Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Алмазная история (пер. Н.Селиванова) Страница 89

– Ничегошеньки бабуля не сохранила – ни писем, ни документов, ничего. И даже не желает порыться в памяти! Боже, боже! Несчастные мы сиротки, никто не хочет нам помочь.

– Нечего прибедняться, Крыся! – оборвала меня суровая бабушка. – Наследство моей матери вы получили? Получили. Так что радуйтесь и не морочьте мне голову. Я же не выражаю по этому поводу никаких претензий, так ведь? Потому как сама жила благодаря наследству своей прабабки.

– Зато мы изо всех сил собираем все, что осталось от предков, крохи информации, сохранившиеся в письмах, заметках, каких-то разрозненных записях, а ты, бабуля…

– А я не желаю! – упорствовала бабка. – Что же касается сведений о предках и оставшихся от них вещей, так все сохранившееся от прабабушки Доминики спас Флорек, и мне не было необходимости надрываться!

Мы с сестрой переглянулись. Ну конечно, теперь одной из нас придется ехать в Пежанов. Наверняка мне, ведь Кристина решила пока не увольняться с работы. Но уж я заставлю и её приехать, пусть хотя бы в выходной или другой какой свободный день, не одной же мне вкалывать. Своего Анджея она надолго усадила в Варшаве, по уши закопался в привезенных ею травах, так что спокойно может оставлять его какое-то время без присмотра, пока тот блаженно роется в старинных рецептах. Честно говоря, я бы и сама справилась, но предпочитала работать вдвоем с Кристиной, мы прекрасно дополняли друг друга.

По дороге домой Кристина с тревогой поинтересовалась:

– Ты как думаешь, найдем мы этот проклятый алмаз или нет? Моя жизнь зависит от него!

– Моя тоже. А найдется ли – один дьявол знает. Сколько лет прошло, сохранился ли он вообще? Крыська, а ты не удивляешься, почему это мы с тобой так страшно молчим о нем? Ведь стараемся никому ни словечка об алмазе, заметила? Из-за чего? Что нам мешает о нем рассказать?

– Разум, идиотка. Скажешь хоть словечко одному – и сразу узнает общественность. Широкая. И все примутся искать…

– …а найдет какой-нибудь случайный кретин. Ты права. Так что, едем?

– Едем, конечно. Из бабули больше ничего не выдоишь. Предлагаю ехать в пятницу, проведем уик-энд в трудах. Идет?

Уик-энд я собиралась провести с Павлом. Ну да ладно, может, и к лучшему, что меня не будет. Я как-то излишне эмоционально отнеслась к нему при встрече, самое время теперь отступить на заранее намеченные позиции. То есть последовательно придерживаться избранной линии: не очень-то он мне нужен со своими деньгами, я не какой-нибудь плющ, чтобы прицепиться к нему всеми присосками. Вот когда наше материальное положение более-менее сравняется, тогда я позволю себе идти ва-банк, пока же продолжаю соблюдать похвальную сдержанность.

Кристина развивала планы:

– Ехать будем по отдельности, я уже избавилась от металлолома, завтра получу новую «тойоту», точно такую, как у тебя, и, к сожалению, такого же цвета. Других не было, увы! Условимся о встрече уже на месте, к шести я успею.

Я кивнула, а сама все думала о Павле. А может, имеет смысл отказаться от всех своих принципов, ни о чем не думая выйти за Павла, жить вместе, в его доме… Не ждать, пока возрастет мое благосостояние, неизвестно ведь, сколько придется ждать. Да не поступлю я так, холера! Мне все будет казаться – нет у меня дома, и даже сотня детей ничего не изменит. Права Крыська, ненормальная я какая-то…

– Я с тобой говорю! – рявкнула на меня Кристина. – Слушай, когда говорят. Оглохла, что ли?

– Вот сейчас точно оглохла, на правое ухо. Разве можно так орать? Ну, задумалась я немножко. Ты о чем говорила?

– Спрашивала, где у тебя вся алмазная документация.

– Зачем тебе?

– А на случай, если бы мы все-таки нашли паршивца и собрались его продавать, ведь надо будет доказать – он не краденый, мы вправе им распоряжаться. А в противном случае иначе как на аукционе не удастся продать, тогда уж в тайне никак не сохранишь. Ты ведь забрала из замка все бумаги?

– Забрала, конечно. Лежат в той огромной сумке, что мы с трудом затолкали в багажник.

– До сих пор она в багажнике?

– Ну да. Забыла вынуть оттуда.

– В каком смысле забыла?

– Хотела оставить её у бабули, у неё всегда кто-то сидит дома, так что никакой Хьюстон не заберется. И забыла. А теперь мне не хочется возвращаться.

– Ну и ладно. У тебя ведь стоянка платная, сторож присматривает.

Я отвезла сестру к Анджею и занялась своими проблемами.

В Пежанов я отправилась немного позднее, чем собиралась. Из-за Изюни. Заявилась без предупреждения, не позвонила, гангрена этакая. Она, видите ли, оказалась в моем районе и не могла упустить случая, а вдруг я как раз дома? К сожалению, я и была дома. Пришлось делать хорошую мину при плохой игре. Не могла я сказать ей, что спешу, что уезжаю на два дня, что оставляю Павла без присмотра. А эта язва расспрашивала меня о Павле, а как же. Пыталась делать это дипломатично, словно ненароком, да только дипломатия у нее получалась, как у осла соловьиные трели. Нет уж, не могла я оставить ей свободный доступ к Павлу. Напротив, дала этой змее понять, что договорилась о свидании с ним. Пришлось терпеливо дожидаться, пока эта кикимора, выпытав все, что хотела, не удалится.

А ещё под самым Ловичем меня перехватили гаишники. Ну ладно, превысила я скорость, но ведь сумела же притормозить аккурат рядышком с ними. Опустила окошко, подошел сержант, молодой и красивый, уже открыл рот, чтобы накричать на нарушителя, но глянул на меня да так и застыл с открытым ртом, словно на месте окаменел.

– Ну? – нетерпеливо поинтересовалась я. – Вам, наверное, документы подать?

И я принялась рыться в сумочке. Сержант наконец захлопнул рот, сделал шаг назад, оглядел мою машину и опять уставился на меня. Заговорил, слава богу, дар речи к нему вернулся.

– Десять минут назад вы ехали в ту же сторону, на этой самой машине и с такой же скоростью. Сто сорок два. Как пани удалось за столь короткое время вернуться на это шоссе? Каким путем пани ехала?

Ага, значит, десять минут назад он заловил Кристину. Я могла бы порезвиться, уверяя, что проехала проселками специально ради них, так они мне понравились, да не стала. Время поджимало. Вместо этого как можно суше заявила:

– Не волнуйтесь, в глазах у вас пока не двоится. Это была не я, а моя сестра. Полагаю, её вам вполне хватило, так что я уже не нужна. Могу ехать?

– Да, – слабым голосом ответил сержант, так его ошарашило мое идиотское заявление. – Действительно, одной вполне достаточно.

– Ну так большое спасибо и всего доброго, – обрадовалась я, не стала дожидаться, пока он придет в себя, и умчалась.

В зеркальце заднего обзора я видела, как дорожный патруль в составе трех человек замер на обочине, глядя мне вслед и не обращая внимания на пролетавшие мимо машины. Вот и опять меня выручило сходство с Крыськой. Интересно, как она одета?

Я почти её догнала. Когда тормозила у ворот усадьбы Ендруся, Кристина за оградой вытаскивала из машины дорожную сумку. Ну конечно, не сговариваясь, мы оделись почти одинаково. Правда, наши жакеты цвета беж немного отличались кроем, но на первый взгляд разницы не заметишь А вот зеленые косыночки на шее очень бросались в глаза, даже на первый взгляд. Я не удивилась, уже привыкла к тому, что если мы предварительно не обсудили, кто во что будет одет, то оденемся одинаково. Должно быть, под воздействием некой высшей силы… А впрочем, вернее всего, одевались одинаково потому, что обеим к лицу были одинаковые тряпки. И мы с детства испытывали пристрастие к одному и тому же цвету.

Первой нас встретила дочка Ендруся, Марта.

– Как хорошо, что ты дома! – обрадовалась Кристина. – А я уж боялась, придется тебя по всей округе искать.

– Привет, рада вас видеть, – в свою очередь обрадовалась Марта. – О боже, опять вы выглядите одинаково. Кто из вас кто?

– Я Крыська. А ты все ещё работаешь в пшилесском дворце?

– Да, почитай, уже и не работаю, – заморгала Марта. – А что?

– Потому что у нас там важное дело… О, Ендрусь, здравствуй!

Тут приветствовать нас высыпало все Ендрусево семейство. Все искренне радовались, ибо, неизвестно почему, нас по-прежнему уважали, почитали и обожали в Пежанове, а уж посещение Пежанова бабулей Людвикой можно было приравнивать если не к явлению Божьей Матери народу, то к монаршему визиту королевы Ядвиги. Вообще-то мы с детства слышали передаваемое из поколения в поколение предание о том, как наша прабабка Клементина спасла какого-то из предков Кацперских во время январского восстания и вообще Кацперские только благодаря ей и живут ещё на этом свете. Из поколения в поколение передавалась и легенда о том, что Флорек сначала спас тонувшую в здешнем пруду какую-то из барышень Пшилесских, а потом на смертном одре велел своим потомкам прклясться вечно любить и почитать нас, ибо род Кацперских выбился из нужды только благодаря ясновельможным господам Пшилесским. И так на протяжении веков процветала и крепла симпатия между Пшилесскими и Кацперскими на пользу обоим родам. Мы тоже изо всех сил старались быть милыми и симпатичными, общаясь с представителями славного рода Кацперских, и тем не менее проявляемое ими чуть ли не набожное почитание казалось нам сильно преувеличенным. К счастью, проводя всю жизнь каникулы и отпуска в Пежанове, мы несколько привыкли к такой трактовке.