Варвара Клюева - Не прячьте ваши денежки Страница 7

— А ты сумеешь отличить его от порядочного человека с честными намерениями? Ты девушка во всех отношениях симпатичная, и, насколько я понимаю, мысль о замужестве отвращения у тебя не вызывает. Думаешь, тебе легко будет выбрать из сонма поклонников того, кому нужна ты, а не твои деньги? Не у всех ведь на лбу написано: «Я — выжига и альфонс», — как у твоего Романа… — Не смей так отзываться о Роме! — Вероника вскочила и уставилась на меня потемневшими от волнения глазами. — Он очень приличный и воспитанный молодой человек… — Вестимо, приличный, — с готовностью согласилась я. — Среди альфонсов редко попадаются хамы и грубияны. Женщины, за счет которых они живут, как правило, не одобряют плохие манеры.

— Но с чего, скажи мне, ты взяла, что Рома живет за счет женщин? заверещала кузина. — Кто тебе об этом сказал? Может быть, он тебе исповедался?

— В этом не было нужды. Говорю же, у него на лбу написано, кто он такой и чего ему надо.

— А ты не допускаешь, что можешь изредка ошибаться? — съехидничала моя подопечная. — Откуда ему было знать, когда мы познакомились, что у меня водятся деньги?

— Хм, тоже мне загадка! Ему популярно объяснили на курсах, что вести у него английский будет «носитель языка», американка. Большинство наших дорогих соотечественников искренне убеждены, что все американцы день и ночь бьются над проблемой: куда девать баксы. Ну хорошо, я не исключаю, что Роме нужны от тебя не деньги, а гражданство. Но в одном меня не переубедить: никакой сердечной привязанностью к тебе тут и не пахнет.

И вот тут-то Вероника нанесла мне запрещенный удар — опустилась на стул, закрыла лицо руками и горько заплакала. Минуты две я таращилась на нее, изнемогая от отвращения к собственной персоне. «Ай да Варвара! Ай да любительница резать правду-матку в глаза! Что же ты не торжествуешь победу над телом поверженной противницы? Ты еще про Сурена ей что-нибудь скажи, про подруженьку Люсю, чтобы уж добить окончательно!»

Прервав сеанс самобичевания, я достала с полки над головой чистую чашку и пузырек с валерьянкой, налила в чашку кипяченой воды и накапала туда же лекарства.

— Вероника, выпей, пожалуйста. И не обижайся на меня, грымзу вредную. Я ведь и правда могла ошибиться. — «Но, к сожалению, не ошиблась», — добавила я уже про себя.

Бедная девочка послушно взяла чашку, сделала несколько глотков и поплелась в ванную умываться.

«Нет, так дело не пойдет, — думала я, оставшись в одиночестве. — Если это нежное создание в качестве последнего довода всякий раз будет лить слезы, любой наш спор закончится моим полным и сокрушительным фиаско. Придется действовать гибче».

— Как же мне жить? — горестно спросила Вероника, вернувшись на кухню. Я уверена, что ты не права в отношении Ромы, но теперь меня все время будут мучить подозрения.

«И очень хорошо».

— И так же будет с другими. Всякий раз, когда кто-нибудь начнет проявлять ко мне внимание, я буду гадать, не зарится ли он на мои деньги. Неужели ты этого добивалась, Варвара?

— Если ты спрашиваешь, не задалась ли я целью испортить тебе жизнь, ответ — нет. Но мне действительно было бы спокойнее, если бы ты присмотрелась к своему окружению. Я понимаю, почему мое предложение тебе не по вкусу: в основе добрых взаимоотношений между людьми должно лежать доверие.

— Вот именно! Если подозревать всех и каждого в нечестных намерениях, можно и заболеть.

— Согласна. С другой стороны, друг или возлюбленный, оказавшийся в итоге вымогателем, лишит тебя не только денег, но и душевного равновесия, что тоже здоровью не способствует.

— И какой же выход?

— Ну, учитывая, что ты миллионерша, можно рискнуть небольшой частью твоего состояния и устроить твоим приятелям проверку на вшивость.

— Это как же?

— Пусть деньги, которые ты привезла, останутся у тебя. Распоряжайся ими по своему усмотрению, не советуясь со мной. Хотя один совет я тебе все же дам: если не планируешь крупных трат, обналичь чеки и положи деньги в сбербанк. Есть такой вклад — с ежеквартальным начислением процентов. Правда, государственные процентные ставки существенно ниже, чем у Равиля или даже в коммерческих банках, но считается, что это надежное помещение капитала. И около тысячи в месяц к своим доходам ты все-таки приплюсуешь, так что на безбедную жизнь хватит с избытком.

— Хорошо, но в чем будет заключаться испытание?

— Для тебя — ни в чем. Ты заживешь весело и счастливо, не мучая себя нехорошими подозрениями. Объявишь всем, кому сочтешь нужным, что привезла из Швейцарии триста тысяч долларов, положила их в банк и собираешься жить на проценты, ни в чем себе не отказывая. Если люди, окружающие тебя, действительно считают себя твоими друзьями, они никогда не попросят у тебя в долг больше той суммы, которая составляет твой ежемесячный доход. Разве что в случае крайней нужды, к какой нельзя отнести дело вроде театра. А значит, твой основной капитал останется нетронутым. Но если они вытянут у тебя все до копейки, сама понимаешь: от таких друзей надо держаться подальше. И лучше всего — в другом полушарии. Все равно здесь ты уже перестанешь верить людям, а подозревать всех и каждого, по твоим же словам, вредно для здоровья.

— И каким будет испытательный срок?

— Срока назначать не будем. Испытание закончится, когда будет исчерпана контрольная сумма в триста тысяч.

— Но, предположим, Роман или кто-нибудь еще попросит меня выйти за него замуж, пока триста тысяч будут лежать в банке целехонькими. Могу ли я принять такое предложение, не думая о том, что будущий муж, возможно, планирует убить меня ради наследства?

Я задумалась, но только на мгновение.

— Хорошо, тогда внесем небольшую поправку. Ты скажешь друзьям, что привезла деньги и собираешься жить на проценты, но положила их в банк не ты, а я — на свое имя. Я ведь твоя опекунша, верно? И когда кто-нибудь сделает тебе предложение, а захочешь его принять, скажи своему избраннику следующее: «Мы с Варварой решили, что триста тысяч долларов должны достаться нашим с тобой детям. Поэтому деньги будут лежать на счету Варвары до совершеннолетия наших отпрысков. А нам с тобой, пупсик, придется довольствоваться процентами». По-моему, такая ремарка должна удержать нового Криппена1 от женитьбы.

Вероника помолчала, размышляя над моими словами, потом кивнула.

— Значит, договорились? — обрадовалась я. — И ты не будешь настаивать на исполнении отцовской воли, если на родине тебя оберут до нитки?

На этот раз молчание длилось гораздо дольше, но все же я дождалась кивка.

— Замечательно. Теперь вот еще что: когда решишь обналичить чеки, предупреди меня. Я попрошу знакомого оперативника проводить тебя от конторы «Америкэн экспресс» до ближайшего отделения госбанка. Береженого бог бережет. И главное — никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не рассказывай о миллионах, оставшихся в швейцарском банке!.. Что такое?! — Увидев румянец, вспыхнувший на щеках кузины, и ее скромно опущенные ресницы, я почувствовала щемящую тяжесть под левой лопаткой. — Ты уже кому-то проболталась? Но я же предупреждала тебя по телефону… — Да, но только во время второго разговора, — пролепетала Вероника. — А в первый раз ты ничего такого не говорила, и я позвонила Люсе… — Господи, ты понимаешь, что натворила? Открыла ящик Пандоры — вот что! Я даже вообразить не в состоянии, на какие гнусности способны охочие до денег граждане, чтобы заполучить миллион-другой долларов! Если верить бессмертным советским классикам, существует четыреста способов сравнительно честного отнятия денег у населения. Приплюсуй к ним сравнительно нечестные, вовсе бессовестные и попросту насильственные — сколько выйдет? Тысяча? И все их ты теперь можешь испытать на собственной шкуре! Все, забудь о замужестве. Отныне относительно безопасным женихом для тебя может считаться только мультимиллионер. Прочих немедленно гони в шею!

— Постой, Варвара, не сгущай краски! Я объясню свое положение Людмиле и попрошу ее никому не рассказывать… — Ха! — перебила я. — Неужели ты думаешь, что твоя Людмила за два дня не успела поделиться такой потрясающей новостью с доброй половиной города?

— Она не болтушка.

— Да? А как насчет ее моральных устоев? Ты готова поручиться головой, что она не относится к категории иудушек, которые за приличное вознаграждение продадут родную мать?

— Ну почему ты все время нападаешь на моих друзей? — воскликнула Вероника со слезами в голосе. — Ты что, нарочно, чтобы здешнюю жизнь стала для меня нестерпимой? Признайся, тебе хочется, чтобы я уехала из России и оставила тебя в покое? Я доставляю тебе слишком много хлопот, да, Варвара?

«Меткий выстрел, ничего не скажешь!»

— Если бы мною двигало желание от тебя отделаться, я не стала бы утруждать себя такими сложными многоходовыми комбинациями — достаточно было просто отказаться от опеки. А что касается нападок на твоих гм… друзей, то я всего несколько минут назад сама предложила тебе рискнуть тремя сотнями тысяч ради твоих добрых отношений с ближними. Только теперь мой план никуда не годится. Если в твоем окружении есть паразиты, теперь они не отвалятся, высосав триста тысяч — они присосутся насмерть.