Дарья Калинина - Подруга бывает кусачей Страница 7

   Девушка в самом деле была тут. Сама она полулежала на земляном полу. Связанная по рукам и ногам. Головой и плечами она опиралась о кирпичную кладку. И с недоумением смотрела на стоящего перед ней мужчину. Рот ей освободили только что, содрав с него изрядный кусок пластыря.

   – Гена, – говорила Леночка, с трудом двигая воспаленными губами. – Что ты творишь?

   – Молчи, дура!

   – Гена, ведь еще твой отец работал на моего папу.

   – И что? Теперь я тоже должен пойти по стопам папули? И горбатиться на тебя всю жизнь? А потом сдохнуть и услышать, как ты фальшиво рыдаешь над моей могилой?

   – Папа был очень расстроен, когда погиб твой отец!

   – Мой отец погиб из-за твоего. И не смотри на меня так! Мой отец поехал на ту встречу вместо твоего! И погиб!

   – Ну да, на папу много раз покушались. То покушение было первым.

   – И мой отец погиб за другого человека! За твоего отца!

   – И ты винишь в этом моего папу? Ты хоть вспомни, он же все равно погиб! Всего через год!

   – Вот именно! А я так не хочу!

   – Чего ты не хочешь?

   – Не хочу погибнуть из-за какой-то дурацкой преданности!

   – Гена! – воскликнула Леночка. – Я понимаю. Тебя заставили, да?

   – Никто меня не заставлял. Просто ко мне пришли люди и напомнили ту историю. Про твоего отца. И про моего. И намекнули, что если я не хочу повторить судьбу папы, то должен сам позаботиться о своей безопасности.

   – Тебя заставили, – теперь уже грустно произнесла Леночка. – Они на тебя надавили. И ты испугался. Гена!

   – Что «Гена»? Что «Гена»? Думаешь, мне легко?

   – Ты что, в самом деле хочешь меня убить?

   – А что мне делать? Добровольно уехать ты же не согласишься?

   – Почему? Ты меня спрашивал об этом? Очень может быть, что и соглашусь.

   – Все равно, – пробормотал Гена. – Все равно это теперь уже не имеет никакого значения. Ты должна умереть.

   – Но зачем, Генка?! Клянусь тебе, я уеду! Спрячусь так, что меня никто и никогда не найдет.

   – С этим своим… Со своим хмырем?

   – Он не хмырь! Он мой любимый. И он примет меня и богатую, и бедную.

   – Как же!

   – А я верю! – настаивала Леночка. – И ты специально наврал, что он все узнал про меня. И наврал, что Владик в бешенстве! Как я тогда испугалась! Даже вино расплескала себе на платье! А ты стоял и смотрел, как я мечусь по квартире. И знал, что Владик на меня не сердится!

   – Сама во всем виновата! Не надо было искушать судьбу!

   Но Леночка его не слушала и твердила:

   – Да, я боялась, что Владик сейчас появится и мне придется смотреть ему в глаза. А ты, оказывается, все это просто наврал! Наврал, чтобы выманить меня из дома! Я теперь точно поняла это!

   – Ну да! Наврал, – хмыкнул Гена. – И еще кое-что сделал. Так что на него не надейся, его любовь для тебя в прошлом.

   – Что?! – воскликнула Леночка. – Что ты сделал? Говори, подлец! Говори!

   – Вот как ты запела! А то Геночка, миленький. Геночка хороший. Я даже почти уже растрогался. Думал, может быть, в самом деле тебя отпустить. А ты вон как!

   – Что ты ему сказал, иуда?

   – Ничего особенного! Да я с ним и не разговаривал.

   – А кто?

   – Помнишь Лариску в твоем магазине?

   – Да. А при чем тут она?

   – Я ведь следил за тобой больше суток. И заметил, как она тебя «любит»!

   – И что дальше?

   – Я дал ей кое-какие фотографии. Твои фотографии.

   – Не понимаю.

   – Ну, где ты с разными мужиками тискаешься! И нашу с тобой фотку для наглядности добавил.

   – Что я… Но этого же не… Я ни с кем… А уж с тобой… Ах ты подлец! Ты сделал фотомонтаж!

   – Ну да! – радостно подтвердил Геннадий. – И мне показалось, что получилось неплохо! Все-таки цифровые камеры – это великое дело! Этот лопух даже не догадался, что можно такого намудрить, что станет видно то, чего и не было никогда.

   – Подлец!

   – Предпочитаю, чтобы меня называли – предусмотрительный человек!

   – Ты же меня подставил! Он будет думать, что я его обманывала!

   – А то нет! Ты ему лгала с самого начала! Бедная сиротка, надо же такое придумать! Лгунья!

   – Но это же… Это же совсем другое! Я его люблю. И никогда ему не изменяла. А он будет думать, что я – проститутка!

   В голосе Леночки прозвучало отчаяние. Девушка едва не плакала. Похоже, собственная судьба волновала ее куда меньше.

   – Какая тебе разница? – теперь в голосе Геннадия слышалась усталость. – Теперь уже все равно. Идти тебе некуда. Твой Владик тебя презирает. Так что будет лучше, если ты умрешь.

   – Кому лучше? Тебе? Или мне? Так вот мне это точно не лучше!

   И Леночка яростно уставилась на предателя. Но Геннадий уже думал о другом.

   – Кстати, как тебе удалось позвонить старухе? – спросил он у Леночки.

   – Какой старухе?

   – Ну, своей домработнице.

   – Я… Я ей не звонила!

   – Вот как? Что же, наверное, старая дура все перепутала. Тебе не кажется, что она вообще в маразме?

   – Тебе доставляет удовольствие говорить гадости про тех, кого я люблю?

   – Может быть, может быть, – бормотнул Геннадий. – Сколько я себя помню, всегда тебя ненавидел!

   – Гена! Мы же были друзьями!

   И тут Геннадия прорвало.

   – Никогда! – взвизгнул он. – Никогда мы с тобой не были друзьями. Ты – мисс Богачка. Даже после смерти своих родителей ты никогда и ни в чем не нуждалась. Всегда к твоим услугам были и дорогие школы и вкусная еда! А я… А ты хоть знаешь, как мы жили с мамой после того, как мой отец отдал свою жизнь за твоего?

   – Но мой папа помогал твоей маме. А потом управляющие всегда выплачивали вам с мамой пенсию!

   – Жалкие гроши! На них даже нельзя было съездить на нормальный курорт! Мы отдыхали в Турции или Египте! В убогих номерах. В трех звездах! Четыре было для нас уже слишком дорого!

   – Но ведь…

   – Заткнись! И я ничуть не жалею о том, что сейчас сделаю. Да, мне заплатили. Да, мне пригрозили. Но я и сам, слышишь ты, сам этого хотел! Отомстить тебе и всей твоей мерзкой семейке! И живым, и мертвым! Завтра будет заседание акционеров. И когда выяснится, что генеральный директор самовольно исчез больше чем на полгода, то выберут другого человека.

   – Тебя?

   – Может быть, и меня!

   – Но ведь ты и так получаешь огромные деньги. Больше тебе не заплатят. Да и вовсе не факт, что выберут именно тебя.

   – А мне плевать! Зато я буду знать, что ты сдохла. А я сделал на твоей смерти неплохие деньги! Точно так же, как когда-то поступил твой отец с моим!

   И Геннадий пошел к одной из трещин, которые змеились в старой кирпичной стене и уходили высоко под крышу. И рассматривая эту трещину, он бормотал:

   – В бедности ей пожить захотелось! А теперь в могилке полежать извольте! Тоже необычайно расширяет кругозор!

   – Геннадий! Ты что, собираешься меня убить? Ты не сможешь! Ты трус. И духу у тебя не хватит!

   – Еще как хватит! Да мне и не придется ничего делать! Камни все сделают за меня.

   – Камни?

   – Эти вот кирпичи. Ты же помнишь, я учился на инженера? Так что рассчитать, куда упадут камни из рушащейся стены, я смогу.

   – Ты – чудовище!

   – Эти камни и убьют тебя, и похоронят! – не обращая внимания на Лену, произнес предатель. – Тебя никто не найдет! К тому времени, когда разберут эти завалы, от тебя останутся одни косточки. Прощай, Леночка!

   В руках у Геннадия появился лом, который он вставил в трещину на стене. Один удар по нему, и часть стены обрушилась бы на Леночку. Геннадий взял в руки увесистый булыжник и собирался треснуть им по лому. У Владика перехватило дыхание. И в этот момент справа от себя он услышал:

   – Руки вверх! Стой на месте, мерзавец!

   Это наконец-то вступил в дело Тоха, который выскочил из своего укрытия. Геннадий, растерянно ворочая своими рыбьими глазами, замер с булыжником в руках. А Владик кинулся к лежащей на земле Леночке.

   – Милая! Дорогая! Любимая! – прижимал он светловолосую и перепачканную землей голову девушки к своей груди. – Как ты?

   – Владик! Ты меня все-таки спас! Я знала… Я верила, что ты придешь за мной!

   – Конечно. Я искал тебя все эти дни!

   – Владик, ты не верь никому, я тебе никогда не изменяла.

   – Я тебе верю!

   – И насчет остального, я тебе тоже все объясню. Я не хотела… я должна была проверить, понять… А потом…

   Но Владик не дал ей договорить. Он просто закрыл Леночкин ротик страстным поцелуем.

   – Ты нашлась, а остальное все неважно! – произнес он, баюкая Леночку у груди, словно маленького ребенка.

   Попутно он снимал с нее веревки. Растирал ее затекшие руки и ноги. И помогал встать на ноги. Говорить им было не надо. Все было и так ясно. Он был ей нужен. Она была нужна ему. А вот жизнь друг без друга им была как раз не нужна. Вот так все просто и ясно. И никакие деньги или отсутствие оных не могло изменить этого.