Картер Браун - Ностальгия по убийству Страница 8

Боже, сколько на мне одежды! Целая вечность ушла на то, чтобы стащить сапожки. Блузка поддалась со второго захода. Молнию брюк я не могла обнаружить минут пять. «Мэвис, с чего ты так переживаешь? — сказала я сама себе. — Разве земля перестанет вращаться оттого, что ты останешься пленницей собственных брюк? Ложись в них. Разве это безнравственно — спать в штанах?».

Я упала на кровать лицом вниз и стала обдумывать проблему: куда могла деться эта проклятая молния. Неужели всю оставшуюся жизнь я проведу исключительно в брюках? А как же вечерние платья? Впрочем, под длинным подолом никто ничего не заметит. А как же мужчины?.. Увы, теперь моей сексуальной активности пришел конец.

С этой печальной мыслью я уснула.

Глава 4

— Я должен найти его!

Голос прозвучал так явственно, что я была вынуждена ответить:

— Здесь никого нет. Уходите.

И поглубже зарылась в постель.

— Он где-то здесь, — пробилось ко мне. — Я столько лет жду этой минуты... И теперь я знаю, что он рядом, совсем близко...

Я резко села на кровати и чуть не вскрикнула. Голова раскалывалась, в висках стучало.

У самой стены стоял какой-то тип. Ужасный, синевато-серый... Бог мой! Я же голая до пояса! Схватив одеяло, я натянула его до подбородка и приказала громким шепотом:

— Выметайтесь отсюда!

Он совсем не смотрел на меня. Взгляд его был устремлен куда-то в самый угол комнаты. Я тоже глянула туда. Ничего интересного.

— Это произошло так давно, — продолжал вещать незнакомец у стены, — но для меня это было словно вчера...

— Если вы немедленно не уберетесь из моей комнаты, я закричу.

Казалось, он меня не слышал.

— Они считают, что это я ее убил. Как будто я мог убить ее! Мою прекрасную обожаемую Мэри! Да я пылинки с нее сдувал. Я любовался, жил ею... Нет, Мэри убил один из этих подонков, что съезжались на мои вечеринки. Зачем я принимал этот сброд? Что за затмение разума? Почему я не поинтересовался, что они делают в подвале? И разве после этого я не кретин?! Они поклонялись сатане! Они принесли ему в жертву мою несравненную Мэри! Боже, как представлю, что Мэри, окровавленная, лежит на алтаре...

— Кто вы? — вскрикнула я. — Вы — сумасшедший? Любите пугать публику своими откровениями?

Но этот гад снова пропустил мои слова мимо ушей. Он говорил и говорил, его челюсти, как жернова, перемалывали ужасные признания:

— Они нарисовали на ее высоком чистом лбу раздвоенное копыто. Нарисовали ее же кровью. Они попрали все святое... Тот, кто расчленил тело моей Мэри, понесет жестокое наказание. Он заплатит дороже, чем остальные сатанисты. Нет, это не оккультизм, это преступление. Они все заплатят, и очень дорого...

Внезапно незнакомец исчез — растаял в воздухе, как сизый туман. Потом неожиданно появился снова, причем лицо его стало огромным.

— Слушайте меня, — произнес он загробным голосом. — Вы должны помочь разыскать убийцу. Я должен отомстить, и я отомщу! Справедливость восторжествует!

Он помолчал. Я тоже не открывала рта. Тогда монстр продолжил свой монолог:

— Они все виновны, все, кто был тогда в подвале, в том числе и Джон Меннинг...

— Да отстаньте вы от меня, — не выдержала я. — Не знаю я вашего Джона Меннинга.

Вряд ли незнакомец разобрал эту реплику, потому что зубы мои выбивали отчаянную дробь. Дрожа от страха, я еще выше натянула одеяло.

— Грехи отцов переходят на их детей, но вы можете искупить грех отца, — ответил мне этот сумасшедший.

Его синюшное лицо вдруг заколыхалось, затуманилось.

— Я приду еще раз... Мы поговорим... Скоро... И исчез. Испарился.

Нервы мои были напряжены до предела, сердечко колотилось, как у пойманной птички. Что происходит? Кто этот человек? А может, я сошла с ума? Неужели я подвержена галлюцинациям?

Я принялась трясти головой, чтобы сбросить остатки сна и окончательно протрезветь. Боль из висков переместилась куда-то в область лба. Лоб стал тяжелым-тяжелым, я не удержала голову и уткнулась носом в подушку. «Сейчас умру». Как ни странно, но эта мысль успокоила меня, и я уснула крепким сном.

Открыв глаза, я увидела Селестину.

Голова моя больше не болела, хотя я слышала какой-то гул и звон. Глаза открылись с трудом, но все же открылись, что, несомненно, было личной победой. Слава Богу, утро. У зеркала вертится Селестина. Она в белом бюстгальтере, отделанном тончайшими кружевами, и белых трусиках.

— Привет, — сказала я и не узнала своего голоса: он принадлежал не веселой девушке Мэвис, а какой-то мегере-алкоголичке.

— Привет, Мэвис, — ответила Селестина. — Ну, как ночка?

— Удалась. Спасибо, что разбудила.

— Пустяки.

Она взяла щетку и принялась расчесывать волосы, корча в зеркале премиленькие гримасы.

— Иган рассказал мне, что выкинул вчера этот жирный Бэнкрофт. Странно, что ты попалась на его удочку. Он опоил тебя!.. Между прочим, ты провела эту ночь в моей комнате.

— Это твоя комната?

Я мгновенно вскочила на ноги. Глянув на меня, Селестина так и покатилась со смеху.

— О... Извини, Мэвис...

— Это я должна извиняться.

Новый взрыв хохота.

— Никогда еще не видела, чтобы девушка спала в таком виде, — смеялась Селестина.

— Понимаешь, вчера я не могла найти молнию в брюках... Проклятые брюки никак не поддавались, — принялась оправдываться я.

Мой ответ вызвал очередной прилив смеха. Пришлось насупить брови.

— Ну да, в брюках... И что тут такого?

— Извини, Мэвис. Мне не следовало смеяться.

На самом деле было видно, что Селестина забавляется от души.

— А почему тебя не было здесь вчера, когда я ложилась спать? — спросила я, подозрительно косясь на эту чертовку.

— Я захотела прогуляться перед сном, а, когда возвращалась, столкнулась с Иганом. Он мне все рассказал и посоветовал не трогать тебя. Я вошла, увидела, что ты спишь в моей постели, и решила переночевать в твоей. Неплохое решение?

— Да, — буркнула я. — А этого Бэнкрофта, если он захочет рассказать мне свою очередную пьесу «под лимонад», я просто кастрирую. Если бы не Иган Ганн...

Я натянула на себя блузку, надела сапожки.

— Тебе, Мэвис, надо принять душ, — посоветовала Селестина.

— Душ и аспирин.

— А вот я по-настоящему была пьяной только один раз, — призналась Селестина, мигом утратив веселость. — Провела, так сказать, эксперимент. Ну и нализалась... Бр-р... Это избавило меня от алкоголя раз и навсегда. Не переношу даже запаха.

— Ты правильно поступаешь. Алкоголь — гадость! Ну и кошмары меня мучили! — я тяжело вздохнула. — Знаешь, что мне привиделось? Вот здесь, у стены, стоял какой-то сумасшедший: лицо синюшное, руки синюшные, костюм сине-серый... Он разговаривал со мной! Нет, точнее будет сказать, разговаривал сам с собой. А потом как начал пугать...

— У меня сон был получше, — Селестина мечтательно закатила глазки. — Представляешь, лежу я на диванчике, а рядом со мной — супермен. Красивый, накачанный... Волшебная музыка... Он шепчет мне слова любви... И тут входит мама и говорит, что пора на репетицию.

— А вот мой «супермен» даже не заметил, что я сижу перед ним на кровати полуголая.

— А может, это был коммивояжер, продававший бюстгальтеры и прикидывавший, какой именно подойдет тебе? — усмехнулась подружка.

Я неодобрительно хмыкнула. А Селестина снова рассмеялась.

— Наверняка он страшно разочаровался: тебе, Мэвис, не нужны никакие бюстгальтеры. Высокая грудь — убытки для коммивояжеров.

— Да нет же, не был он продавцом... И на меня не смотрел. Бормотал о каких-то сатанистах... Причем, один из этих людей виновен больше других и ему надо отомстить в первую очередь... Бред, одним словом. Ну да, ладно. Пойду под душ.

— Правильно. А я тебя подожду. А потом мы пойдем завтракать.

Приняв душ, я поняла, что могу обойтись и без аспирина. Голова уже больше не гудела, глаза смотрели ясно. Забросив чертовы брюки подальше, я облачилась в мини-юбку. Если есть ноги — зачем их скрывать?

Селестина уже поджидала меня, и вместе мы спустились в столовую. На Селестине тоже была мини-юбка — раза в три короче моей. Лично я стараюсь такие не надевать. Наденешь — а потом даже наклониться не можешь. Почему-то у мужчин мини-юбки вызывают немедленное желание ущипнуть или похлопать девушку по тому месту, которое обычно спрятано от их завидущих глаз. Мало ли кому что нравится! Не обязательно же руками трогать. Помню, когда я отдыхала в Италии, у меня вся попка была в синяках. Ужасно!

Завтрак мне не понравился: еда, как говорится, на скорую руку. Кто же ее, интересно, готовил? Мы с Селестиной в одиночестве попивали кофе, потом к нам присоединились Нина, Уолтер и Иган. Композитор выглядел бодрым и свежим, а престарелая парочка — как с того света. Лица помятые, под глазами — мешки... Вплыла Трейси Денбор. Ну и страшилище! Она напялила на себя красные шорты — это при ее-то фигуре! — и белую длинную рубаху.