Полина Дельвиг - Рыбалка у медной горы Страница 60

Полковник отрицательно помотал головой.

— Ну?

— Редель сорвала ему контракт с «Адидасом». Он, наверное, подумал, что ты ради него туда приехал. Не знаю, были ли у него деньги, чтобы поучаствовать в покупке, но повод ненавидеть Редель у точно был. Как же он ее не узнал? Они ведь так долго вместе работали…

Полетаев явно не разделял ее веселого настроения.

— Извини, ты уступишь мне место?

Даша отсела от компьютера, взяла чашку с уже остывшим кофе и закинула ноги на стол.

— Хоть немного передохну… В глазах уже рябит. Но вообще-то я их понимаю. Выкупить у завода занюханную горнолыжную базу и переделать ее в модный курорт — весьма перспективно. Европу — то снегом засыпает — трассы закрывают, то, наоборот, снега недостаточно — туристы платят тысячи долларов и ходят на траву любуются. А на Урале снег ложится рано и надолго…

Даша неспешно прихлебывала кофе.

— И получается, что поездка стоит в несколько раз дешевле, а удовольствие то же самое. Надо только построить несколько гостиниц, обеспечить сервис, ввести более или менее приличный уровень обслуживания… Подлец этот Еременко. — Даша погрозила кому-то пальцем. — Наверняка все сам там развалил, сделал вид, что база отдыха убыточна, и пытался самому себе ее продать.

— Да только помер, — задумчиво произнес Полетаев, набиравший что-то на компьютере.

Ксюшка, обхватив ладошками розовые щечки, о чем-то сосредоточенно размышляла и наконец сказала:

— Как странно все получается — четверо здоровых мужчин умерли, а одна дохлая тетка осталась.

— Ну, Ирина вовсе не одна действовала — у нее Леша в засланных казачках подвизался… — Даша задумалась. — Слушай, мне вот какая мысль пришла. А что, если все происходило несколько в другой последовательности?

— В какой?

— Что, если первой лыжную базу решила купить именно Ирина? Насколько я поняла, между владельцами частных спортивных организаций развернулась нешуточная борьба за выживание. Приобрети Редель этот курорт, сразу бы взлетела на качественно иную высоту. Ведь так? — Даша оживилась, ей все больше и больше нравилась собственная теория. — Конкуренты обо всем пронюхали…

— Каким образом? — У младшей сестры тоже глаза разгорелись. Ей вообще очень нравилась ее новая жизнь.

— Да каким угодно. Представь, что изначально Ирина хотела купить горнолыжку пополам с Еременко, но кто-то из них двоих пожадничал — и Еременко обратился к ее конкурентам. Поэтому они и собрались на озере у Медной горы.

Ксюшка кивнула.

— Но все-таки я не понимаю, как же они ее не узнали? — продолжала Даша. — Ну ладно, с Еременко они могли быть не знакомы лично, например, общаться через третьих лиц, но Артур? Хотя ты знаешь… — она прищурилась, — когда Ильинский начал загибаться от этих червей, он вроде как к ней бросился. Точно! Он ее узнал! — Она радостно захлопала в ладоши. — Он ее узнал!

— Очень вовремя это сделал, — с иронией заметил полковник, ударил по клавише, и через секунду почтовый сервер сообщил об успешно доставленном письме. — Очень вовремя, прямо как у Шекспира.

— Что за письмо? — тут же поинтересовалась Даша.

— Потом расскажу.

— Подождите, а какую роль во всем этом играет Леша и кем он им всем приходится? — вмешалась Ксюшка. — Ведь он же тоже был в числе тех, кто внес деньги на банковский счет. Он что, тоже спортсмен?

Даша пожала плечами.

— Кто он такой, нам пока не известно, и кому кем приходится, тоже пока не понятно, но одно можно предположить наверняка: деньги свои и остальных концессионеров со счета снял именно он и именно для того, чтобы передать их Ирине.

— Откуда такая уверенность? Этого мы знать не можем, — возразил Полетаев.

— Можем. Она же в конце концов купила этот курорт.

— И все равно сомнительно. Кого попало рыбаки не стали бы брать себе в компаньоны, — продолжал настаивать Полетаев.

Даша насупилась.

— Я не понимаю, к чему ты это все говоришь?

— К тому, что у этого лже-Веселовского должен был быть очевидный конфликт с Редель. Но при этом… — он многозначительно взглянул на Дашу, — они должны были быть настолько повязаны, что ради нее он убил четырех человек и провернул такую аферу с деньгами!

— Палыч… — таинственным шепотом вдруг окликнула его Даша. — Скажи мне такую вещь… А что сейчас с бывшей женой ее мужа?

— Какой женой? Какого мужа?

— Ну с женой покойного Ределя? Полетаев пожал плечами.

— Понятия не имею. А зачем тебе?

— У них же был ребенок. — Веснушчатое лицо покрыли лихорадочные пятна. Даша спихнула полковника со стула, и пальцы забарабанили по клавиатуре.

— Я хотела бы узнать, какого он был пола и возраста.

— И что тебе это даст?

— Например…

Потеряв дар речи на полуслове, Даша смотрела на экран компьютера. Рядом с ней застыли ее сотоварищи. Как ни в чем не бывало, из бескрайних просторов всемирной паутины на них взирала знакомая до боли физиономия Алексея Веселовского.

Глава 30

— Какие же мы бараны, — простонала Даша. — Мы же просто обязаны были догадаться об этом раньше!

Полковник с мрачным видом разминал очередную сигарету.

— Интересно, как и когда? У него даже фамилия не по отцу, а по матери — Петровский.

— Плевать, какая у него там фамилия, да хоть бы Геббельс! Я должна была заподозрить неладное уже тогда, когда ты сказал, что Ирина все имущество, доставшееся ей от почившего в бозе супруга, вернула его бывшей семье.

Последний довод Полетаеву показался не слишком убедительным.

— Ну и что здесь подозрительного? — спросил он.

Даша разозлилась не на шутку.

— Да с какой стати она бы это делала? — прикрикнула она. — Такие женщины никогда никому ничего не отдают просто так. Не для того спортсменка, комсомолка и просто красавица выходила замуж за старого гипертоника, чтобы скрасить его последние дни. Нет, милый мой, она не возвращала несправедливо доставшееся ей наследство — она отдавала его на время и лишь для того, чтобы отвести от себя даже малейшие подозрения.

— То есть ты намекаешь, что мужа она все-таки убила?

— Нет, он скончался от счастья! — окончательно вышла из себя Даша. — Конечно, она его убила. Судя по всему, для нее это как высморкаться.

Высокоэстетичный полковник Полетаев демонстративно поморщился.

— Фу, как ты неинтеллигентно выражаешься…

— Хочешь, я выскажу ту же самую мысль словами Шекспира?

Полетаев глянул с интересом.

— Ну попробуй.

— Офелия, нам скоро всем звиздец, — коротко продекламировала Даша.

Уже приготовившийся выслушать нечто более оригинальное, полковник был явно разочарован.

— И это все?

— Могу выразиться еще определеннее.

— Определеннее не надо. Здесь дети. — Полетаев помахал рукой заскучавшей Ксюшке. Отсутствие взрывов и стрельбы, а так же длинные монологи взрослых вгоняли девочку в сон. — Так ты полагаешь, что между Ириной Редель и Петровским существует связь?

— Безусловно. Вопрос только какая, — исследовательница душ человеческих сосредоточенно пожевала губами. — Однако готова дать голову на отсечение, что не любовная.

— Хм, — полковник встал, прошелся по комнате в поисках пепельницы. — Тогда интересно, какая?

Даша следила за ним слегка отстраненным взглядом.

— Да какая угодно. Убийство папашки, например.

— Ты же не думаешь, что они убили его по сговору?

— Почему бы и нет?

— А мотивы?

— Любые! Один мог мстить за маму, вторая — за все человечество. Или же бесконечная любовь к большим деньгам. Чем не связь? Крепче любого брачного договора.

Однако лицо полковника выражало сильное сомнение.

— То, что Петровский сделал ради Ирины, никаким договором не объяснишь. Ему эта гора, вместе со всеми лыжниками, сто лет не нужна, он и без нее богатый человек. Но зачем-то, рискуя всем на свете, проворачивает авантюру за авантюрой: тут тебе и убийства, и кражи, и фальшивые документы… Нет, мое мнение — на такое мужчина способен только ради очень большой любви.

Но Даша была непреклонна.

— Может, ты и разбираешься в мужской психологии, — упрямо возразила она, — но со своей стороны, я тоже ни за что не поверю, что Ирина Редель стала бы так рисковать, доверяя чьим-то чувствам, сегодня Петровский ее любит, завтра перелюбит. На кону, почитай, вся ее жизнь.

— Так-то оно так… — У Полетаева был такой вид, словно у него внутри что-то сильно болит, но он не может понять что именно. — Да только третьего обычно не дано: или страх, или любовь.

— А как же ненависть?

— Это то же самое, что любовь, только с обратным знаком.

Даша села рядом.

— И все-таки третье должно быть.

— Может быть, ребенок? — неожиданно подала голос Ксюшка.

Взрослые посмотрели на нее с непониманием.