Михаил Серегин - Большой ментовский переполох Страница 7

Стеблов на минуту задумался, почесал в затылке и сказал:

– Ладно, сойдет и такой пароль, заходите.

Ребята победно переглянулись и прошли в кабинет, где было немного теплее, чем в коридоре.

– Чего надо? – усаживаясь за стол, спросил полковник.

– Нам ничего не надо, – покачал головой Кулапудов. – Это вы хотели, чтобы мы распутали убийство какого-то Мартышкина.

– А, так вот в чем дело, – наконец понял Василий Наумович. – Так бы сразу и сказали. Вы не обращайте внимания на мой непотребный вид. Хулиганы окна поразбивали, поэтому пришлось отделению, чтобы холодной смертью не погибнуть, согреваться народными средствами, – объяснил он повальную пьянку всего отделения.

Курсанты усмехнулись, но тут же вновь сделали серьезные лица, а полковник продолжал:

– Короче, этого Мартышкина убили, но его сначала надо найти.

– Как найти? – одновременно спросили Веня и Леха.

– А так, убили, а труп его украли, и теперь надо искать и убийцу, и труп, – вяло объяснил Стеблов. – Короче, я сам толком ничего не понял... – Он замолчал, вперив остекленевший вдруг взгляд в Дирола.

Санек от такого пристального взгляда немного смутился, но глаз не опустил.

– Молодец, – похвалил его полковник. – Мой взгляд немногие выдерживают... Так о чем это я? – спохватился он.

– О том, что вы и сами толком ничего не поняли, – подсказал Веня.

– Я все всегда понимаю, – строго глянул на него Василий Наумович. – В общем, вот вам адрес, идите к жене Мартышкина, она вам все расскажет, а я спать хочу. Да, и вот еще что, – вспомнил он. – О ходе расследования докладывать мне ежедневно.

– Есть, – хором ответили курсанты.

Ребята вышли из кабинета Стеблова в полной растерянности.

– Интересно получается, – возмущался Дирол, – найди то, не знаю что. Сами ничего толком не понимают, а нас на задание посылают.

– Оттого и посылают нас. Вот мы и должны не посрамить честь простого российского милиционера и при минимуме первоначальных сведений раскрыть преступление, – поучительным тоном проговорил Веня. – Знать бы еще только, с чего начинать...

По назначенному адресу курсанты добрались довольно быстро. Дом, в котором проживала гражданка Мартышкина, находился всего в нескольких кварталах от отделения милиции.

Дверь им открыли почти сразу же после того, как Федя постучал. На пороге предстала молодая и довольно симпатичная женщина с короткими светлыми волосами и большими карими глазами. Увидев перед собой чернокожего парня, она очень удивилась:

– А мне сказали, что придут курсанты из школы милиции, а не из Университета дружбы народов.

– А я и есть из школы милиции. Зовут Федором Гангой, – ничуть не смутившись, объяснил Федя.

– Он у нас сам дитя дружбы народов, – хихикнул за его спиной Дирол.

– Это как? – не поняла Наталья Александровна.

– Мама русская, папа африканец. Они подружились, влюбились, и получился Федя, – широко улыбнувшись, пояснил Санек.

– А-а, ну тогда проходите, дети дружбы народов, – распахивая дверь, пригласила женщина.

– Итак, что у вас произошло? – начал задавать вопросы Веня, когда все оказались в квартире.

Наташа, всхлипывая, но стараясь сдерживать слезы, рассказала о своем горе.

– Так вы говорите, милиция приезжала? – решил уточнить Веня. – Но почему они не взялись за это дело?

– Не знаю, – пожала плечами молодая женщина. – Это вы у их начальника спросите.

Мартышкина намеренно не призналась в истинной причине недоверия милиционеров к ее мужу, она очень боялась, что и эти ребята, узнав о проделках Николая, ей не поверят.

Но курсанты ни на миг не засомневались в словах Натальи Александровны. Через несколько минут в квартире Мартышкиных уже кипела работа по поиску следов преступления и улик, которые мог оставить преступник.

Курсанты исследовали каждый угол, осмотрели диван и пол перед ним, несколько раз прослушали будильник, звон которого так сильно напугал Наташу.

– Действительно, очень странное преступление, – посетовал Веня. – Ни тела, ни следов преступления, вообще ничего, что могло бы указывать на совершенное здесь убийство. А когда вы домой с работы возвратились, дверь была открыта? – обратился он к Наталье Александровне.

– Нет, закрыта, – покачала головой та. – Я ее своим ключом открыла...

– А ничего подозрительного не заметили? – продолжал допытываться Кулапудов.

– Да нет, – немного подумав, ответила женщина.

– Думаешь, преступник в квартире прятался? – понял ход Вениных мыслей Федя.

– Почти уверен, – подтвердил Веня. – А долго вы в обмороке были?

– Минут пятнадцать, – посчитала Наташа. – Пока милиция не приехала.

– За это время преступник вполне мог вынести труп из квартиры, – сделал вывод Кулапудов.

– Как? Это же труп! А если его кто-нибудь увидел бы? – подал голос Пешкодралов. – Да и тяжело, наверное, одному мужика вытащить.

– Значит, их было двое, а может, и трое. Двое тащили, а третий следил, чтобы никто их не заметил. Наталья Александровна, – обратился Веня к Мартышкиной, – а вы когда домой возвращались, не заметили перед подъездом какую-нибудь незнакомую машину?

– Нет, никакой незнакомой машины не было, разве что старый «Москвич» нашего соседа Сергея Филипповича. Так у того драндулета воры давно все колеса поснимали, на нем и метра не проедешь.

– Да-а, – протянул Веня. – Идеальное преступление. Никто ничего не видел, никто ничего не знает, ни одной улики, а самое главное – даже трупа нет.

В это время Андрей, взяв швабру, начал возить ею под диваном, надеясь на то, что, может, хоть какая-то улика закатилась под него. Через минуту он извлек оттуда старые вонючие носки, судя по всему, мужские, запыленный тюбик губной помады фирмы «REVLON» и помятую черную кепку.

– Ой, что это? – поднимая кепку, спросила Наташа. – Это не наше.

– Как не ваше? – насторожился Андрей. – Вы хотите сказать, что кепка эта не принадлежит ни вам, ни вашему мужу?

– Вот именно, – подтвердила женщина. – Я ее первый раз вижу. Коля вообще никогда головные уборы не носил, даже зимой, так что я понятия не имею, откуда это, – она ткнула пальцем в кепку, – появилось у нас дома.

Веня взял из рук Андрея кепку и внимательно осмотрел ее.

– Пыли на ней почти нет, – через минуту констатировал он, – а это значит...

– Что лежит она здесь совсем немного времени, – закончил за него Федя. – И следовательно, ее мог обронить преступник.

– В такой мороз в кепке ходить. Бр-р, – поежился Леха. – У него, видно, крыша оттого и съехала, что все мозги отморозил.

– Как бы не так, – не согласился Веня. – Скорее всего, он ездит на машине, так что теплая шапка ему и не нужна. Вот, понюхай, чуешь, как бензином воняет?

Пешкодралов понюхал кепку и действительно почувствовал «неповторимый аромат» смеси бензина, машинного масла и еще чего-то, чему курсант не смог дать определения.

– У нас машины нет, – сообщила на всякий случай Наталья. – Коля и водить не умел.

– А как же мы найдем владельца этой кепки? – сразу ко всем обратился Дирол. – Знаете, сколько в городе владельцев машин и точно таких же кепок?

– Я знаю, как его найти, – подал голос Федя. – Надо привести Ирму.

Ирма, немецкая овчарка, была собственностью школы милиции и проживала на ее территории, то есть в общежитии, вместе со своим тренером и инструктором кинологом Шариковым. Собакой она была непростой. Будучи единственной служебной собакой в школе, она вполне уяснила себе собственную значимость, а потому и вела себя в соответствии со своим привилегированным положением. Чтобы заставить Ирму взять чей-то след, порой приходилось сильно потрудиться, применяя всевозможные уговоры, уловки в виде кусочков мяса или намазанного маслом хлеба. Но зато если уж Ирма соглашалась немного поработать, то делала это со всем пылом, на какой только способна собачья душа.

Федя с близнецами отправились за Ирмой, а остальные продолжили осмотр квартиры.

Кинолог Шариков как раз в это время вывел свою питомицу на прогулку. Ирма, поводя из стороны в сторону треугольным черным носом, важно шествовала впереди своего хозяина. Когда Федя и близнецы приблизились, собака незлобно зарычала.

– Тихо, Ирма, это свои, – погладил ее по спине кинолог.

– Здрасте, – поздоровались Федя и близнецы и вкратце объяснили, что им нужно.

– Конечно, Ирму я вам дам, – не стал вредничать Шариков. – Но хочу предупредить, что она с утра не в самом лучшем расположении духа. На всех ворчит, злится.

– Может, ее покормить? – предложил Антон.

– Только что кормил, – сообщил кинолог. – Гулять ее еле вывел, упиралась.

– Ладно, давайте нам поводок, а там разберемся, – успокоил преподавателя Федя, взял поводок и сел рядом с Ирмой на корточки, приговаривая: – Кутя, кутя, славная Ирмочка.

Ирмочка славной, по всей видимости, себя не считала или, может, не хотела принимать комплименты от курсанта сомнительного внешнего вида. Она демонстративно отвернулась и легла на снег.