Татьяна Луганцева - Хозяйка бешеных кактусов Страница 7

Вот и Никита даже поднялся со стула, готовый бежать, куда скажет эта худая девица. Но, вовремя опомнившись, опустился назад.

— Ты что, с ума сошла? Тогда уж точно балаган получится! Ворвемся на чужие поминки с венками, написанными мне. Нас отправят в «желтый дом»! Да еще венки в виде сердец, словно с карнавала. Там подумают, что мы издеваемся!

Яна поутихла. Плечи ее опустились, и на нее было жалко смотреть.

— Ладно, не расстраивайся так… — подбодрил ее Никита. — Винегрета положить? Соленых огурчиков? Капустки? В общем, давай поедим пищи с поминок. Будешь?

— Угу, — уныло кивнула Яна.

У Никиты вдруг проснулся аппетит от раздражающих запахов закусок на столе.

— Кто готовил-то? Мира?

— Нет, ресторан приезжал, быстрого обслуживания, — ответила Яна, ковыряя вилкой в салате. — Русская и европейская кухня.

Никита все же порывался поухаживать за Яной и налил ей вина.

— А себе? — предложила и она.

— Мне скоро на работу, — ответил он.

Яна подняла глаза и посмотрела на пресловутую визитку.

— За Германа Алексеевича! Пусть простит, что на тот свет отправился без венков!

— Думаю, ему уже все равно, — чокнулся с ней стаканом минеральной воды Никита и закусил ломтиком ветчины с хлебцем. — Можно поинтересоваться?

— Валяй… мне теперь тоже все равно…

— А почему у тебя траурные венки в виде сердец? Мне сначала почудилось, что на меня глюки напали. Присмотрелся, и в правду — сердца! — рассмеялся Никита.

Яна насупилась.

— Вот чего пристал? Что смешного? Я хотела как лучше. Всегда обычные венки да обычные, а тут такой оригинальной формы, в виде сердец. Мол, ты останешься навеки в наших сердцах, в нашей памяти, мы тебя сердечно любим, — сказала Яна.

Никита не мог остановиться и продолжал смеяться.

— Хватит смеяться! Мне и так плохо, — огрызнулась Яна.

— Извини, не могу остановиться. Сейчас… Все, я в норме. Я даже сохраню один на память, — сказал Никита и снова расхохотался.

Яна не выдержала и расхохоталась тоже.

— Как тебя зовут? — спросил Никита, вытирая выступившие слезы.

— Яна Карловна Цветкова.

— Необычное имя. Но почему-то я не удивлен. А меня зовут… впрочем, ты в курсе, раз всю ночь писала траурные ленточки, — снова засмеялся Никита, хватаясь за живот. — Что-то не очень вкусная еда. Надо будет попросить, чтобы, когда я умру по-настоящему, не этот ресторан готовил на мои поминки.

— Все, я пошла! — резко встала Яна, но Никита перехватил ее руку и снова усадил за стол.

— Прости. Давай, я тебе помогу.

— Интересно, чем? Умрешь по-настоящему? — съязвила она.

— Знаешь, а ведь именно это я и могу сделать в ближайшее время, — ответил Никита, улыбаясь.

— Не поняла. Объясни!

— Сейчас. Только сначала впущу свет и воздух в этот склеп, — выдохнул Никита. Встал, подошел к одному из окон и сорвал с него черный атлас драпировки.

Солнечный свет заиграл в его волосах. Никита открыл форточку, и в комнату ворвалась струя свежего воздуха.

— Фу! Словно и правда из могилы вышел! Ну и стресс ты мне устроила, Яна Карловна Цветкова! Со мной вышла неприятная история.

— Может, уже хватит?

— Да я не об этом, — махнул Никита рукой в сторону траурных венков. — В общем, за мной несколько месяцев по пятам бегала одна девчушка. Ну, знаешь… пасла меня при выезде из коттеджного поселка, тащилась за мной на своей машине, ждала у здания радиоцентра, когда я вел передачу в радиоэфире, прорывалась за мной в ночной клуб. Ну и так далее.

— Зачем? — спросила Яна.

— Вот и я ее тоже спрашивал — зачем? Но она только смущенно улыбалась и убегала. Очень странная девица.

— И ты никому о ней не сказал?

— А что я мог сказать? У меня периодически появляются какие-то ненормальные поклонницы. Эта девчонка не угрожала мне, ничем не нарушала мой покой. Кому я должен был что-то сказать? Милиции? Мол, помогите, меня, здорового мужика, преследует молоденькая девушка, и я ее боюсь?

— Но такое навязчивое преследование раздражает, наверное, — возразила Яна и кивнула ему на холодец, чтобы Никита положил ей на тарелку порцию.

— Да я уже и привык к ней. И потом, повторяю, никаких угроз с ее стороны не исходило, — ответил Никита и выполнил безмолвную просьбу Яны, шлепнув в ее пустую тарелку кусок дрожащей массы.

— И что дальше? — спросила, принявшись смачно жевать, она.

— Дальше… Приходит как-то ко мне следователь с классическим строго-непроницаемым выражением лица и прямо так с порога спрашивает: «Знали ли вы Быкову Надежду Петровну восемьдесят седьмого года рождения?» Я честно отвечаю, что нет. Тогда он мне показывает фотографию, и я узнаю ту девушку. Прикинь, я ведь имени ее не знал и следователю правду сказал!

— И что? — спросила Яна, уплетая холодец, явно приготовленный без души, не по-домашнему.

— Выяснилось, что Быкова Надежда Петровна, девятнадцати лет от роду, сиганула с балкона, черт знает с какого этажа, и разбилась вдребезги, то есть насмерть.

— А ты при чем? — не поняла Яна.

— Я этот же вопрос следователю задал, мол, хоть мне ее и жалко, но с собой я никакой связи не нахожу. На что тот ответил: вся комната девчонки обклеена моими фотографиями, и она оставила предсмертную записку, из которой явствует — в ее смерти виноват я.

— Прямо как в кино!

— Ага, только это наяву. Мол, я задурил ей голову, соблазнил ее, обещав жениться, и потом беременную бросил.

— А это неправда?

— Зуб даю! Рассказал тебе всю правду, как своему адвокату, — приложил руку к сердцу Никита.

— То есть Асе?

— Ей самой.

— Ну тогда твою невиновность легко будет доказать. Кстати, она мне сказала, что история неприятная, но дело не сложное, — успокоила его Яна.

— Я тоже на это надеюсь… Надя на самом деле оказалась беременной на каком-то маленьком сроке. У меня взяли какие-то анализы и теперь исследуют, мой у нее ребенок или нет.

— Вот! Докажут, что не твой. Значит, она лжет, а следовательно, и все в записке может быть ложью, — сказала Яна, доедая холодец и косясь на салат с ветчиной.

— Не все так просто. Где доказательства, что я с ней не спал? Может, девчонка вступала в интимную связь с несколькими партнерами и просто ошиблась, от кого забеременела? И потом, видишь ли, предсмертным запискам склонны верить, все-таки человек не шутит, и дальнейший его фатальный поступок это подтверждает.

— Да она просто психопатка!

— Надя не состояла на учете, — ответил Никита, — и доказать теперь, что она была психически больной, фактически невозможно.

— Хорошо же ты влип, — уважительно протянула Яна.

— А еще мне прислали две угрозы по электронной почте: что я отвечу за смерть девушки и что мне не жить, — сказал Никита, отрешенно глядя в окно.

— Да ты что! В милицию сообщил?

— Сообщил. А что толку? Мало ли какой идиот это написал. Пока реальной угрозы нет, никто и не пошевелится.

— А откуда пришли угрозы, нельзя выяснить? — оживилась Яна, садясь на своего любимого конька.

Это была какая-то странная ситуация: когда она сидела вместе с незнакомым мужчиной за большим пустым столом в окружении траурных венков, посвященных этому же мужчине, и справляла по нему же поминки.

— Я сам выяснил. Интернет-кафе на окраине, в районе метро «Алтуфьево».

— Оба раза оттуда?

— Оба.

— А где жила Надя? — спросила Яна.

— На юго-западе Москвы.

— Может, ее парень?

— У нее не было парня.

— Ага! Беременная она была, а парня не было? — удивилась Яна.

— Так сказал следователь. Я, если честно, думаю, что он предвзято ко мне относится, считая главным подозреваемым. Мол, артистам все сходит с рук.

— А сам пытался еще что-нибудь выяснить?

— Мне это даже в голову не приходило. Чего ради? Я ничего криминального не делал. Не моя обязанность расследовать, что подвигло Надежду на суицид и написать записку.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Я бы на твоем месте пошевелилась, раз меня обвиняют в подстрекательстве к убийству.

— И что я должен делать? — удивился теперь Никита.

— Хоть что-нибудь! Как можно больше узнать о жизни девушки, например.

— Ты так уверенно говоришь…

— Я не раз занималась подобными делами, — похвасталась Яна.

— Впервые вижу такую, которая занимается несколькими странными делами одновременно.

— Я вообще единственная! — тряхнула волосами Яна.

— Ага, Яна Цветкова, я запомнил. И если мы еще не были в сауне вместе, я тебя туда приглашаю, — призывно посмотрел на нее Никита.

— Э нет, парень, тебя не туда потянуло. У меня есть друг.

— А разве это мешает нашему легонькому флирту?

— У нас не может быть флирта, тем более легонького, — прямо посмотрела в глаза собеседника Яна. — Со мной или по-тяжелому, или никак.