Дональд Уэстлейк - Не спрашивай Страница 60

То письмо, что держал сейчас перед собой архиепископ было далеко от первоначального. Напечатанное Мэй письмо на бумаге из Safeway, звучало так:

Уважаемый Архиепископ Минококус.

Я недовольный сотрудником г-на и г-жи Хочмен, владельцев сети отелей. Они думают, что лучше всех на свете. Поэтому я принял участие в краже их коллекции. Однако я, набожный человек, который неустанно молится Санкт Дисмас, был поражен, когда увидел священную реликвию среди богохульных и нечистых предметов искусства, что так по душе тем людям. Голые картины и фотографии оскорбляют церковь. Господин и госпожа Хочмен проворачивают с послом Вотскоэк Градецом Краловцом множество незаконных сделок, которые помогают обойти налоговое законодательство этой страны и Европы. Они заплатили за организацию любовного гнездышка для посла Вотскоэк на корабле. Он отдал им эту священную реликвию как еще одно «искусство» для их продажной, развращенной коллекции. Я говорю вам, они зашли слишком далеко. Архиепископ, люди, что украли все эти предметы возможно и воры, но они все же уважают и почитают реликвии. Они будут относиться к святой кости как она того заслуживает. И когда страховая компания заплатит и коллекция вернется обратно, надеюсь, вы увидите, что с реликвией обращались достойно и так должно быть всегда.

Ваш Грешный, но не Потерянный Навсегда.

— Абсурд, — заявил архиепископ, когда закончил. — Смехотворно. Большую часть письма я даже не понял.

— Ваша Светлость, — сказал клерк застенчиво. — Я взял на себя смелость и принес с собой последние выпуски New York Times. Если вы на них взглянете, Ваша Светлость, то многое из письма вам станет понятно.

Архиепископ посмотрел на документы в руках помощника с глубоким недоверием.

— Речь идет не о росте мирового населения, верно?

— Нет, Ваша Светлость. О краже произведений искусства, о которых говорится в письме.

— Ненавижу весь этот антиклерикальный вздор о росте мирового населения.

— Это нечто совершенно другое, Ваша Светлость, — заверил клерк.

По-прежнему с недоверием и готовностью закрыть глаза на первом неудобном слове о неудобной реальности, архиепископ взял газеты и начал читать. Когда спустя четыре минуты он поднял голову, то был совершенно другой человек и изменил его явно не рост населения.

— Дай мне, — сказал он холодно, — того человека. По телефону.

— Да, Ваша Светлость.

Клерк направился к выходу, но священник остановил его:

— Забери это с собой, — и махнул костлявыми пальцами в газетные статьи и письмо.

— Да, Ваша Светлость.

Помощник взял документы и сказал:

— Должен ли я направить письмо в полицию?

— Для чего? Чтобы это позорное откровение появилось в газетах?

— Думаю, Ваша Светлость, с точки зрения полиции оно является доказательством или что-то в этом роде. Касательно преступления.

— Мирские законы не наша забота, — наставлял архиепископ. — Мы должны думать о Церкви. Положи письмо в папку разное.

— Да, Ваша Светлость.

— Фото я пока оставлю.

— Да, Ваша Светлость.

Клерк удалился, и архиепископ начал изучать снимок, рассматривать реликвию Санкт Ферганы пока не вмещался помощник, сообщив о звонке посла. Архиепископ нажал кнопку.

— Алло.

— Добрый день, архиепископ, как вы поживаете?

Послышался неприятный гомосексуальный гнусавый голос посла, чего раньше архиепископ совершенно не замечал. Лишь одну вещь он ненавидел еще больше чем нормальный секс — это ненормальный секс. Его собственный голос обычно тонкий, резкий и сиплый сейчас звучал холоднее и более угрожающе, чем когда-либо.

— Неважно, как я сегодня, посол. Когда вы намерены привезти реликвию Санкт Ферганы сюда в ООН и показать ее Генеральной ассамблее?

Воцарилась короткая испуганная тишина, лишь небольшие покашливания и сопенье прерывали ее. Затем посол сказал:

— Хорошо, архиепископ, я разговаривал вчера с президентом Ка…

— Я хочу знать, — прервал священник, — когда мы увидим реликвию здесь, в ООН.

— Ну, знаете, архиепископ, должна быть церемония с…

— Когда.

— Я думал об этом, ну, э-э, через несколько недель…

— Завтра, — ответил архиепископ.

На этот раз молчание было полным и оглушающим.

— Завтра, архиепископ?

— Завтра.

— Но мой президент желает торжественную ча…

— Вы может провести свою церемонию, когда только пожелает. Какую угодно церемонию, какую вы только сможете выдумать. Но реликвия должна быть в этом здании, в моем офисе, на хранении, завтра.

— Архиепископ, — убогий гомосексуалист начал заикаться, — я не понимаю, как смогу, э-э, хм, э-э…

Архиепископ повесил трубку.

57

Гаю несмотря ни на что организовал обед у себя дома в четверг. Оказалось, что в городе присутствуют люди, встреча с которыми могла быть полезной и забавной. По крайней мере, двое из них немедленно отменили все встречи, когда получили приглашение, а это было чрезвычайно приятно. Обед прошел, как того и ожидал Гай, хорошо. Как только он попрощался с гостями, которые сели в свои лимузины, дожидавшиеся их на Ист-стрит 68 — Гай предпочитал гостей приезжающих на лимузинах, а не на такси — он вернулся в офис. За время его отсутствия поступило два звонка: от Жака Пирли и плотников.

— Ах, — воскликнул Гай, стоя возле стола своей секретарши, держа в руках записки. — Плотники не оставили номер?

— Они сказали, что на рабочем месте не пользуются телефоном, — объяснила девушка, — и перезвонят после трех, — мне показалось, что они звонили из телефона-автомата.

Если сравнивать будку таксофона и телефон, то это как такси и лимузин.

— Набери Жака, — попросил Гай, — и дай знать, когда появятся плотники.

— Да, сэр.

Гай отправился в свой кабинет, в ванную комнату, где в стакан с водой он забросил два Алка-Зельцера. Слушая шипенье, чувствуя слабый всплеск лопающихся пузырьков на руке, он пошел обратно. Предвкушая облегчение, он присел за стол и из интеркома донеслось:

— Мистер Пирли ждет.

— Привет Жак, — Гай отхлебнул напитка. — Как продвигаются дела?

— Медленно и уверенно, — ответил Пирли. — Эта ситуация, Гай, боюсь, что она не так проста как тебе, нам, того хотелось бы, как мы предположили.

— Мы предположили?

— Хорошо, я предположил, — сказал Пирли, — но ты знаешь, что дело запутанное?

— Не совсем, — ответил Гай, чувствуя, что не совсем улавливает суть разговора. — Я не говорил тебе, что будет просто.

— Если есть что-нибудь, что я должен знать…

— Нет, нет, нет, — возразил Гай. — Я просто имел в виду, я никогда не думаю, что ситуации просты.

— А-а. Мудрая философия. Это дело отличается от других. Я навел кое-какие справки.

— Справки? — Гай осушил Алька-Зельцер и внезапно почувствовал, что нуждается в еще одной порции. — Ты хочешь отыскать коллекцию и не платить за нее? Тридцать тысяч потрачено, но сохранен миллион; отличная мысль.

— Не совсем. Я думаю, кражу провернули свои же.

— Невероятно. Я знаю кого-нибудь из них?

— С удовольствием поговорю с тобой на эту тему, как только все узнаю, но мне нужно время.

— О, дорогой, — Гай жалел, что его напиток закончился так быстро. — Ты не хочешь, чтобы я остановил этих людей, не так ли? Этих отчаянных преступников?

— Честно говоря, да.

— Поговорим об этом за обедом, Жак, ты знаешь, какие альтернативы у них есть. Европа, Южная Америка. Буду таким же откровенным, как и ты: я готов из собственного кармана выложит деньги, только чтобы люди остались довольны.

— Все зависит от тебя, конечно.

— Знаю. Я не жалуюсь. Но тянуть время? Они звонили сегодня, я был занят; выйдут на связь после трех.

— Все чего я хочу, — начал Пирли, — это две недели.

— Что? Это невозможно. Как я могу просить у них две недели, если они каждую секунду ждут своего ареста?

— А чем ты можешь помочь мне, Гай? Мне нужно время. Десять дней, сможешь?

— Неделя, — твердо сказал Гай. — Положа руку на сердце, это все, чем я могу помочь.

Пирли вздохнул:

— Хорошо, значит все ложиться на мои плечи. Буду работать быстрее, вот и все.

А это означало, что он изначально рассчитывал на такой срок; Алька-Зельцер вызвал неприятные ощущения в желудке Гая.

— Я уверен, что у тебя все получиться. Ты очень изобретательный парень, — произнес Гай кисло и икнул.

После того как Жак сказал «прощай», тот положил трубку.

Ровно в три ноль одну, когда позвонили плотники, Гай чувствовал себя намного лучше, в основном из-за других дел, которыми он занимался. Поэтому услышав мрачный голос главного столяра, он уверенно и радостно ответил:

— Новостей пока нет, к сожалению.

— Все в порядке, — ответил мужчина. — Пока все хорошо. Но довольно скоро уже не будет хорошо.