Дарья Донцова - Продюсер козьей морды Страница 7

– Чувырла, – засмеялся мастодонт.

– Энди, ты нанял его шпрехшталмейстером, – пояснил Мара, – у Вани рост два метра, в костюме он хорош, лучше Себастьяна! Ну, помнишь, Ваню тебе Боба порекомендовал, он его приятель, ведь так? Вань, подтверди?

На маленьком веснушчатом личике Мары появилось умоляющее выражение.

– Ага, – неожиданно для самого себя солгал я, – мы с Бобой прошли огонь, воду и медные трубы.

– Это меняет дело, – помягчел Энди, – вставайте, парни! Апчхи! Чую кота! Где он?

– Может, на кухне сидит? Небось соседская девчонка принесла! – предположила голова.

– Пойду гляну, – прогудел Энди и с неожиданной для самосвала скоростью ринулся вон из спальни.

– Пронесло, – радостно воскликнул Мара, – Антонио, ты как?

– Супер, – заявила голова. – Мими, сука, вылезай.

Обезьяна высунула морду и издала тихий звук, похожий на птичий щебет.

– Да ушел он, – махнул рукой Антонио, – не дрожи.

На лице Мими появилось выражение счастья.

– Где Леонардо? – спросил Мара.

Мими порылась в одеяле и вытащила угольно-черного котенка.

– Ох и дура же ты! – возмутился Антонио. – Больше не приноси его! Энди ваще озвереет.

Мими кивнула, схватила кота, прижала его к себе и начала искать блох.

– Мими идиотка, – пояснил Мара, – а еще она в карты мухлюет, не садись с ней за один стол, в момент обштопает.

– Обезьяна умеет играть в карты? – усомнился я.

– А то! – воскликнул Антонио. – Такая зараза! Пальцы ловкие, тасует колоду как зверь, швырк, швырк, швырк, себе пять тузов, нам сплошную мелочь! Вечно у нее флеш-рояль[7] выходит. Как ни старались, мы ее поймать не смогли.

– В колоде всего четыре туза, – напомнил я.

– Ага, – подхватил Мара, – а у Мими пять, и она ими всеми пользуется.

Макака презрительно фыркнула, встала и демонстративно положила котенка на подушку Антонио, затем медленно сложила из корявых пальцев фигу и ткнула Маре под нос.

– Ну не сердись, – дал задний ход парень, – все путем, мы же тебя любим, уважаем, ценим, ты нас кормишь, когда Энди бабок не дает!

Мими хрюкнула, схватила апатичного мурлыку и выскочила в коридор.

– Хорошая девка, – глядя ей вслед, заявил Мара, – никогда не подводит!

Я сел на кровать. Господи, куда я попал? Может, сплю?

Парни переглянулись.

– Ты как? – с неподдельной заботой поинтересовался Антонио. – Пришел в себя?

– Говорил же, не пей коктейль, Боба хрен знает из чего его смешивает, – подхватил Мара.

– Рецепт он в секрете держит, – крякнул Антонио, – лично мне подозрительно: почему? Если че приличное готовишь, зачем скрывать!

Я хлопал глазами.

– Слышь, Антонио, – засмеялся Мара, – он того, прифигелый.

– Эй, Ваня, не помнишь ничего?

– Нет, – ответил я.

– Ща расскажем, – захихикал Антонио, – кто начнет?

– Я, конечно, – заявил Мара.

– А че ты завсегда первый? – обиделся Антонио.

– Потому что я умный, – выдвинул железный аргумент Мара, – я сколько в школу ходил? То-то! Целых семь классов за плечами, а у тебя и трех не наберется!

Очевидно, Мара не раз пользовался этой козырной картой, потому что Антонио покорно кивнул:

– Лады!

Мара начал рассказывать, через пять минут у меня подкосились ноги, я, как ни старался, не мог вспомнить вчерашний вечер, словно чья-то рука ластиком стерла хранящуюся в мозгу информацию. По словам Мары, дело обстояло так.

Где-то около полуночи он и Антонио отдыхали в крохотном кафе, которым владеет личность по имени Боба. Чтобы вам до конца стала ясна ситуация, мне придется почти полностью привести рассказ циркача.

Мара, Антонио и Энди гимнасты, они работают на перше – это длинная, гибкая, очень прочная палка. Энди так называемый «нижний», он выходит на арену, запрокидывает голову, ставит себе на лоб перш, потом из-за кулис выскакивает Антонио и, вскарабкавшись до середины шеста, начинает выделывать всякие акробатические трюки. Следом появляется Мара, он очень легкий, поэтому его место на самом верху. Гимнасты на перше – традиционный номер, его исполняет не одно поколение циркачей. Энди, Мара и Антонио братья, они на арене с младенчества и, как почти все цирковые дети, не получили порядочного образования. Шапито, в котором служили их родители, переезжало из города в город, мальчишки сменили столько школ, что и вспомнить невозможно, да и папа с мамой не стремились дать детям знания по русскому языку, математике, литературе и прочей там географии. В цирке ценится не умение решать уравнения и писать сочинения, там нужны иные качества, а если ты способен расписываться – уже Ломоносов. Лет до тридцати пяти гимнасты выступают с номерами, а уж дальше как повезет. Одни пытаются переквалифицироваться в клоунов, или, как говорят на арене, в коверных, другие выступают с дрессированными животными, третьи – работают в униформе. Вы бывали когда-нибудь на цирковых представлениях? Помните, как они начинаются? Раздается бравурная музыка, раздвигается блестящий занавес, из кулис выходит несколько мужчин, одетых в яркие, чаще всего красные костюмы с золотыми пуговицами, и выстраиваются у края арены. Следом появляется осанистый господин во фраке, это ведущий, по-цирковому он называется шпрехшталмейстер, а парни в мундирах – это униформа. Только не надо считать их кем-то вроде уборщиц. Униформа – это одни из самых опытных сотрудников цирка. Да, они делают «черную» работу, раскатывают ковер, покрывающий арену, держат страховочную веревку-лонжу, подают всякий инвентарь. Вот только без должного умения ковер не уложить, тут много хитростей, и опилки, по которым скачут лошади, должны быть насыпаны правильно, и особо прочный трос, пристегнутый к поясу воздушного гимнаста, не доверят дураку с улицы. Но вернемся к братьям.

Энди из них самый старший и наиболее сильный, он ухитрился после кончины родителей создать собственный коллектив, который называется «Морелли на колесах». Морелли – фамилия братьев, настоящая, не псевдоним. У них есть автобус, в котором коллектив разъезжает по провинции. Циркачи сродни цыганам: где легли спать, там и дом. Личное имущество братьев, нижнее белье и джинсы, умещается в одной сумке, они не женаты, детей не имеют и пока не очень переживают по этому поводу. Энди восемнадцать лет, Антонио на год моложе, а Маре вроде пятнадцать, точный возраст он не знает, потому что мама посеяла его метрику. Родители их погибли три года назад, когда в шапито случился пожар, мальчишкам удалось спастись. Мара ухитрился вытащить из огня шестимесячную малышку Мими. С тех пор мартышка живет при братьях, она комическая часть представления, выскакивает на арену с тросточкой и пародирует их номер. Успех обезьянке всегда обеспечен.

Раз в году, в конце весны, Морелли прибывают в Москву. Цирк на Цветном бульваре и коллектив, который работает на Ленинских горах, отправляются на гастроли. И Морелли получают возможность выступать в столице. Естественно, они не могут конкурировать с элитой циркового мира и не претендуют на лучшие площадки мегаполиса. Морелли работают в парках, обслуживают корпоративные мероприятия, кроме того, летом многие подмосковные населенные пункты отмечают День города, и Морелли являются украшением праздников. Избалованные вниманием как российского, так и зарубежного зрителя столичные акробаты, клоуны и фокусники не поедут в какой-нибудь Козьегорск,[8] расположенный на границе с Тульской областью, чтобы выступить на дне рождения фабрики, выпускающей клизмы, а Морелли тут как тут, у них все по-взрослому: акробаты, дрессировщик с медведем, девочка-каучук, короче, полный набор удовольствий. Неискушенный зритель отбивает себе ладони, билеты стоят недорого, костюмы артистов издали выглядят шикарно, медведь пугает публику здоровенными зубами, девочка гнется, словно пластилиновая. Простые люди не заглядывают за кулисы и поэтому не знают правды. На самом деле красивые купальники и трико давным-давно не новые, медведь ленив, а девочке подкатывает к тридцатнику, просто она щуплая и поэтому сходит за ребенка.

В Москве Энди снимает несколько комнат в бараке. Хоромы не шикарные, но циркачи не избалованы. Дождь на голову не льет? Это же отлично. В столице у Морелли много друзей, один из них Боба, хозяин бара, расположенного в ста метрах от того места, где обычно селится коллектив. Вчера после концерта Мара и Антонио пошли к Бобе, им хотелось выпить чайку и съесть вкусную пиццу. Внимание Мары привлек высокий, симпатичный, хорошо одетый мужчина, сидевший за стойкой с самым несчастным видом.

– Это кто? – спросил младший Морелли у бармена.

Боба пожал плечами.

– Уже три часа кукует! Говорит, идти некуда! Вроде он не в себе, не из ваших и не из наших, я его впервые вижу, уже пятый коктейль скушал, платит исправно, не буянит.

Мара подсел к дядьке, а тот неожиданно рассказал ему свою жизнь, начиная чуть ли не с рождения и заканчивая уходом из дома хозяйки.