Наталья Александрова - Галоша для дальнего плавания Страница 7

И вот что я подумала: почему при таком богатом выборе неизвестный воришка польстился на скромную Машину сумку, а не взял одну из этих дорогущих?

Возможно, потому, что Машина сумка удобнее лежала, попала, так сказать, под руку…

Возможно, но все же некоторые сомнения у меня остались. Не все укладывалось в эту версию.

– И только в монастырях, – доносился до последних рядов рокочущий голос лектора, – только в монастырях развивались науки – астрономия, химия, медицина…

– Шах и мат! – радостно завопил один из шахматистов.

– Что там происходит? – рассвирепел лектор. – Молодые люди, я вам не мешаю?

– Викентий Константинович! – бросилась на помощь однокашникам одна из отличниц. – Я не успела записать, какие науки развивались в монастырях – алхимия, астрология, а еще какая?

– Как вы меня слушали, Филимонова?! – возмущенно зарокотал преподаватель. – Удивляюсь на вас! Вы такая серьезная, ответственная студентка и так невнимательны! Алхимия и астрология не имеют никакого отношения к науке! Это лженауки, которые пробиваются рядом с подлинно научными знаниями, как сорняки рядом с лекарственными травами и злаками! Разумеется, в монастырях им не было места… там, как я вам уже сказал, развивались химия, астрономия, медицина, а также история, математика и другие науки… Выдающийся средневековый ученый Николай Кузанский был архиепископом, великий Роджер Бэкон был монахом-францисканцем…

– Извините, Геннадий Константинович! – пролепетала отличница с виноватым видом. – Наверное, я неправильно расслышала… мне показалось, вы сказали…

Лектор хотел ей что-то возразить, но в эту самую секунду раздался звонок, извещающий о завершении занятия. Студенты повскакали с мест, зашумели и потянулись к выходу. Я заметила среди них нашу клиентку и окликнула ее:

– Маш, постой, поговорить надо!

Увидев меня, она переменилась в лице, испуганно огляделась. Рядом с ней шла довольно эффектная девица в красном пальто, с рассыпанными по плечам темными волосами.

– Лен, ты иди! – обратилась к ней Маша. – У меня тут кое-какие дела…

Брюнетка пожала плечами, выразительно хмыкнула и удалилась из аудитории.

– Зачем вы… ты… зачем ты пришла сюда? – проговорила Маша вполголоса, подойдя ко мне.

– Вот интересно! – Я оглядела ее с ног до головы. – Как же ты хочешь, чтобы я нашла твою сумку, не побывав на месте… преступления? Я, между прочим, работаю над твоим делом!

– Тсс! – она прижала палец к губам, завертела головой. – Я не хочу, чтобы пошли разговоры…

– Ну, пойдем в какое-нибудь местечко, где можно спокойно поговорить! – смилостивилась я. – Есть тут поблизости какое-нибудь кафе или бистро?..

– Конечно! – Маша заторопилась, вышла из помещения и вскоре привела меня в небольшую кофейню, расположенную здесь же, в институтском здании.

Мы взяли по чашке кофе и устроились в уголке зала.

– Вот что, подруга, – негромко проговорила я, как только мы сели за стол, – колись.

– В каком смысле? – испуганно пролепетала Маша.

– В самом прямом. Признавайся честно, в чем дело с твоей сумкой. Как же мы с Василием Макаровичем найдем, если ты не говоришь нам правду?

– С чего ты это взяла? – лепетала она, пряча глаза. – Я вам сказала правду…

Тут уж я окончательно убедилась, что она темнит. Это было у нее прямо на лице написано.

– Я тебе объясню, – начала я, сверля ее пристальным взглядом, который долго отрабатывала перед зеркалом. – У вас здесь часто воруют сумки, это я уже выяснила…

– Ну да!.. Вот и у меня украли…

– Подожди, не перебивай. Ты сама сказала, что ничего особенно ценного у тебя в сумке не было, только документы. А как раз документы из украденных сумок подбрасывают вахтерше тете Гале. У нее там целый склад скопился зачеток и студенческих билетов. Так что никому из студентов не приходит в голову обращаться к частным детективам, все просто идут к тете Гале. Это и проще и дешевле – подарить ей коробку конфет, и дело с концом!..

– Я у нее уже спрашивала… – отозвалась Маша, опустив глаза. При этом вид у нее был самый подозрительный.

– Нет, не убедила! Ты – девушка небогатая, так?

– Ну, так… – признала она очевидное.

– А наши услуги стоят не так уж дешево, хотя и дешевле, чем у других агентств… Нет, подруга, ты нам сказала, может быть, и правду, но уж точно не всю!..

Она потерянно молчала, и я предприняла еще одну попытку расколоть девчонку:

– Опять же, я посмотрела сегодня на твоих приятелей, с кем вы вместе грызете гранит науки и искусства, и убедилась, что у них полно сумок, гораздо более привлекательных для вора, чем твоя. Одна сумка от Luis Vuitton стоит не меньше двадцати тысяч. И денег в ней явно больше, чем в твоей… Так что у тебя концы с концами явно не сходятся! Если ты хочешь, чтобы мы нашли твою сумку, – говори правду! Иначе мы тебе ничем не сможем помочь!..

Маша, конечно, возразила бы, что за дорогими сумками и следят внимательнее, но, видно, воля к сопротивлению уже подошла к концу, и она сдалась:

– Ну да, ну да! Я не все сказала… в этой сумке была одна дорогая вещь…

Она снова замолчала, и мне пришлось ее поторопить:

– Ну, уж если начала – продолжай, а то мы только впустую тратим время. Которое, между прочим, ты оплачиваешь!

Она вздохнула и продолжила:

– Там был кулон. Очень дорогой и красивый. И самое главное – чужой… мне его непременно нужно к следующим выходным вернуть! Непременно…

– Уже лучше! – оживилась я. – Кулон – это что-то конкретное, а то – сумка, документы! Кому они нужны-то…

Маша надолго замерла, уставившись в пустую чашку из-под кофе, словно собралась гадать на кофейной гуще. Нет, определенно, слова из этой тетехи приходилось вытягивать клещами!

– Ты пирожные любишь? – решила я сменить тему.

– Я сладкого не ем! – Она отшатнулась от меня так резко, что едва не уронила стул. – Я на диете…

– Болеешь, что ли, чем? – полюбопытствовала я – так, для разговора.

– Нет, просто стараюсь сохранить фигуру…

Фигуру… Я оглядела ее всю, с ног до головы, – худущая, бледная, «краше в гроб кладут», как говорила моя бабушка. Ручки-ножки тоненькие… «Были бы кости, а мясо нарастет» – эта фраза тоже из бабушкиного репертуара, однако в Машином случае и косточки какие-то ненадежные.

– Ты посиди пока тут, только не убегай, все равно найду! – пообещала я строго.

Маша и сама поняла, что ей никуда от меня не деться, и покорилась судьбе, только в глазах ее блеснули слезы. Но я не стала поддаваться неуместной жалости. В конце концов, она сама к нам обратилась, а всякая инициатива, как известно, наказуема!

За стойкой стояла симпатичная тетенька в белой крахмальной наколке. Она улыбнулась мне и указала на стеклянный прилавок. Для Маши я выбрала булочку с маком и горячий бутерброд с ветчиной и сыром. Для себя – один бутерброд, потом махнула рукой и, поддавшись на уговоры буфетчицы, попросила еще шоколадную конфету с орехами.

Вернувшись за столик, я застала там колоритную компанию. Трое парней самого удивительного вида стояли над Машей и оживленно переговаривались. Один был высокий, как жердь, руки его, непропорциональной длины, висели едва ли не до колен. Именно висели, а когда он двигался, то свободно болтались, как у тряпичной куклы. Половину его лица закрывали длинные и жидкие волосы тускло-серого цвета. Второй был пониже ростом и вовсе лысый. Или, скорее, бритый наголо, зато на подбородке виднелась бороденка самого гнусного вида, а в ухе – массивная серебряная серьга. На нем красовались джинсы, разорванные в самых различных местах, и куцый джемперок с вытянутыми локтями. Третий был маленький и вертлявый, пышные черные волосы вились кольцами, он прихватывал их резинкой. На нем болталась какая-то бесформенная хламида, до того пестрая, что у меня зарябило в глазах.

– Галкина, ты чего тут сидишь? – говорил лысый, нависая над Машей. – Кофеем надираешься? А на лекцию кто за тебя пойдет?

– Малкина у нас и так умная, Гоголя с Гегелем не путает, – усмехнулся высокий. – Ей лекции ни к чему.

В общем, шел обычный студенческий треп, и совершенно незачем было Маше бледнеть и ерзать на стуле.

– Ребята, идите, я занята, – дрожащим голосом проговорила она, но на троих прохиндеев это не произвело никакого впечатления.

– Палкина занята? – весело изумился чернявый. – И чем это, интересно знать? Какие-такие у нее дела?

Маша сделала попытку привстать и оглянулась на меня. Тут же высокий нажал ей на плечи и насильно усадил на стул. Лысый перехватил ее взгляд и воззрился на меня.

– О, ребята! – заорал он в полном восторге. – Я понял! У Чалкиной завелся сердечный друг – вот эта вот тетя! Галкина, да ты лесбиянка? Не бойся, мы никому не скажем!

– Силиконов, прекрати! – закричала Маша на грани истерики. – Как ты можешь?

Я поняла, что передо мной стояла неразлучная троица – Звонарев, Силиконов и Каплер – те трое парней, которые остались последние в аудитории вчера, когда у Маши украли сумку. Понятно теперь, почему Маша ничего им не сказала, все равно ничем не помогли бы, а только гадостей наговорили.