Иоанна Хмелевская - Большой кусок мира Страница 8

— Кто это был? — жалобно спросила Шпулька, не выдержав затянувшегося молчания.

— Не знаю, — резко отозвалась Тереска. — Что-то большое.

— Может, какой зверь?

— Сдурела? Какой еще зверь?! Здесь носороги не водятся!

— А медведи?

— Балда! Уж скорее, корова. Найдешь ты наконец этот фонарик?!

И вдруг из темноты леса полыхнул сноп света. Медведь-шатун зажег мощный рефлектор, осветивший на мгновение палатку, байдарку, кучу хвороста, Шпульку, засунувшую обе руки в сумку, и сидящую на корточках среди разбросанных вещей Тереску. Все это длилось считанные секунды. Ослепленные девчонки зажмурились, и тут фонарь погас, и окружающая темнота стала еще гуще. Послышались удаляющиеся, уже не такие осторожные шаги, кто-то споткнулся о пенек или куст, по видимому, упал с жутким треском и выругался низким мужским голосом, не выговаривающим «р».

— Агистокгат... — прошептала вконец обалдевшая Тереска.

Шпульке от всех переживаний стало дурно, и она тяжело осела на землю рядом с сумкой, но тут же вскочила, так как плюхнулась прямо на здоровенную шишку, что сразу вернуло ей и силы, и голос.

— Господи! Да зажги же что-нибудь! Совсем ничего не видно. Огонь отпугивает! Ну не тяни, зажигай!

— Никак спички не найду!

— На, возьми запасные.

— У тебя совсем крыша поехала?! Огонь отпугивает диких зверей. Может, ты серьезно думаешь, что это корова или медведь включили фонарь? — раздраженно говорила Тереска, поспешно разгребая пепел и на ощупь укладывая веточки. — Это был человек с дикцией аристократа.

— Слушай, а вдруг это был тот, ну, у которого невеста? Вернулся раньше...

— Тот бы нас сразу турнул. Нет, похоже, это кто-то случайный. Пошел погулять по лесу и заблудился. А раз ничего не сделал, значит — не бандит.

Костер наконец разгорелся, освещая полянку. Шпулька отыскала рюкзак и фонарик, посветила в палатку и, со свойственным ей оптимизмом, высказала предположение, что бандит отправился за подмогой, вернется и нападет на них вместе со всем здоровым коллективом, то есть шайкой. Тереска уже успела прийти в себя после происшествия, нашла удочки и леску, пропавшие спички и топор, благодаря которому приободрилась, и к возможному нападению отнеслась пренебрежительно, не исключая в то же время вероятность кражи.

— Сомневаюсь, однако, чтобы увиденное вдохновило вора, — добавила она, уминая их добро в палатке. — Дорогих вещей у нас нет: ни фотоаппарата, ни магнитофона, ни кожаных курток, ни одеял из австралийской шерсти, в общем ничего, что стоило бы красть...

— Одеял он не видел и может подумать, что они из австралийской...

— Тогда придется сдирать их прямо с нас. Деньги положим под матрац, а топор будет у меня под рукой. Фонарики тоже...

Как ни странно, вечерние переживания отнюдь не вызвали бессонницу. И, забравшись в палатку, уставшие девочки заснули как убитые.

— Муравьи набились в сахар, — заявила Шпулька утром, снимая с ветки сумку с продуктами. — Как они умудрились сюда залезть? С дерева прыгали, что ли?

Тереска подозрительно обнюхивала остатки колбасы.

— Это надо сейчас же съесть. Земляники у нас хватает... Сейчас разведу огонь. А еще есть червяки.

— Господи, тоже на завтрак?

— Нет, на рыбалку. После завтрака накопаю. И соберем еще...

Тереска вдруг замолчала, уставившись на кострище. Шпулька тревожно оглянулась на нее.

— Что соберем? Что случилось?

— Землянику, — ответила Тереска и присела на корточки. — Он приходил сюда снова. Точно.

— Кто?

— Аристократ с фонарем. Смотри, на пепле остался след.

В кострище виднелся четкий отпечаток мужского ботинка. Судя по его направлению, кто-то обошел лагерь вокруг. При свете солнца открытие не показалось таким уж ужасным, и все же Шпулька почувствовала неприятное стеснение в области желудка.

— Ты думаешь, еще раз приходил? Может, наступил еще тогда?

— Я ведь снова развела огонь, когда он ушел. А след отпечатался гораздо позже, когда костер догорел, а пепел остыл. Скорее всего, на рассвете. Кому же еще быть? Здесь не проходной двор. Народ толпами не слоняется.

— А патруль? — жалобно проблеяла Шпулька. — Рыбак какой-нибудь, лесник...

Тереска, при свете солнца демонстрируя отчаянную смелость, беззаботно сгребла пепел, уничтожив след, и занялась разведением огня.

— Рыбак еще куда ни шло. А всяких там лесничих и им подобных выбрось из головы. Они бы в вас впились как пиявки и не позволили бы тут спокойно спать. А скорее всего, тот самый, что здесь уже побывал. Будешь посуду мыть или накопаешь червей?

— Из двух зол уж лучше посуду. Не нравится мне все это. Шляются по лесу всякие. Хорошо, что нам нельзя здесь задерживаться. Нет худа без добра: избавимся от этого... медведя!

Приготовление завтрака, чистка кастрюль, копание червей, сбор земляники и скатывание палатки продолжались до половины первого и несколько отвлекли внимание девчонок от подозрительного типа с дефектом дикции. Страхи подруги только раздражали Тереску, которая справедливо посчитала, что раз на них не напали и ничего не украли, то не стоит брать в голову, а тем более бояться. Гораздо сильнее ее беспокоил чай, имевший какой-то странный привкус.

— Пожалуй, озерная вода — не лучший вариант. Как тебе чай? — осведомилась она у Шпульки.

— Кипятили мы ее основательно, повредить не должна. Или надо привыкать... пока выдави туда побольше лимона и добавь сахару... или набрать воды из какого-нибудь колодца во все имеющиеся бутылки для следующего чая.

— Лучше уж из колодца... Заглянем по дороге в первую попавшуюся деревню.

— И свистнем у них при случае подходящую железку или толстую проволоку для ухвата. Я уже и вторую рукавичку сожгла...

Снова пришлось равномерно загружать байдарку. Весла весили уже нормально, но упражнения двух последних дней еще чувствовались в руках и спине.

— А я-то мечтала, что буду плавать на матраце и загорать, — с горечью заметила Шпулька. — Что буду бродить по лесу, любоваться птичками, собирать разные ягоды и удить рыбу. Думала, мы умрем со скуки от ничегонеделания. Наверное, это на меня затмение нашло. Надо же так ошибиться!

— Ничего подобного! — энергично запротестовала Тереска. — Так бы все и было, если бы нас не гоняли с места на место. Нам бы спокойно посидеть где-нибудь дня три, и все придет в норму.

Дальше гребли уже молча, чувствуя все нарастающую усталость и раздражение оттого, что отдых совсем не похож на то, о чем мечтали, а проблема места для лагеря приобретает какие-то гигантские размеры, совершенно заслоняя собой все прелести путешествия.

Деревушка, появившаяся за поворотом у самого берега, позволила передохнуть от гребли. Шпулька отправилась за водой, забрав сумку с восемью бутылками, причем у шести не было пробок. Тереска меланхолично разглядывала местность, размышляя о дальнейшем маршруте.

— Вон там лес, а здесь совсем лысо, — заявила она возвращающейся подруге. — Поплыли к лесу. Шпулька мрачно возразила:

— Ничего подобного! Тот лес — очередной заповедник, и можешь даже не мечтать там высадиться. Это вот озеро, как его, Добское, а с той стороны, кажется, Кисайно, и через него попадешь на Гижицко. Похоже, здесь, в Добском, еще можно найти, где приткнуться. Все это мне рассказали хозяева, когда узнали, что я ничего не собираюсь покупать, а только за водой. Сразу подобрели. Правда, воду я брать не стала: у них колодец рядом с сортиром. Тут у меня проволока и еще такая штуковина.

Угрюмо слушая все эти невеселые новости, Тереска в то же время с интересом рассматривала загнутый на конце толстенный металлический прут. Для кочерги вполне сгодится.

— Скоро полчетвертого, — грустно заметила она. — Поплывем на это Добское озеро. Давай держаться берега и изучать окрестности — хоть какая-то польза!

Руки прямо-таки отнимались от весел, поэтому в следующей деревне обе подружки с удовольствием вылезли на сушу. Причалили они совсем недалеко от стоящего на высоком берегу костела. Какой-то человек, чинивший тут же рядом лодку, согласился приглядеть за их байдаркой.

На пути к питьевой воде сразу же возникло препятствие в виде огромного стада чрезвычайно агрессивных гусей, расположившихся прямо на дороге в деревню. В принципе гусей девчонки не боялись, так как довольно часто имели с ними дело, но эти вели себя крайне недружелюбно.

— Это потому, что их много, — заметила Шпулька. — Вот и расхрабрились. Было бы нас человек восемьдесят, мы бы еще не так осмелели. Но раз нас только двое, пошли в другую сторону — к костелу.

— И что, запасемся святой водой?

— Там же дом священника. Должен быть и колодец, да еще наверняка лучший в деревне.

На зеленом тенистом дворе у дома священника не было ни одной живой души, зато была колонка. Наполнив все бутылки, девчонки почувствовали, что возвращаться к каторге на галерах им совсем даже не хочется. Насколько приятнее было ходить по земле, давая работу ногам и одновременно отдых измученным рукам. Тереску вдруг непреодолимо потянуло осматривать архитектурные достопримечательности.