность за порчу имущества, да еще и выставить себя идиотом, комиссара прошиб холодный пот.

В конце концов, какое-то орудие должно в этом преступлении участвовать. Он почти поверил в лопату, хотя три соблазнительно отточенных топора просто умоляли принять их во внимание.