Галина Куликова - Фантом ручной сборки Страница 6

Таисия ухмыльнулась и предпочла промолчать, а Стас Еремин, о котором шла речь, немедленно спрятался в кухне. Он дружил с Григорьевым еще с институтских времен и сам напросился на день рождения. Это был подвижный тип с черной шапкой волос и богатейшей мимикой. Лицо его постоянно менялось, а улыбка поражала шириной и зубастостью. Особо впечатлительные женщины считали, что он похож на Челентано.

Анфиса настигла его в кухне возле холодильника и кинулась обнимать. Поскольку Стас не выказал особой радости, она ткнула его кулачком в солнечное сплетение и воскликнула:

— Неужели все еще дуешься из-за своей Чахоткиной?

Щеки Стаса немедленно превратились в два красных семафора, и он запальчиво ответил:

— Ее фамилия Сухоткина, Я был в нее по-настоящему влюблен.

— Не выдумывай, — отрезала Анфиса. — Кто влюбляется по-настоящему в двадцать лет?

— Я влюбился по-настоящему! — уперся Стас.

Потом наклонил голову, словно бык, примеривающийся к пикадору, и, начисто позабыв про то, что у Анфисы день рождения, выложил ей все, что он думает о самоуверенных дамочках, которые любят совать нос не в свое дело.

Теперь, когда виновницы торжества не стало, эту душераздирающую сцену припомнила Таисия.

— Чем не мотив для убийства? — Она в упор поглядела на первого подозреваемого. — Молодой человек приводит свою девушку в гости к другу и тетка этого друга в один миг разрушает его счастье. Полагаю, вы так и не простили Анфисе ее бесцеремонную выходку.

— А что за выходка? — спросил Илья Хомутов, муж Нади. — Я ничего не знаю.

Желание оправдаться волной нахлынуло на Стаса.

— Она… — захлебнулся бедняга. — Она.., сказала Сухоткиной, что со мной нельзя иметь дела, потому что я закладываю за воротник каждый день.

— Кажется, ты в тот вечер действительно напился, — пробормотал Григорьев.

— Светка решила, что я законченный алкоголик! И ушла от меня к Лешке Зотову. А это, может, была женщина моей жизни!

— Мы сейчас говорим об убийстве, — напомнила Надя. — И если это та Сухоткина, о которой я думаю, то убийство здесь исключается. Из-за таких не убивают.

— Я бы убил! — воскликнул Стас и тут же опомнился:

— Но я этого не делал.

— Да никто ее не убивал, — устало махнула рукой зареванная Марфа Верлецкая.

Она явилась на день рождения любимой подруги прямо со своей пасеки. Роста Марфа была невеликого, однако находилась в тяжелом весе. Круглое лицо с носиком-пуговкой и двумя подбородками, складчатый, словно у гусеницы, живот и кисти рук, напоминающие туго набитые игольницы.

По закону подлости в гости она пришла не одна, а с племянником и его противной невестой Вероникой. Увидев их, Инга хотела залезть под стол, но не успела.

— Здрасьте, — оказал ей Верлецкий. По его глазам было ясно, что он ее не узнал.

Костюм не шел этому типу абсолютно. Он в нем выглядел как мелкий аферист, который увел у кого-то шикарную вещь, но совершенно не умеет ее носить. Галстук был повязан кое-как, а ботинки непозволительно сверкали.

Зато Вероника, похожая на улана из-за высокой прически на голове, мгновенно Ингу опознала.

— Ты?! — завопила она, довольно, надо сказать, неожиданно для окружающих. — Что ты тут делаешь?!

— О господи, — сказал Верлецкий, и в его глазах появилось плутовское выражение. — Действительно, та самая.

И он хлопнул себя по бокам так сильно, точно стряхивал снег с шубы.

— Валерик, в чем дело? — растерянно спросила Марфа.

— Я вчера их застукала, — процедила Вероника. Сейчас ее голос был похож на шипение бенгальского огня, попавшего в бокал с шампанским. — Валерика и вот эту, — она подбородком указала на Ингу.

— Вероника, заткнись, — с прохладной улыбкой на губах предупредил Верлецкий. — Ты ведешь себя некрасиво.

— Я веду?! — Она захлебнулась возмущением. — Я пришла, а вы обнимаетесь! Голые!

— Ну, положим, голый был только я, — пробормотал Верлецкий, и в ту же секунду Григорьев бросился на него.

Никто и пикнуть не успел, как два по-вечернему наряженных тела сцепились не на жизнь, а на смерть, образовав один большой черно-белый организм с двумя галстуками. Поведением это чудище напоминало озверевшего медведя — шаталось туда-сюда, ревело и перекатывалось от стены к стене. Правда, время от времени оно еще и материлось, и тогда обе тетки визжали так, будто им на ноги лили кипяток.

Вероника тоже не пожелала оставаться в стороне, подскочила к Инге и, сжав кулак, собралась было засветить ей в глаз, но тут уж вмешалась Таисия. Она схватила Веронику за волосы и дернула на себя. Та начала заваливаться назад и сбила с ног подскочившую Надю. На помощь Наде бросился ее муж Илья, но двигавшийся мимо клубок дерущихся на ходу зацепил его и поглотил безвозвратно. Теперь у него было три галстука и шесть рук. Двигаясь по комнате, клубок опрокинул пару стульев, сорвал и сжевал занавеску, свалил журнальный столик и торшер, превратив абажур в кусок гнутой проволоки и в лохмотья.

Взъерошенная Вероника не успокоилась.. Она начала серьезную охоту за Ингой и в конце концов загнала ее в ванную комнату, где та заперлась на задвижку. Некоторое время за дверью сильно топали, а потом постучала Таисия и велела Инге выходить.

Та с опаской ступила в комнату и обнаружила там живописную группу. Анфиса и Марфа сидели на диване, сложив ручки на коленях. Между ними, зажатая в клещи, располагалась усмиренная Вероника. Илья Хомутов прикладывал платок к разбитой губе, а Григорьев и Верлецкий, оба похожие черт знает на что, да еще и мокрые к тому же, стояли друг против друга по разным сторонам комнаты и шумно дышали. Возле двери замер Стас Еремин с пустой бутылкой из-под газировки. Вероятно, он поливал их, словно правительственные войска разгулявшихся демонстрантов, и добился-таки успеха.

— У нас тут день рождения или гусарская пьянка?! — возмущенно воскликнул Хомутов и в сердцах отбросил платок.

Надин муж родился красивым, но килограммов пятнадцать лишнего веса, придавившие эту красоту, заставляли ее тужиться из последних сил. Кроме того, к таким хорошо вылепленным, но пресным лицам быстро привыкаешь.

— Объясни ему все! — не терпящим возражений тоном велела Таисия, обращаясь к Инге и имея в виду Григорьева.

Инга посмотрела на своего без пяти минут мужа, глаза которого налились кровью, и покорно сказала:

— Я пошла к Марфе полить цветы, а он стоял голый посреди комнаты.

— Да пустяк, в сущности! — дернул плечом Вердецкий. — Она ввалилась, а я как раз переодевался. Со всяким может случиться.

— Вы обнимались, — любезным тоном напомнила с дивана Вероника, и ее алый рот сжался в крохотную розочку.

— Я наступила на его ботинки, — уныло добавила Инга, которой совсем не нравилось оправдываться в присутствии такого количества людей, — и потеряла равновесие.

— А я всего лишь поддержал ее, чтобы она не расшиблась, — закончил Верлецкий беззаботным тоном.

— Ты заплатил ей деньги, — тявкнула Вероника с дивана.

— Откуда ты знаешь? — ехидно поинтересовался он. — Ты ведь рыдала в ванной!

Григорьев снова задышал, как локомотив, и умная Надя предложила:

— Давайте наконец сядем за стол.

Все с энтузиазмом согласились и в знак примирения усадили Ингу между Григорьевым и Верлецким.

Последний немедленно наклонился к ней и сказал:

— Я вас не узнал. Вчера вы выглядели иначе!

— Вы тоже запомнились мне совсем другим, — процедила она.

— Зачем вы взяли у меня двести рублей, вы же директор турагентства?

— Хотите, чтобы я вернула их вам прямо сейчас?

— Не наклоняйтесь ко мне так близко, — потребовал он. — Вы окончательно рассорите меня с девушкой моей мечты.

— Если вы всю жизнь мечтали о такой истеричке, я вам сочувствую.

— Сочувствуйте на расстоянии.

— Вы сами сели ко мне под локоть!

— Меня сюда загнали ваши взволнованные родственники.

— Перестаньте болтать, а то мой жених снова начистит вам морду.

— Вряд ли. Он выглядит нездоровым.

Григорьев и в самом деле спал с лица. С Ингой он не разговаривал и даже не подкладывал ей на тарелку салатик из крабов, который она очень любила.

Теперь, когда Анфиса отбыла в свое самое долгое путешествие, вспоминать о том, как он себя вел, Григорьеву было стыдно.

— Я не знал, что драка так расстроит тетку, — виновато пробормотал он.

— А вот мне кажется, что это был просто отвлекающий маневр, — неожиданно сказала Марфа. К ее лицу прилила кровь, и она стала похожа на спелую вишню.

— Что это вы имеете в виду? — заинтересовалась Таисия, не пожелавшая оставить в покое версию убийства.

— Ну… Кто-то задумал отравить Анфису этими таблетками. Надо было подстроить так, чтобы она их приняла в принципе. А уж доза… Может, ей поднесли водички, в которой растворили лишние пилюли… Или… Ну.., не знаю что.

— Надо было подстроить так, чтобы она их приняла! — патетически повторил Илья Хомутов и погрозил Марфе пальцем. — А вы хитренькая! Намекаете, что кто-то из нас, мужчин, специально затеял драку, чтобы расстроить Анфису и получить повод отравить ее таблетками?