Наталья Александрова - До последней звезды Страница 8

– Ну, дорогая моя, покажите, что у вас за медальон!

Старушка выложила «семейную реликвию» на стол и уставилась на покупателя в немом ожидании.

Тот внимательно оглядел вещицу, воспользовавшись складной лупой, поковырял камешки вензеля, откинул крышку.

Увидев внутри портрет, восхищенно заахал.

– Как вы на нее похожи! Вы говорите, это ваша бабушка? Просто одно лицо! Какие благородные черты!

Старушка приосанилась и кокетливым жестом поправила шляпку. Покупатель поднял на нее проникновенные голубые глазки и сказал с придыханием:

– Преле-естная вещица! Просто преле-естная! Сколько, вы говорите, вам за нее предложили?

– Две тысячи, – выдохнула старушка, брезгливо поморщившись.

– Безобразие! – Голубые глазки запылали от возмущения. – Да как он посмел! Это просто возмутительно! За такой прекрасный медальон – две тысячи! Нет, я вам заплачу за него две с половиной! Даже три тысячи! Даже… из уважения к вам… три с половиной!

– Три с половиной? – растерянно переспросила старушка. – Честно говоря, я думала… думала, что он стоит больше…

– Вы совершенно правы! – горячился старичок. – Я дам вам… – он изобразил на лице смятение и наконец выпалил: – Я дам вам три тысячи семьсот рублей! Конечно, это уже себе в убыток, но я не могу безразлично взирать на страдания такой благородной особы! Три тысячи семьсот!

Он произнес последнюю цифру с такой гордостью, как будто сообщал своей собеседнице о том, что она получила приглашение на званый обед от английской королевы.

– Ну, если вы считаете, что большего за него не выручишь… – вздохнула старушка.

– Я хотел бы заплатить за него больше, гораздо больше! – воскликнул покупатель. – Только для того, чтобы порадовать вас. Но – увы! – дать больше я просто не в состоянии! Это максимум…

– Ну что ж… – Старушка еще раз вздохнула и пододвинула медальон к покупателю. – Если бы не обстоятельства, я никогда бы с ним не рассталась…

– Ах, как я вас понимаю! – Старичок поспешно спрятал медальон в карман и отсчитал облапошенной бабке ее деньги, радуясь тому, как легко провернул такое выгодное дельце. Хорошая прибавка к пенсии! Конечно, придется поделиться с оценщиком из комиссионки, но и на его долю останется достаточно…

Оставив старушку допивать кофе, он покинул кафетерий и в прекрасном настроении двинулся в сторону дома, чтобы спрятать в сейфе сегодняшний трофей.

Однако не успел он сделать и десяти шагов, как беззвучно распахнулась дверца припаркованной возле тротуара скромной «девятки» и перед старичком возник молодой человек с непослушной рыжей шевелюрой.

– Лейтенант Ухорылов! – представился он, раскрыв красную книжечку. – Можно вас на два слова?

– А в чем дело? В чем дело? – заволновался старичок. – Я приличный законопослушный человек… меня все знают… если что – позвоните майору Килькину… он вам все объяснит…

– Майору Килькину и без вас головной боли хватает, – послышался из салона «девятки» негромкий внушительный голос. – Майору сейчас совершенно не до вас!

Этот голос прозвучал так уверенно, что сердце предприимчивого старичка упало, как будто он провалился в кабину лифта. Как будто открыл дверцу, шагнул вперед – и полетел в пустую темную шахту, сквозь бесчисленные этажи.

Вот тебе и прибавка к пенсии!

Неужели майор, подлец, сдал его, несмотря на аккуратные отчисления? Или у него самого начались неприятности и Килькину теперь не до своих подопечных?

Старичок скосил глаза, заглянув в салон припаркованной машины. На заднем сиденье сидел молодой человек лет тридцати пяти (совсем мальчишка, по меркам старика), с довольно приятной, но совершенно не запоминающейся наружностью.

– Да-да, подсаживайтесь, Петр Никифорович! – гостеприимно предложил молодой человек. – Нам с вами есть о чем поговорить! Да вы и сами это понимаете!

Рыжий лейтенант подтолкнул старичка, и тому ничего не оставалось, как плюхнуться на заднее сиденье «девятки» рядом с хорошо информированным незнакомцем.

В голове его при этом роились самые неприятные мысли:

«Они знают, кто я такой. Значит, это не случайная проверка. Значит, они охотятся именно за мной. И майор, понятное дело, ничем мне не поможет…»

– Майор вам не поможет, – проговорил неприметный незнакомец, как будто прочел мысли старичка.

– Извиняюсь, а вы из того же отделения? – осведомился старый жулик, все еще питавший слабые надежды на полюбовное разрешение конфликта.

– Нет! – жестко отозвался незнакомец. – Мы из седьмого отдела!

– Из какого? – переспросил Петр Никифорович.

– Из седьмого! – повторил молодой человек. – Это новый, недавно образованный отдел по расследованию хищений исторических и культурных ценностей…

В то же мгновение он ловким, молниеносным, удивительно профессиональным движением обшарил карманы Петра Никифоровича и вытащил на свет божий бархатный футляр со старухиным медальоном.

– Так-так, – проговорил он, раскрыв футляр и любуясь медальоном. – Интересная вещичка!

– Это фамильная реликвия, – сообщил старичок, приосанившись. – Память о дедушке…

– О дедушке? – как эхо, повторил молодой человек, пристально разглядывая бриллиантовый вензель. – И как же звали вашего почтенного дедушку?

– Евгений Кириллов, – быстро сочинил старичок подходящее к вензелю сочетание. – Носил, понимаете, в магазин… хотел прицениться… трудные материальные обстоятельства, понимаете ли… внучке хотел сделать подарок на выпускной… но мне предложили за него такую маленькую сумму, что я передумал…

– Передумали? – насмешливо переспросил собеседник. – И правильно сделали, Петр Никифорович! Потому что реализация краденого, даже за смехотворно низкую цену, – это уже статья сто тридцать шестая, пункт «Б»… до пяти лет… хотя у вас и так прилично набегает!

– Краденого? – растерянно переспросил старичок. – Почему краденого?

– Потому что, – непонятно ответил незнакомец. – Кстати, Петр Никифорович, никакой внучки у вас нет! Так что подумайте как следует и предложите нам с лейтенантом Ухорыловым более достоверную версию событий!

«То-то старуха так легко согласилась! – пробегали в его голове мысли, как антилопы при приближении льва. – Вот ведь старая воровка! Ну и времена, никому верить нельзя! А выглядела так благородно! Прямо народная артистка на пенсии! Вот урок мне, старому дураку, – никогда нельзя доверять внешности! Сам ведь на этом работаю, казалось бы, должен в людях разбираться…»

Вслух, однако, он сказал совсем другое:

– Вы правы… извините, не расслышал ваше звание…

– Капитан Несгибайло. – Молодой человек махнул в воздухе раскрытым удостоверением.

– Так вот, гражданин капитан, вы правы… все было не так, точнее, не совсем так… я случайно встретил здесь, возле комиссионного магазина, очень расстроенную интеллигентную даму… она чуть не плакала, а я не выношу женских слез. Ну, вот и захотел помочь. Оказалось, что она принесла в магазин этот медальон… фамильная реликвия, память о покойном муже… трудные материальные обстоятельства… сами понимаете…

– Хотела внучке подарок сделать! – подсказал ехидный капитан.

– Возможно… но ей предложили такую малую цену… оскорбительно малую… ну, вот я и пожалел ее, предложил купить эту вещицу… вещь красивая…

– И за сколько вы ее купили?

– За десять тысяч, – старичок скромно потупился. – Хотя медальон стоит гораздо дороже, но больше я не мог предложить… вы же понимаете, я пожилой человек, с ограниченными средствами…

– Ну что ж, – одобрительно проговорил капитан. – Эта версия мне нравится больше. Но мой личный вкус не играет большой роли. Гораздо важнее, как к вашей версии отнесется суд. А он, боюсь, отнесется к ней хуже, чем я. Боюсь, суд не поверит в эту таинственную старушку. Тем более, суд учтет, что медальон украден из музея, имеет историческую и культурную ценность…

– Из музея? – переспросил Петр Никифорович. – Почему из музея? Из какого музея? Не может быть!

– Очень даже может! – И зловредный капитан развернул перед Петром Никифоровичем глянцевый журнальный лист с несколькими цветными фотографиями.

– Перечень экспонатов, похищенных из музея ювелирного искусства, – машинально прочитал Петр Никифорович.

Под этим заголовком мелким шрифтом был набран какой-то список, но для того, чтобы прочесть этот список, ему пришлось бы поменять очки. А вот для того, чтобы разглядеть помещенные ниже фотографии, очки ему вовсе не понадобились.

Здесь была фотография браслета в виде платиновой змейки с изумрудными глазами, пресс-папье в форме серебряной совы, отделанной бирюзой и цветной эмалью, серебряных карманных часов и золотого медальона с бриллиантовым вензелем на крышке.

Того самого медальона, который держал в своей руке капитан Несгибайло.

– Ах она мерзавка! – выдохнул Петр Никифорович, утратив последние остатки веры в человечество.