Елена Яковлева - Принцесса разыскивает горошину Страница 6

— А это в администрации. Пациенты пишут специальную бумагу, в которой указывают данные своих родственников и знакомых, там оформляют пропуска, и все дела, — вполне дружелюбно отозвался страж. — Так что пусть ваш больной заполнит на вас заявку, и я вас с милой душой пропущу. Но в положенные часы.

— Уж и строгости тут у вас, прямо секретный объект какой-то. — Я все еще надеялась наладить с охранником неформальный контакт. — Только как же я попрошу больного оформить на меня пропуск, если я тут, а он там. Разрешите, я быстренько сбегаю, одна нога здесь, а? А в другой раз уже с пропуском приду, это железно.

Сухое до заскорузлости «не положено» — это все, чего я добилась в ответ. Надо же, а на вид нормальный мужик, можно даже сказать, производит впечатление рубахи-парня. Воистину, «собака бывает кусачей только от жизни собачьей…»

Так, а это что за тетка уверенной походкой направляется к проходной? Наверняка из персонала. Вон, у нее из-под плаща белый халат виднеется, а в руках здоровенная сумка. Все понятно, бегала в магазин за продуктами. В рабочее-то время, ай-ай, как не стыдно!

— Извините, — притиснулась я к ней, бросая косые взгляды в сторону ворот, — можно вас буквально на одну минуточку?

— Только на одну. — Тетка поставила свою громоздкую сумку на бетонное основание ограды. По тому, как легко и естественно она согласилась уделить мне свое драгоценное внимание, нетрудно было догадаться, что ее частенько останавливают у проходной и донимают всякими просьбами. И вероятнее всего, неплохо оплачиваемыми.

— Вы здесь работаете? — кивнула я на ограду.

— Работаю. — Тетка поджала губы. Между прочим, если вы заметили, она не прибавила традиционное в таких случаях «а что?», а это, уж поверьте моему опыту, добрый знак.

— А мне туда нельзя? С вами? — Я продолжала беззастенчиво эксплуатировать свое амплуа деревенской дурочки.

— Это исключено, — коротко бросила тетка и схватилась за свою сумку, потом, уже на ходу, сжалилась: — Но если что-то надо передать, это я могу.

— Передавать не надо, надо кое-что узнать, — процедила я сквозь зубы с самым заговорщицким видом.

Тетка сурово насупилась, и я поспешно произнесла волшебное слово «заплачу».

Волшебное слово подействовало, и сердитые морщины на теткином лице слегка разгладились.

— А вы не с телевидения? — поинтересовалась она почему-то.

— Да нет, я сама по себе. О пропавшей сестре справки навожу. Знаю, она тут у вас лежала примерно семь месяцев назад. Мне бы на ее карту взглянуть, или как ее, историю болезни… — изложила я с небольшими запинками свою незатейливую легенду.

— Семь месяцев назад. — Тетка задрала голову и задумчиво посмотрела на низко нависшие дождевые тучи. — Значит, ее история уже давно в архиве. Найти будет нелегко…

— Триста! — выпалила я на одном дыхании второе за наш короткий разговор волшебное слово.

Но алчной тетке так не показалось, и она молча отрицательно покачала головой.

— Пятьсот, — накинула я, при том что в кармане у меня, как вам известно, была только сотня, чуть ли не с мясом выдранная из семейного бюджета. Ну не дура ли я, скажите на милость? Чего, спрашивается, не взяла у Инессы ее знаменитые у.е., сейчас бы очень даже кстати пришлись.

А эта хапуга в белом халате все торговалась и торговалась, как на базаре, и в конце концов догнала свой гонорар до тысячи, причем половину потребовала сразу, в качестве задатка.

— Ага, это называется «утром — деньги, вечером — стулья», — прошипела я, ужасно злая на всю московскую медицину. — А где гарантии, что вы не возьмете мои баксы и аля-улю?

— А у нас здесь не гарантийная мастерская, а медицинское учреждение, — нахально ответила тетка. — А сведения, которые вы хотите получить, сугубо конфиденциальные. Вы деньгами рискуете, а я — работой.

Пришлось выворачивать карманы и демонстрировать свою разнесчастную сотню:

— В данный момент это все, что у меня есть. Когда скажете, привезу остальные.

Тетка недовольно поморщилась, как будто на зеленой бумажке, которую я ей предлагала, изображался не убеленный сединами старец, а похабная картинка, но купюру все-таки взяла. Как бы сделала одолжение, освободив меня от излишков наличности.

— Ладно, через три часа, на этом же месте, — процедила она напоследок и быстро удалилась.

А я потопала к своей отдыхающей на стоянке «Ниве». Карман мой был пуст, а голова полна горестных размышлений на тему, куда мы катимся и чем все это кончится. Мало того, что все продается, так еще и расценочки — ого-го! А пожаловаться некому, потому что общества защиты прав взяткодателей в природе не существует.

На обратном пути я попала в крайне неблагоприятную «красную волну» и то и дело торчала на очередном светофоре, которых в Москве понатыкали буквально на каждом углу. Зато было время обдумать создавшиеся расклады. И прежде всего тактику поведения при новой встрече с Инессой. Нет, напрасно я все-таки не взяла у нее деньги сразу, а теперь она наверняка начнет кобениться. Чай не дура, поймет, что козырей-то у меня и нетути. А посему запросто может урезать обещанную пайку или того хуже — вовсе не пустить меня на порог.

А вот этот номер у нее не пройдет, заявляю вам вполне официально. Хотя бы потому, что я уже вложила в сомнительное Катькино предприятие свои кровные сто баксов. За которые Маоист изведет меня своими проповедями. А уж если известие о моем преступлении перед человечеством дойдет до свекрови, то можно сразу на Колыму… О нет, лучше об этом и не думать. Во избежание трагических последствий в виде столкновения с какой-нибудь крутой иномаркой.

И тем не менее одного только воспоминания о дорогой свекрови хватило, чтобы бесповоротно нарушить ход моей мысли. В результате к Инессиному дому я подкатила, так и не придумав, какой же тактики мне держаться. Ладно, скажу, что в клинику и не собиралась, просто связывалась с Катькой. В конце концов я же за ее интересы сражаюсь, значит, ее слово не последнее. И как будто бы Катька дала мне свое «добро». А что, вполне логично. Разве нет?

Увлеченная размышлениями, я незаметно для себя самой начала тихо озвучивать наш умозрительный диалог с Инессой, что я ей скажу и что она мне ответит, может быть, даже жестикулировать. Чем и привлекла внимание выходящего из лифта молодого человека приятной артистической наружности. Ну, знаете, такой: волнистые светлые волосы до плеч, глаза «с волокитой», как сказала бы Лили. Я, бедная провинциальная домохозяйка, даже стушевалась под его взглядом и мышкой прошмыгнула в кабину, попутно уловив запах хорошего парфюма. Да уж, Москва это вам не Чугуновск. Здесь в самом заплеванном подъезде перворазрядные красавцы водятся, буквально Алены Делоны, а на моей исторической родине — одни жлобы со сковородками.

Сначала я на всякий случай позвонила в дверь квартиры с джакузи, предположив, что напуганная моим визитом Инесса может спешно заметать в ней следы Катькиного пребывания. Потом поднялась этажом выше. Но и там на мои призывные звонки никто не отреагировал. Неужели ушла? Или нарочно прячется? Вот мерзавка! Ну ничего, от меня так просто не отделаешься, сяду под дверью и буду караулить. Когда-нибудь же она выйдет! Да, но через три, вернее, уже через два часа двадцать минут хапуга в белом халате будет ждать меня у ворот клиники с Катькиной историей болезни. По крайней мере так она обещала. И я ей под это дело сотню «зеленых» отстегнула, если кто забыл.

Я позвонила еще раз. Выжала из кнопки один длинный и два коротких. Потом исполнила по памяти грустную мелодию новопреставленной певички Власты про несчастную любовь и раздавленное «Мерседесом» сердце (вот привязалась!). Инессу и это не проняло. Тогда я стала колотить в дверь и монотонно зудеть в замочную скважину:

— Откройте, милиция… Милиция… Откройте…

Раз саданула по двери, второй, а на третий она возьми и распахнись! Неужто замок сломала? Ну и дела! Да нет, скорее всего просто незаперто было, а я ломлюсь, как идиотка.

Я шагнула в прихожую, заставленную коробками и сильно напоминающую склад промтоварного магазина, и позвала: хозяйка, хозяйка… Почему-то шепотом. В ответ — ни звука. Интересное кино, что же она ушла, а дверь не закрыла? Ой, чего-то я сомневаюсь. Поискать ее, что ли, или не стоит? И как будто бы кто-то твердит прямо в ухо:

— Не стоит… Не стоит…

А ощущение такое, такое… Ну просто затрудняюсь с формулировкой. Предчувствие, что ли… Нет, даже не предчувствие. Триллеры смотрели? А, можно и не спрашивать. Что еще по ящику увидишь-то? С утра до вечера одни только героические будни мафии и кажут. Так вот, знаете, как бывает в этих самых криминальных авантюрах: еще ничего не случилось, а музычка за кадром такая, что до печенок пробирает, сейчас, сей-ча-ас прольется чья-то кровь!.. О, вспомнила: саспенс! Это называется саспенс. Просто и незамысловато.