Алина Лис - К черту моральные принципы Страница 7

Кое-как успокоившись, я со смутным сожалением положила фотографии на место. К делу они не относятся, а значит, никакого морального права забрать их с собой у меня нет.

Содержимое шкафа тоже не стало откровением: несколько пар чистого белья, одежда, с десяток книг. Для очистки совести я потрясла каждую книгу – ничего. Только из альбома с картинами Рериха выпали сто евро. Я аккуратно положила купюру на место.

На всякий случай обшарила и кухню, стараясь не обращать внимания на рыжих усатых тараканов, деловито сновавших среди немытой посуды.

Есть! Похоже, все самое интересное Лаптев хранил на кухне: на полке над столом лежал его ноутбук, рядом чехол и зарядное устройство. Я присела на относительно чистый кухонный стул, устроила ноутбук на коленях, включила. Тот зашумел вентиляторами и пискнул, подтверждая готовность к труду и обороне.

Особенно к обороне: гадкая железка, едва ее экран начал светится, потребовала от меня ввести пароль и работать без него отказалась наотрез. Ну Лаптев, ну конспиратор! Не будь ты уже мертвым, сказала бы тебе пару ласковых. Я попробовала наугад отстучать парочку известных мне паролей, которые бывший использовал время от времени, но ни один из них не подошел.

Помнится, знакомый компьютерщик как-то говорил, что снять пароль на домашней «машине» – раз плюнуть, даже ребенок сможет. Но я, к сожалению, уже несколько лет как вышла из детского возраста, поэтому пароль оказался непреодолимой преградой.

Дилемма. Меня всегда учили, что брать чужое – нехорошо. Но я же не навсегда, а на время. И не для себя, а для пользы дела.

После некоторых колебаний моя совесть согласилась пойти на сделку, и ноутбук вместе с чехлом и зарядкой перекочевал в пакетик.

Может, для очистки совести хотя бы поверхностно просмотреть бумажный хлам на полу? Я встала, с тоской представляя себе грядущий фронт работ. Времени уже немало, а если в ноутбуке что-то ценное, то в любой момент могут заявиться сообщники убийцы. Или полиция все-таки опознает тело и нагрянет в гости. Что же делать?

Пронзительная трель звонка разрушила все мои планы.

Глава 3

Я дернулась, вскочила, поскользнулась на жирном пятне на полу. В тщетной попытке удержать равновесие взмахнула руками, при этом нечаянно задев стоявшую на краешке стола сковородку. С диким грохотом сковорода полетела на пол, увлекая за собой пустую кастрюлю, наполненную ложками и вилками, и несколько тарелок.

Приземлились мы с кастрюлей одновременно.

Ох! В полном бессилии я сидела посреди кухни, рассматривая образовавшуюся в центре композицию. Пятая точка ощутимо побаливала.

Как-как сказала фиолетовая гусеница? «Научись расслабляться»? Сон в руку, черт его побери!

Звонок продолжал надрываться, и только тут я сообразила, что это мой мобильник. Совсем недавно специально установила такой скучный, официальный сигнал на все звонки от родственников, чтобы избежать неловких ситуаций. А то в последний раз мама поучала меня почти сорок минут, услышав похабную песенку на английском языке из моего телефона.

Аккуратно ступая среди осколков и разлетевшихся вилок, я добралась до сумочки в прихожей, вытащила трубку и устало вздохнула, увидев на экране надпись «Мама».

Отлично! Завертевшись в безумной карусели сегодняшнего утра, я совершенно упустила из виду, что сегодня не обычный выходной, а восьмое марта.

Восьмое марта для нашей семьи значит совсем не то же самое, что для большинства граждан страны. Можно сказать, что мои родители постарались превратить Международный женский день в этакий аналог американского Дня благодарения. Семейный праздник, когда все собираются вместе за столом, объедаются вкусняшкой и рассказывают, как у кого дела.

Не приехать к родителям на Восьмое марта почти так же кощунственно, как забыть о мамином дне рождения. Родительница не простит. Запилит нравоучениями и будет права.

Как я могла забыть?! Наверное, ударной волной из головы вышибло. И самое главное: что теперь делать? Не так-то просто изображать из себя образцовую сестру и примерную дочь, когда буквально несколько часов назад ты еще стояла над трупом своего мужа (пусть даже и бывшего) и спасалась бегством с горящей бензоколонки.

С другой стороны, рассказывать о произошедшем родственникам?! Упаси господь! Стоило только представить, какой галдеж поднимет сестра, как мама будет настаивать, чтобы я по доброй воле пошла сдаваться в полицию, а папа рассуждать о правосудии и воздаянии по заслугам. А главное – они мне до старости потом эту бензоколонку не забудут.

Нет, родственников это точно не касается.

Я нажала на кнопку приема вызова и поднесла телефон к уху.

– Здравствуй, доченька! – Мамин голос был, как всегда, бодр и весел. – Что это ты так долго трубку не брала? Опять спишь до полудня?

– Сплю. До полудня, – безропотно подчинилась я материнской воле. – Мне такой сон увлекательный снился, ты просто представить себе не можешь, – нашла я в себе силы развить эту тему.

– Сколько раз я тебе говорила: будешь столько спать – проспишь все на свете!

Ох, как я не люблю эти мамины наставления, тяга к которым у нее осталась еще со времен работы школьным учителем.

– Не меньше тысячи раз, мама.

– Пора бы уже прислушаться. Так что просыпайся, начинай собираться. Ты помнишь, что в два часа мы уже начинаем? Если опоздаешь – мы без тебя начнем, и потом не обижайся.

– Хорошо, мама, – не буду обижаться… – Обижаться я, конечно, не подумала бы в любом случае, но моя мама просто обязана была предупредить. Потому что ждать отстающих ей не давала привитая в школе тяга к пунктуальности, а не переживать по этому поводу – врожденная вежливость.

Я еще раз заверила маму в том, что обязательно приду, попрощалась и дала отбой.

Так-так. Снова предстоит поспешить. Часы показывают, что осталось всего два часа времени – не такой большой запас. Особенно если учесть, что мне нужно еще доехать до дома, принять душ и переодеться.

Доехала я быстро, благо, дороги сегодня по случаю праздничного дня оставались свободными. Двигаясь в темпе сегодняшнего утра, приняла душ, залезла в джинсы, надежно прикрывшие ободранные коленки. У меня даже осталось несколько минут на то, чтобы немного посидеть перед зеркалом и сделать вполне приличный макияж.

Добралась я вовремя. Дверь открыл папа – как всегда в подобных случаях, в пиджаке и при галстуке. Он не был рафинированным интеллигентом, из тех, перед которыми водители такси извиняются, что сидят к ним спиной. Просто у старшего поколения нашей семьи принято красиво одеваться к любым домашним праздникам и застольям. Я со своими джинсами нагло нарушала негласное правило, но мне как чаду младшему и непутевому это прощалось.

Все остальные члены семьи были уже в сборе. Не удивительно: папа, мама и младший брат Леня здесь живут, а старшая сестра Маргарита отличается гиперпунктуальностью.

– Ну здравствуй, здравствуй, – радушно прогудел папа, обнимая меня за плечи. – А у нас уже все готово, только тебя и ждем!

Я в ответ чмокнула его в щеку.

– Надо же, не опоздала сегодня! А мы собрались уже без тебя начинать! – поприветствовала меня мама, явно гордая этим маленьким достижением.

После всех положенных ритуалов и приветствий мы торжественно проследовали к столу. В комнате церемония встречи продолжилась: я чопорно раскланялась со старшей сестрой и простецки, но сердечно обнялась с младшим братишкой.

Пафос момента был несколько подпорчен юным террористом Петей – четырехлетним отпрыском Маргариты. Улучив момент, когда все присутствующие смотрели на только что прибывшую меня, этот славный ребенок потянул на себя край скатерти. Стоявший на краю бокал с шампанским полетел вниз и с мелодичным звоном разлетелся на осколки, расплескав свое содержимое по ковру. За ним последовала уже початая бутылка, несколько тарелок и почти полный салатник.

К счастью, кроме бокала, ничего не разбилось, но салат! Мой любимый салат с языком!!! Пребывая в полном восторге от получившегося «бумм!», противный ребенок попытался заныкать отбившуюся хрустальную ножку, порезался и заревел.

Поднялся переполох. Маргарита кинулась успокаивать и бинтовать мальчишку, мама начала читать строгую нотацию о недопустимости подобного поведения, папа попытался собрать осколки и, конечно, тоже порезался о них, я побежала за тряпкой. Минут через пятнадцать нам с папой удалось ликвидировать почти все последствия Петиной выходки. Только остатки майонеза не желали расставаться с ковром. Все это время мать с сестрой продолжали спорить о методах воспитания:

– Ребенок должен понять, что доставил своим поступком много хлопот близким людям. Я настаиваю на наказании. Петр, почему ты улыбаешься? Тебе должно быть стыдно!

– Не кричи на ребенка! Он маленький! И уже наказан. Петенька, сильно болит?

– Я должна вмешаться. Иначе Петя вырастет гадким, эгоистичным человеком, которому наплевать на чувства близких людей!