Дарья Донцова - Последняя гастроль госпожи Удачи Страница 7

– Верно, – согласился Сивков, – французы жадные.

– Рачительные, – поправила я.

– Царский подарок, – пришел в восторг хозяин кабинета, – унесу его домой, буду наслаждаться по вечерам. Один.

– Обещаю пополнять ваши запасы, – кокетливо сказала я, – мы с Франсуа давние друзья. Вот только маленькая просьба: не ставьте в эфир интервью полковника Дегтярева.

Глаза Сивкова стали похожи на щели в танке.

– Впервые слышу о таком материале. Садитесь. Повествуйте.

Полчаса мы с Николаем вели напряженный разговор, в конце концов он заявил:

– Полковник сам все растрепал.

– Он думал, что перед ним коллега, – парировала я.

– Бухгалтер, – отметил Сивков. – Вопрос: может ли начальник по-свойски болтать с теткой из финчасти?

Я не дрогнула.

– И у меня вопрос: имеет ли право корреспондент «Сплетника» прикидываться тем, кем он на самом деле не является? На вас можно в суд подать.

– Супер, – потер свои противные ладони Николай, – с удовольствием придем на заседание. Плохой пиар – отличный пиар.

Минут десять мы пререкались, в конце концов я схватила со стола бутылку и пошла к двери.

– Вы куда? – изумился Сивков.

– В «Желтуху», – уточнила я, – объясню им, как «Сплетник» дела ведет. Кстати! Наша беседа записана. Можете не звать своего цепного пса, нет нужды отнимать у меня айфон. Звуковой файл уже отправлен почтой на домашний компьютер.

– Пройда! – воскликнул Николай.

– У тебя научилась, – отбросила я вежливое «вы».

– Садись!

– Зачем?

– Давай договоримся.

– Я пыталась, а ты не идешь на уступки.

Сивков ухмыльнулся.

– А ты мой коньяк утащила.

– Это моя бутылка!

– Которую ты подарила мне.

– И что? Сначала отдала, теперь забрала, потому что ты противный крыс! – топнула я ногой. – Обвел вокруг пальца Дегтярева, а теперь еще со мной споришь!

– Все, кто с тобой не согласен, крысы? – уточнил Сивков.

– Да! – выпалила я. – И жабы.

Хозяин кабинета начал хохотать. Я поспешила к выходу и была схвачена за плечи Сивковым.

– Ну ты даешь! Меня еще никто крысой не обзывал.

– Все когда-то бывает впервые, – элегически ответила я.

– И жабой тоже, – веселился Николай.

– Наверное, многие хотели, да струсили, – фыркнула я.

Сивков силой усадил меня назад в кресло.

– Ты мне нравишься.

– Не могу ответить тебе тем же, – поморщилась я, – вот ты мне нет.

– И кто нам полковник? Любовник?

– Я замужем.

– Да ну? Нашелся камикадзе? И кому когда муж мешал?

Николай показал пальцем на ноутбук.

– Тут написано, что Васильева сто раз бегала в загс.

Я пожала плечами.

– Да хоть двести, я никогда не изменяю законному мужу. Просто ухожу от него, когда считаю продолжение семейной жизни невозможным. Александр Михайлович мой лучший друг. Вернее, брат. Хочешь искупать его в канализации? Твое право. Но на каждое нападение бывает ответ. Ты мне гадость, я тебе пакость.

– Броня крепка, и танки мои быстры, – переиначил старую советскую песню Сивков.

– Возможно, – согласилась я, – зато у меня записная книжка толще тебя. И в ней кого только нет. Померяемся солдатами?

Сивков потер шею.

– Огонь баба!

– Дурак мужик, – ответила я.

Николай опять расхохотался.

– Повезло Дегтяреву с тобой.

– Точно, – согласилась я, – всем моим друзьям повезло со мной, а мне с ними. Давай прекратим препираться, а посмотрим на проблему с другой стороны. Что ты хочешь за уничтожение интервью с Дегтяревым?

Сивков вздернул подбородок.

– По ряду причин, сообщать о которых я тебе не собираюсь, материал из морга о теле, которое, похоже, при жизни было актером Митиным, должен непременно выйти.

– Это чей-то заказ! – осенило меня.

– Ума палата, – усмехнулся мой собеседник.

– Наезд на Дегтярева?

– Да кому нужен твой кабан, – отмахнулся Николай, – Виктория не рассчитывала на успех, думала, что полковник ее пошлет лесом. И вон что получилось! Твой приятель не при делах. Вообще никак. По другому человеку огонь, это многоступенчатая комбинация. Полковник просто ее часть. Не он бы наболтал, так кто-нибудь другой. Лучше стало?

– Значительно, – улыбнулась я.

– Ставь бутылку на стол. Сделаю тебе прекрасное предложение.

– Делай прекрасное предложение, и я поставлю бутылку на стол.

– Ну ты коза!

– Впервые вижу такого барана.

– Баран и коза не пара, – серьезно сказал Сивков.

– Тут не поспоришь. Ты прав, – кивнула я, – баран и коза вместе не живут, им друг друга не любить, потому что он баран, а она коза.

Сивков расхохотался и с трудом спросил:

– Коза и баран способны договориться?

– Коза начала, а баран уперся.

– О’кей! У тебя есть неделя.

– Для чего? – не поняла я.

Николай ухмыльнулся.

– Предлагаю ченч.

– Что? – снова не сообразила я.

– В английском не рубишь! – сделал правильный вывод Сивков.

– Нет, – подтвердила я, – свободно владею французским, кое-как могу изъясниться на немецком.

– Предлагаю обмен, – перевел владелец «Сплетника». – Ты разбираешься с Митиным, узнаешь: его тело – не его. Кто умер: Анатолий – не Анатолий. Если скончался актер, то почему при нем был паспорт на чужое имя? Короче, всю информацию.

Николай ухмыльнулся и погладил мышку.

– Волшебный ящик с экраном сообщил, что Васильева вечно сует свой не очень большой, но зело любопытный нос во все дела полковника. А тот злится безмерно. У тебя опыта в расследованиях через край. Хочешь, чтобы никто не узнал, о чем толстяк проболтался моей сотруднице?

– Да, – отрезала я.

Сивков прищурился.

– Ладно. Принесешь сюда полный отчет. И под камерой все расскажешь в эфире. Меняю интервью полковника на твое. Ты должна успеть раньше полицейского разобраться. Но! Главное условие! Дегтярев ничего не должен знать.

– Хочешь утереть нос полковнику, – осенило меня, – покажешь меня, и получится, что блондинка умудрилась прибежать к финишу раньше Дегтярева.

– Соображаешь, – похвалил меня хозяин кабинета, – баба не дура.

Я молча слушала Сивкова. Если мерзавец выложит в эфир видео разговора толстяка с якобы бухгалтершей, то у полковника возникнут ну очень большие неприятности, он может лишиться работы. Если я соглашусь на предложение Николая, то на службе у Дегтярева ничего не случится. Но наша дружба может лопнуть. Александру Михайловичу не понравится, что я его дураком выставила. Ну, и что делать? Куда ни пойди, везде болото.

– Эй, ты что притихла? – ехидно спросил Николай.

Я сделала глубокий вдох. Работа для Дегтярева все! Без нее он вмиг заболеет, полковник не тот человек, чтобы часами сидеть с удочкой у проруби. А наши отношения… Из двух зол нужно выбрать меньшее!

– Испугалась? – заржал Сивков.

– С какой стати? – спокойно ответила я. – Просто думаю, с чего начать расследование.

– Ух! – потер руки Сивков. – Дегтярев тебе «спасибо» не скажет. Идиотом же выглядеть будет.

– Переживет, – отмахнулась я, – но у меня тоже есть условие. Максимум через десять минут в эфире должно прозвучать сообщение: «Сплетник» ведет свое собственное расследование, чтобы узнать, чей же труп находится в морге. Дегтярев отказался давать любые комментарии, сообщение о его интервью ошибка. Корреспондент, который оболгал полковника, уволен».

– Эй, эй, – погрозил мне пальцем Николай, – а вдруг ты не справишься с задачей?

Я усмехнулась.

– Даша Васильева всегда со щитом, на щите ее не приносят[3].

Глава 7

– Курица удалась, – заметил Юра, доедая последний кусок.

– Думал, что это рыба! – удивился Маневин.

– Это мусс из кролика, – пояснил Коробко, появившись в столовой.

– Какая разница, из чего это состряпали, главное – вкусно, – пробурчал Дегтярев.

– Ой, кажется, у меня схватки, – сказала Маша.

Мужчины разом вскочили.

– Что делать? – побледнел Юра.

– Беги заводить машину, – нервно посоветовал Маневин.

– Да, да, да, – забормотал муж Манюни. – Где она?

– Во дворе под навесом, – подсказала я.

Юра кинулся в прихожую. Феликс схватил плед с кресла и накрыл Марусю с головой.

– Эй, зачем ты меня укутал? – спросила Маша.

– Чтобы не простудилась, – объяснил профессор.

– Еда! – завопил полковник. – Скорей! Соберите ей с собой! Бутерброды с мясом! Жареную картошку! Бананы.

Я повернулась к полковнику.

– Перекус точно не понадобится.

– Роды длятся долго, – накинулся на меня Александр Михайлович, – у девочки голодные судороги начнутся.

– Навряд ли, – вздохнула я.

– Не могу найти ключи, – заорал Юра. – Кто их взял?

– Сок! Ей нужна выжимка из гранатов, – завопил толстяк и вылетел в холл. – Не уезжайте в роддом, Маша, останови схватки, я в супермаркет. Скоро вернусь.

– Ключи! Где ключи? – впал в истерику Юра. – Ключи, ключи…

– Надо постелить на сиденье мех! – подпрыгнул Маневин. – Главное для роженицы тепло. На Руси дети издревле появлялись на свет в банях. А почему?