Идентичность Лауры - Ольга Владимировна Маркович Страница 7

Тени стелились длинными легкими полосами, создавая на дороге решетчатые узоры. С океана доносился солоноватый запах. Впереди я увидела бревенчатые темно-серые прилавки с набросанными на них разновеликими рыбинами. Людей было мало, и я подумала, что смогу без тревоги выйти из тука и прогуляться по рядам. Марджани вылезла первой и подала мне руку. Я оперлась, но без усилия. Слишком уж тщедушной выглядела старушонка. Продавцы на местах встрепенулись. Я медленно двигалась от одного развала к другому. Хотелось сначала оценить представленный ассортимент. Ко мне подбежал чумазый ребятенок и протянул ручку. Я машинально сунула ему купюру. Мне хотелось, чтобы он побыстрее отошел. Это было ошибкой. Детвора стала множиться, достигая в моем сознании толпы. Попрошайки смыкались вокруг кольцом, дергали за юбку и галдели:

— Мадам, дай мне рупий, мадам! Мадам, доллар! Дай доллар! И мне! И мне! И мне, мадам!

Марджани была в нескольких метрах от меня, когда заметила происходившее. Она начала махать костлявыми руками, отгоняя детвору, как мух, но те, подтверждая сравнение, шумно жужжали свое: «Дай рупий! Дай доллар, мадам! И мне! И мне! И мне!»

Голова закружилась, стало тяжело дышать. В глазах потемнело. Я поняла, что сейчас отключусь, и начала заваливаться на бок. Уже издали, будто из другого измерения, я услышала над собой мужской голос. Кто-то подхватил меня и удержал на ногах. Легкие, но неприятные постукивания по щекам вернули меня в чувство. Я открыла глаза. Толпу как ветром сдуло. Продавцы глядели испуганно со своих насиженных мест, словно черные галки, которых тут полно.

— Как ты? — спросил неизвестно откуда взявшийся здоровенный ланкиец. Смесь Момоа и Кравица. Лизе Боне он бы понравился, пришла мне на ум странная для данных обстоятельств мысль. Незнакомец казался слишком могучим. Возможно, то были последствия шока. Местное население тут почти все наподобие Марджани, невысокое и тонкокостное. Я моргала. Приходила в себя от панической атаки.

— Как ты? — мягко повторил герой. Он внушал приятное спокойствие. Тепло смотрел в глаза, будто пытался запомнить или разглядеть. Я хотела ответить, но тут подскочила Марджани и грубо отодвинула моего спасителя, сказав ему что-то на местном наречии. Он не стал спорить. Нервно кивнул и пошел в сторону трассы. Я увидела его байк, явно припаркованный наскоро, потому что бампер и заднее колесо торчали на полдороге. Незнакомец запрыгнул на железного коня и, резко дав по газам, умчался.

— Кто это был? — спросила я, видимо, восторженней, чем следовало. Марджани недовольно покачала головой и повела меня в ожидающий нас тук. Усадила, сказала, что скоро вернется. В два счета выбрала необходимое на рыбных развалах. Громко поторговалась с лоточниками, видимо, хотевшими двойную цену с «малахольной белой иностранки». И, довольная, вернулась в такси. Мы поехали на виллу «Мальва», провожаемые уже черными и короткими тенями. Те перестали составлять прозрачные решетчатые узоры. Теперь они напоминали контрастные обрубки, что говорило о высоком положении солнца.

— Кто это был? — повторила я свой вопрос, обращаясь к старушонке.

— Плохой человек, мадам.

— Почему плохой?

Марджани не хотела отвечать. Она еще сильнее задвигала подбородком, будто перебирая что-то во рту. Но, видно, поняла, что я с нее не слезу. Очень уж был у меня решительный вид.

— Потому что он не уважает женщин, не уважает традиции. Он берет то, что хочет.

Кажется, старушонка хотела на этом закончить, но я выжидательно смотрела, желая продолжения.

— Ты хочешь подробностей? — спросила моя провожатая так, будто я ведущий вечернего шоу, а она приглашенная звезда. Я кивнула.

— Не веришь старой Марджани, потому что он выручил тебя. — Старушка покачала головой. — Женщины на всех континентах одинаковы. Стоит их приголубить, пожалеть, точно ручные становятся. А такие, как он, этим пользуются. У него была невеста, из местных девушек. Он ее сильно любил, и она его. Только он был до других женщин падок. Невеста закрывала глаза, не хотела верить слухам. Однажды к ней пришел человек, который давно и сильно был в нее влюблен, и рассказал о похождениях жениха. Тот человек хотел, чтобы девушка вышла за него, а не за этого демона. Говорил, что никто ее теперь не возьмет, а он готов. В нашей традиции, если ты с гулящим мужчиной, это очень плохо. Не хорошо. Девушка не смогла стерпеть позора и решила умереть. Моей внучки нет уже восемь лет. А он живехонек и все тот же. Говорят, он три раза пытался последовать за Лилавати, но ему и тут духу не хватило. А теперь ему нравится разбивать чужие жизни, потому что его собственная разбита.

— Вашей внучки? — переспросила я.

Марджани кивнула, и в ее пожелтевших глазах мелькнули слезы.

— Как зовут этого человека? — спросила я.

— Санджай Арора, девочка. И лучше держись от него подальше.

Гиг. Серф-батл

Я болтался на лайн-апе. Волн взял мало. Те, что обрушивал на берег Индийский океан, без долгой практики были для меня великоваты. Начался новый сет. Я приготовился. И тут местный хмыренок дропнул меня самым наглым образом. Держался он, надо отдать должное, обалденно, точно чумазый Келли Слейтер. Стартанул передо мной, имеющим приоритет, и отобрал волну, которая рушилась по всем канонам постепенно. Зарубились мы, точно школьники и как последние придурки. Мне, вообще-то, вписываться смысла не было, потому что я адекватно понимал, что он хорош. Но этот малый поддел меня заносчивостью. А зачем я ему понадобился — отдельный вопрос.

Мы были на учебном споте для новичков. Он там занимался с туриками. Сам же для удовольствия явно катал где покруче. Думается мне, на риф-брейке, где волны образуются благодаря преградам на дне. Я погреб что было сил. Смотрю, он тоже. И так делал, чтобы я понимал, что он мне хода не даст. Снейкал меня, короче. Задирался. Тогда я стал разгребаться еще сильнее. Хотел его обставить. На первую волну мы не полезли. Ждали третью. Она обещала быть самой большой. Этот оглядывается, смотрит на меня своими черными глазами. Наглые такие глаза, озорные, будто он под чем-то. Я не отступал. И как только третья волна пришла, мы оба ее взяли. И я на кураже, и он влегкую. Проскользили красиво, как братья-близнецы. Тогда он мне показал жестами — мол, еще! Я загорелся. Кивнул. Дождались сет. И опять все повторили, как по сценарию. Не знаю, может, он мне поддавался. Потому что взяли мы оба на равных, так что я в себя уверовал. И вот, пока на лайн-апе болтались, он мне прокричал:

— Давай на что-нибудь, гринго?

Это смешно было слышать от ланкийца. Я оценил его юмор.

Говорю:

— Двести баксов, мучачо!

Он