Дарья Донцова - Ночная жизнь моей свекрови Страница 62

– Негритенок, – неуверенно сказала я, – то есть афромладенец?

– Ну ты даешь, – хмыкнул муж, – присмотрись! Он же с усами, зубами, висячими ушами, весь покрыт шерстью.

Новорожденный отчаянно завертелся и громко залаял.

– Мопс! – закричала я. – Щенок!

– Точно! – засмеялся Макс. – А здесь второй, персикового окраса. Прошу любить и жаловать. Нравятся тебе такие племяннички?

Муж быстро вытащил из одеял двух собачат, которые, как безумные, стали скакать вокруг меня.

– Выпросил у нашего соседа, – пояснил он, – ну того, который елку поливал. Эй, ты чего ревешь?

Я размазала слезы по щекам:

– Ты мне наврал про брата матери и племянников!

– Ага, – кивнул Макс.

– У меня теперь есть свои мопсы. Конечно, я не перестану любить Мулю, Капу, Аду и Феню, но личные мопсы!

Я заплакала во весь голос:

– Вместо того чтобы рыдать, лучше займись детьми, – велел Макс, – а то Зефирка уже лужу напустила.

Слезы быстро высохли.

– Ты их уже назвал? – улыбнулась я.

– Черненькая Зефирка, а светленькая Муся, – протянул Макс. – Ты не против?

Я прижала к груди щенков и закрыла глаза. А теперь скажите, у кого лучший муж на свете?

Около восьми вечера, почти полностью опустошив магазин «Марквет», где торгуют всем необходимым для животных, мы с Максом сели пить чай. Щенки, прикрытые розовым пледом, мирно спали в голубой корзинке в окружении игрушек.

– Что с Вайнштейном? – спросила я.

Макс поморщился:

– Лиза Абова оклемалась и сдала Алину Колоскову с Сергеем Качановым.

Я почувствовала укус совести:

– Я обещала медсестре защиту!

Муж кивнул:

– Ей зачтут чистосердечное признание и искреннее раскаянье. Правда, я в него не верю. Успокойся, ты Алину не выдавала, о ее роли в афере сообщила Елизавета. Яну пока не нашли, но Олег доволен.

– Надеюсь, он больше не поедет в клуб и не станет глотать «розовые таблетки», – буркнула я.

– «Больница» закрыта, – пояснил Макс, – сомневаюсь, что ночное заведение откроется. Судьба медцентра пока в подвешенном состоянии, но полагаю, что клиника недолго продержится на плаву. Слишком уж масштабный скандал.

– Такое нельзя назвать просто скандалом, – вздохнула я. – Какие новости от Ерофеевой?

– Она пока находится под наблюдением врачей, но, поскольку Лариса принимала «коктейль» Лизорук не очень долгое время, она поправится, – пообещал Макс. – С Галей сложнее, но наметился явный прогресс. Вчера девочка вспомнила Ангелину Иосифовну.

На столе зазвонил телефон, Макс схватил трубку и стал повторять на разные лады:

– Да! Да? Да??? Да…

– Что тебя так взбудоражило? – не сдержала я любопытства, когда муж завершил разговор.

– Это Вадим, – ответил Макс, – готовы анализы по Кире, Злате и Насте. Винтер умерла от передозировки «Стрика», а вот Бариновы! Тут все не так просто, похоже, женщине и девочке помогли уйти на тот свет. Ковальский считает, что у них был шанс, но кто-то сначала задушил Злату, а потом и Настю. У обеих сломаны подъязычные кости. Бедняжки от слабости не могли сопротивляться.

– Марфа Матвеевна! – ахнула я. – Она до прибытия мужчин расправилась со Златой, а от Насти не успела избавиться. Ей пришлось несколько дней изображать заботу о девочке. С ума сойти! Она ей ставила капельницы на глазах у Якова, а потом улучила момент и убила ребенка.

– Трудновато спустя семь лет найти улики против Лизорук, – вздохнул Макс.

– Она ненавидела Злату за то, что Яков на ней женился, – прошептала я, – и Настя Марфе мешала. Лизорук хотела заполучить Баринова!

– Да только тот заработал психическое расстройство, – кивнул муж. – Даже после смерти Злата и Настя не покинули Якова, Марфа Матвеевна не отпраздновала победу. Ей оставалось лишь небольшое утешение: организация семьи. Знаешь, думаю, она с особой радостью убила и Аню Волынкину, и Лору Фейн, и девочек. Она всякий раз уничтожала Злату и Настю.

– Ну и кто из них более сумасшедший? – воскликнула я. – До этого дела я считала, что психи выглядят психами, ходят босиком, готорят глупости. Но Яков Сергеевич и Марфа Матвеевна казались нормальными людьми.

– Многие маньяки приятные люди, – протянул Макс, – а социопаты и вовсе очаровательны.

– Их ведь не отпустят? – испугалась я. – Вдруг суд сочтет Баринова и Лизорук не опасными?

– Конечно, нет, – пообещал муж, – хотя впереди разнообразные экспертизы, консультации с психиатрами, психологами, и не исключено, что Марфа и Яков окажутся в поднадзорной палате, а не на зоне.

– Общаешься с человеком, видишь его каждый день, считаешь приятелем, а потом внезапно выясняется, что он серийный убийца! – вздрогнула я.

– Успокойся, – произнес Макс. – Среди близких нам людей все нормальные!

Кто-то позвонил в дверь.

– Рокси, открой, – крикнула я, но домработница, похоже, уже без приказа распахнула дверь.

Из прихожей донеслись странные звуки, шепот, шуршание, потом крик Рокси:

– Нечестно! Еще целый час!

– Ни фигашечки! – легко переорал домработницу чуть хриплый женский голос. – Я выиграла!

– У меня еще есть время, – хныкала Рокси, – уходи!

– Да ладно тебе! – засмеялась незнакомка. – Шестьдесят минут ничего не решают!

– Ты нарушила договор! – вопила Рокси. – Заявилась раньше. Значит, все недействительно, начинаем заново!

– День завершается, когда стемнело!!! – заявила незваная гостья.

– Нетушки! В полночь! – ответила прислуга.

В прихожей раздался грохот, мы с Максом поспешили на звук.

Около входной двери, как ожидалось, стояла Рокси, обутая в свои любимые хреняпы. Рядом с ней я увидела женщину, чей возраст определить было очень трудно. Со спины я приняла ее за юную девушку. Стройную фигуру обтягивало узкое темно-синее платье, надеть которое рискнет не всякая студентка – такой фасон подчеркнет все изъяны фигуры. Но у незнакомки не было даже намека на жировые складки. Роскошные золотисто-медовые волосы крупными локонами падали на плечи и спускались чуть пониже лопаток.

– Ну что ты наделала! – обиженно засопела Рокси. – Полюбуйся! Сдвинула елку в кадке, и они прибежали!

Незнакомка обернулась, и я удивилась обилию макияжа на юном личике. Пухлые губы покрыты толстым слоем помады, на щеки наложен тон, пудра, румяна. Глаза слишком сильно подведены и украшены накладными ресницами. Стало понятно, что гостье не двадцать, а хорошо за тридцать.

– Прибежали? – повторила она. – Вот у них и спросим! Если люди говорят: «Когда истечет день», что они имеют в виду? Вечер, когда стемнеет! Так? Девушка! Отвечай первая.

– Простите, вы кто? – спросила я.

– А ты? – не замедлила с вопросом женщина и заученным движением поправила челку.

Я невольно посмотрела на ее руки. Тыльная сторона ладоней была покрыта мелкими пигментными пятнами. Нет, тетушке не тридцать, не сорок и даже не пятьдесят, а все шестьдесят. Или нет? Стройная, с очень прямой спиной, звонкий голос?

– Мама! – вдруг попятился Макс.

Я подумала, что муж просто удивился, и посмотрела на него.

– Мама! – повторил Макс. – Это ты!

– А кто еще? – пожала плечами дама.

– Но… ты же в США, – выдавил Макс.

Впервые я видела мужа таким растерянным, если не сказать ошарашенным.

– Америка! – засмеялась дама. – Всего-то тринадцать часов на самолете!

До меня с большим опозданием дошел смысл услышанного. У меня невольно вырвался вопрос:

– Она твоя мать?

– Почему ты удивляешься? – пожала плечами дама.

– То есть вы моя свекровь?

– Боже! Конечно, нет! – подпрыгнула незваная гостья.

– Значит, вы не мать Макса! – с огромным облегчением сказала я.

– Мама, – ожил муж.

– Но не моя свекровь? – окончательно запуталась я.

– Никогда! – топнула изящной ножкой в элегантной лодочке на высоченном каблуке гостья, – ни за какие деньги не соглашусь быть свекровью. Спасибо! Знаю, что это такое! Его бабка по линии… э… э… солнце, я забыла, как звали твоего отца?

– Право, мама, это такая ерунда, – совершенно серьезно ответил Макс.

– Действительно, – согласилась блондинка, – но вот имечко его матери, крысы по менталитету и жабы по внешнему виду, помню. Она каждый день пила мою кровь стаканами и ела мой мозг. Я никому не стану свекровью! Здравствуй, меня зовут Капа.

У меня перед глазами моментально предстала наша мопсиха Капа, которая с самым невинным видом таскает со стола мармеладки.

Губы помимо воли растянула улыбка:

– А я Лампа.

– Отлично! Познакомились, – хлопнула в ладоши Капа, – а это кто?

– Роксана, – ответил Макс.

– Наша домработница, – добавила я.

– Хорошая? – прищурилась Капа.

– Нормальная, – сдержанно ответил Макс.

– Вы не думаете ее выгнать? – наседала Капа.

– Они об этом мечтают! – вдруг закричала Рокси. – Но стесняются сказать! Ну-ка, любимые мои, Лампа и Макс, вспомните жаркое из полотенца, народные приметы, палочку судьбы! Вам нужна такая дура? Скорее рассчитайте меня!