Смерть и креативный директор - Рина Осинкина Страница 7

– Можем разделиться, – с готовностью отозвался юрист Валяев. – Я девушкам музычку подберу, а ты отправляйся на разведку.

Со стороны холла донесся пьяненький голос Алекса Турчина:

– Я вот думаю, куда Лара запропастилась?

– Супруга ваша? Вот не знаю… Я Родионова ищу. Не видели? Мне с ним обсудить кое-что надо, – ответил ему голос Аркадия Михеева.

Татьяну словно током прошибло. Она выпрямилась в кресле и несколько секунд сидела так, окаменев. Посмотрела исподлобья на недавних партнеров по игре в детектив. На лицах мужиков увидела интерес, Майя Хохлова смотрела на нее с жалостным презрением.

Она проговорила Таньке в спину:

– Идешь мужа искать?

– Но это же мой муж, не так ли? – бросила ей через плечо Татьяна.

В холле уже никого не было. Из-за двери кухни доносились характерные звуки звенькающих столовых приборов, из-за двери санузла не менее характерные: кого-то всерьез выворачивало. Она решила, что Турчина.

Татьяна свернула в коридор, ведущий вглубь дома, и нос к носу столкнулась с Беркутовой. Та тоже не ожидала кого-то внезапно встретить, поэтому не приготовила лицо, на котором застыло выражение злой гадливости.

Дамы молча посторонились, пропуская друг друга. Танька порадовалась, что никаких вопросов ей задано не было.

Правая стена коридора была глухая, это и понятно – за ней располагалась гостиная, где шла гульба. В левой имелось две двери, и, распахнув поочередно каждую, Татьяна убедилась, что помещения пусты. Отметила про себя, что первое из них, уставленное по двум стенам высокими книжными шкафами и огромным письменным столом посредине, и компьютером на нем, и есть, должно быть, упомянутая библиотека, а вторая была похожа на обычную комнату обычной московской квартиры: диван, журнальный столик с двумя креслами, тумба с телевизионной панелью и что-то еще привычно-мещанское. Разница заключалась лишь в огромном оконном проеме почти во всю стену, но в этом доме все окна были такие.

Коридор оканчивался лестницей, ведущей на второй этаж, и тут Таньку пробрал страх.

Она и вправду хочет воочию увидеть сцену, которую успела нарисовать в воображении?

И как после этого ей будет житься?

Считай, вся жизнь устоявшаяся, счастливая пойдет под откос. Разделится на две неравные части: до и после.

Или неизвестность хуже горькой правды?

«Хуже», – решила Татьяна. Она стянула со ступней лодочки на высоком каблуке, прижала туфли к животу и медленно, стараясь, чтобы ни одна половица не скрипнула, начала подниматься на второй этаж.

Олеся терпеливо выслушала повествование сестры, не прерывая. Бесчисленные подробности рассказа, забирающие время и внимание, были совершенно ни к чему, но она понимала, что Танюше надо выговориться.

Время от времени Олеся бросала многозначительные взгляды на зятя, который с дивана перешел в кресло у окна, где и сидел, не проронив ни слова.

Наконец она произнесла неприязненным тоном:

– А ведь это ты Таньку подставил, а, родной? И сказать нечего?

Виталий вскочил с места, забегал по комнате, остановился напротив Олеси, нервно проговорил:

– Да знаю я, знаю! И что теперь?! Виноват, повелся на флюиды, но исправить-то как? Я бы на себя взял, да алиби у меня железное…

– Алиби? Флюиды? А по порядку можешь?

Татьяна, понизив голос, сказала:

– Понимаешь, Лен, эта Лариска настоящей ведьмой была.

– Со слов твоего мужа? Мило. Заколдовала, выходит, благоверного. Чары навела. Хорошая отмазка.

– Да ни при чем тут мистика! – раздраженно проговорил Виталий. – Была бы ты мужиком, поняла бы меня, а так – и объяснять бессмысленно.

– Да? А Танька как же? Вроде и не мужик, а тебе поверила.

– Это разные вещи. Сама видишь, что не о том она говорит. По-своему переиначила.

– А что, не так разве? – заволновалась Татьяна.

– Так, малыш, так, – устало проговорил муж. – Да не совсем. Понимаешь, Олесь, она только до руки моей дотронулась, а у меня по телу волна прошла с головы до… копчика. А потом посмотрела на меня… Я такую в ней ощутил власть обволакивающую… Могущество, что ли… И она точно знала, зараза, что этим могуществом сумеет любого мужика пригнуть, кого ей только заблагорассудится… И при этом такие обещания зашквальные в ее взгляде были, что у меня в мозгах все перемешалось. Хищная гениальная самка, понимаешь? Нет? Я так и думал.

– Но что-то демоническое в ней все-таки есть! – упрямо сказала Татьяна. – То есть было.

– Ну, хорошо, хорошо, малыш, было. Спасибо, что оправдать меня стараешься.

«Она старается для себя самой, дубина! – сердито подумала Олеся. – Ей так проще тебя простить, кобеля блудливого».

Справедливости ради стоит заметить, не наблюдалось раньше за зятем ничего такого… кобелиного. Однако и на старуху бывает проруха. Или лучше про тихий омут поговорку вспомнить?

Олеся его спросила иронично:

– И это все? Взглянула на тебя влажным взором, ты и поплыл?

– Влажным? Пожалуй, нет. Она была классом выше, чтобы вульгарными приемами пользоваться. Да и ни к чему ей было. Их, таких опасных, единицы, должно быть. Лично я сталкиваюсь впервые, но наслышан. К тому же психолог была неплохой, а может, просто опыт. Короче. Она мне сказала: «Отдохните, хватит уже. Ваша спутница из вас клоуна делает».

– Это она о чем?

– Это она о нашем с Витей флирте… – прогундосила сестра и снова зарыдала, на этот раз от стыда и унижения, как рассудила про себя Олеся.

– Ясно. Этим она тебя и сделала, дружок. И ни при чем тут флюиды. Идиотское мужское самолюбие, я права? Если ошибаюсь, ответь, почему не одернул ее и не сообщил, что Танька тебе жена, а не какая-то «спутница»! Я лично думаю, что ты побоялся острот про мужа на коротком поводке. Или тебе все-таки захотелось побыть немножко холостяком на этом приеме?

– Ааа!!! – возмущенно-жалобно выкрикнула Танька и резко приподнялась на диване, облокотившись рукой о сиденье: волосы взлохмачены, глаза безумные. – Что ты несешь, Лёлька?! Мне и так фигово, а ты тут такие вещи измышляешь!.. Витя, скажи ей!

– Твоя сестра просто не в курсе, – сердито ответил Виталий, а Олесе сказал: – Михеев нас с Татьяной как супругов всем остальным представил, и Лариса это хорошо слышала. А Таню она назвала моей спутницей, чтобы статус ее понизить. Как мне думается.

– Но ты ее не поправил! Почему? – требовательно спросила Олеся.

– По кочану, – огрызнулся зять. – Может, не хотел разговор продолжать. Не понравилась мне моя реакция на эту русалку, вот я и решил купировать контакт. Такую версию ты принимаешь?

– Допустим. Хотя тот факт, что ты отмолчался, сильно похоже на предательство. Тем не менее, я тебе верю. Но ответь, пожалуйста: вот когда Турчина тебя под ручку ухватила и на танец повела, отчего