Дарья Донцова - Гений страшной красоты Страница 8

Почему Лидия Сергеевна не увольняет вконец обленившуюся бабу? Ну, как я уже говорила, к Наталье привыкли, считают ее родным человеком. А еще у горничной много положительных качеств: она кристально честный человек, никогда не сплетничает о хозяевах и, пусть вам это покажется странным, обожает Лидию и Соню. Как горячее чувство любви уживается с абсолютным нежеланием работать? Да очень просто! Если в доме случится пожар, Наташа смело кинется спасать хозяев. Но особняк, слава богу, не горит, значит, можно подремать у телика, грязная посуда никуда не убежит, а пыль, толстым слоем покрывающая серванты, книжные полки и подоконники, в принципе не очень заметна, если не зажигать люстры. Соня постоянно нахваливает домработницу за экономность, говорит:

– Конечно, она даже картошку плохо варит – сольет воду и не подержит потом на плите кастрюльку, чтобы та подсохла, зато Ната рачительная, всегда свет выключает.

Вот только мне кажется, что горничная просто не хочет освещать темные углы, в которых мотаются серые клубы пыли. Но, следует признать, Наташа никогда не говорила «Голова трещит» для объяснения своей нерадивости, я от нее ни разу не слышала жалоб на здоровье. А сейчас лоб горничной покрывают капли пота, губы посинели и трясутся – ей явно на самом деле нехорошо.

Я схватила телефон и вызвала «Скорую». Одновременно выключила телевизор, сбегала в столовую, сообщила Лиде о неприятности, а затем помчалась в прихожую, где надрывался дверной звонок. Оцените мое удивление, когда в холл вошли врачи!

– Вот это скорость! – пробормотала я, провожая медиков в кухню. – Я звонила вам пять минут назад.

– Задержишься в пути – жалобы строчат. Прикатишь быстро, снова недовольны, – буркнула доктор, шагая по коридору.

– Мы как раз уезжали от вашего соседа. Доехали до ворот поселка, а диспетчер нас назад развернула, – пояснила молоденькая, еще не успевшая проникнуться ненавистью к больным медсестра.

– Кто болен-то? – сурово поинтересовалась врач, вплывая в столовую.

– На кухне! – вскричала Лидия Сергеевна. – Поторопитесь, пожалуйста!

– Рассказывай, – велела доктор, наматывая на руку домработницы манжет тонометра.

– Живот… – еле слышно произнесла Наташа. – Тошнит, внутри огонь горит и справа будто спицу воткнули.

– Что ела? Перечисляй, – потребовала неласковая врачиха.

– Два бутерброда с копченой колбасой, кусок торта «Наполеон», несколько конфет, телятинки ломтик, макарошки со сливочным маслицем, – зашептала Наталья. – Еще чашку какао себе сварила. Выпила – и вскорости меня так скрутило! Ни вздохнуть, ни охнуть!

Врач закатила глаза:

– Ваш возраст?

– Пятьдесят с хвостиком, – прохрипела горничная.

– А в хвосте сколько лет? – невозмутимо продолжала врачиха.

– Восемь, – уточнила Наталья.

– Что с ней? – испуганно спросила Бархатова, входя на кухню.

Доктор протяжно вздохнула.

– Больная уже не юная, вес избыточный, физическая активность, полагаю, низкая, диета пагубная. Даже у девушки двадцати с небольшим лет поджелудочная после сервелата, жирного крема с тестом, макарон и какао взбунтуется. Заберем вашу красавицу в больницу. Имеете наш полис? Понимаете, что обратились в коммерческую структуру? У нас лечат за деньги. Согласны платить за горничную?

Через четыре часа я нырнула в кровать и с наслаждением вытянула гудящие ноги.

Сначала мне пришлось сопроводить Наташу до клиники, удостовериться, что ее разместили в хорошей палате. Прикатив назад в Филимоново, я устроила Агнию в одной, а Елену во второй гостевой спальне, помыла посуду, навела порядок на кухне – и ощутила себя Золушкой. Кстати, я всегда удивлялась богатырскому здоровью этой сказочной героини. Вдумайтесь, она ведь целый день хлопотала по хозяйству, собирала сестер и мачеху на бал, а затем ринулась на вечеринку и плясала там до полуночи. Мне подобное было слабо даже в юности. И с принцем в той сказке тоже не совсем порядок. Юноша бежал по хорошо знакомому дворцу за девушкой, обутой в неудобные хрустальные туфли, но так и не догнал красавицу. Вероятно, он был болен артритом, ноги не слушались парня.

Я зевнула, повернулась на бок, подтянула колени к животу, закрыла глаза и – резко села. Кажется, я забыла запереть входную дверь! Или все же закрыла?

Вставать и идти по лестнице на первый этаж не хотелось смертельно, но делать нечего. Тяжело вздыхая, я натянула халат и пошлепала из своей спальни в прихожую.

Едва я очутилась у арки, за которой расположена столовая, как по ногам пробежал сквозняк – из комнаты весьма интенсивно дуло. Я зажгла свет и увидела, что дверь, ведущая на террасу, стоит нараспашку. Ну и кто ее открыл? Если в отношении центрального входа у меня имелись сомнения, то насчет столовой я была уверена: дверь тщательно закрыта. Я помню, как повернула защелку и подергала за ручку, проверяя, надежен ли запор, а затем еще поправила занавески. Вероятно, после того, как я ушла в спальню, вниз спустилась Лидия. Вот только непонятно, зачем ей понадобилось открывать дверь на террасу? Бархатова не курит, а на дворе осень, к вечеру делается прохладно и сыро.

На всякий случай я высунулась в проем и шепнула:

– Лида, вы тут?

Потом меня осенило зажечь фонари. И стало понятно: терраса, заставленная плетеной мебелью, пуста. Лидия Сергеевна давно мирно спит. Она считает, что надо укладываться в постель не позже одиннадцати вечера и находиться в ней до девяти утра. Ведь именно такой режим способствует сохранению молодости, улучшает цвет лица и придает блеск глазам.

Я погасила на веранде свет, захлопнула дверь, повернула круглую ручку и услышала тихий щелчок – язычок замка вошел в специальный паз. Снова поправила занавеску и подергала на всякий случай створку. Потом развернулась, сделала пару шагов и увидела на полу в зоне гостиной большое темное пятно.

Теперь, чтобы вы поняли суть происходящего, мне придется описать интерьер дома Бархатовых.

Дачу Андрея Валентиновича планировал его хороший друг, архитектор Волошин, человек нестандартного мышления, поэтому дом получился сверхоригинальным. Чтобы войти внутрь, вы должны подняться по ступенькам на просторное крыльцо, откуда попадете в квадратную прихожую, из которой ведут два коридора. Если свернуть в правый, то вы очутитесь в большой комнате, где, кроме здоровенного котла, обогревающего дом, есть бойлер и фильтры для воды. Там же висит какой-то ящик, связанный с аварийным электрогенератором, который находится во дворе. Из котельной можно перейти в кладовку с разной ерундой и в конце концов оказаться у так называемой «черной» двери.

Левая галерея приведет вас в жилые помещения. Сначала вы минуете две гостевые комнаты, разделенные холлом, затем увидите дверь в спальню Наташи и окажетесь в большом зале, который имеет форму буквы «V». Это столовая и гостиная одновременно. Одна часть зала соседствует с кухней и имеет выход на большую террасу. Гостиная же набита диванами, креслами, тут висит огромный телевизор, и часто топят камин. Справа деревянная лестница на второй этаж, где расположены комнаты всех хозяев и одна пустая, в которой сейчас временно поселилась я.

На площадке между этажами устроен небольшой балкон. Выйдя на него, можно сверху обозревать практически весь первый этаж. Так вот, сейчас на полу прямо под этим архитектурным излишеством и разлилось большое темное пятно.

– Ну, Афина, ну, погоди,[4] – прошептала я. – Завтра оставлю тебя ночевать в прихожей, безобразница!

Но уже через секунду я опомнилась: ведь я нахожусь не дома в Ложкине, а у Бархатовых, и домашних животных тут нет, написать в комнате некому. Так откуда пятно? Неужели вода капает с потолка? Что расположено над гостиной? Мало мне неприятностей с домработницей, так еще и протечка!

Я задрала голову, обозрела идеально белый потолок и слегка успокоилась. Любой человек, живущий в загородном доме, не обрадуется прохудившейся трубе или крыше, но, слава богу, здесь дело не в этом.

Я подошла к пятну, присела на корточки – и чуть не закричала. Потому что увидела… лужу крови, причем совсем свежей – ее поверхность не успела подернуться пленкой.

Несколько секунд я рассматривала кровавое пятно, потом попыталась рассуждать логически. Если некий человек потерял такое количество крови, он никак не мог уйти отсюда самостоятельно. Но никаких трупов в гостиной не наблюдается. Может, раненый все-таки убежал? Нет, это сомнительно, учитывая размер лужи. И потом, на полу должны остаться капли, которые укажут, куда двигался несчастный. А на паркете почти идеальный овал, и вокруг никаких следов крови. К тому же она какая-то чрезмерно красная…

Я помедлила секунду, осторожно коснулась пальцем поверхности лужи и испытала облегчение. Это не кровь! Но что? Запах показался знакомым, я сосредоточенно понюхала свою руку и вдруг сообразила: чернила!