Дарья Донцова - Другая жизнь оборотня Страница 9

– Ерундень, – поморщился Сергей, – это не мужское занятие. Кому такое надо?

– Не поверите, сколько вокруг коллекционеров, – заметил Юрий Петрович. – Феоктистов считался одним из лучших мастеров, буквально тонул в клиентах, зарабатывал много.

– Не мужское дело, говоришь? – передразнила мужа Виктория. – Может, оно и так, но деньжата он жене мужские приносил. Не то что некоторые.

– Так баба у покойного заботливая, не ленивая, наверное, и голова у нее годами не болит, – мигом начал размахивать саблей Кузнецов.

– Господа, хотите кофе? – решила купировать скандал Нина.

– Спасибо, он у меня уже в носу булькает, – отказалась Виктория Ивановна. – Долго нам тут сидеть?

– Пока полиция со всеми не поговорит, – объяснила я.

– Целый день потеряем, – огорчилась Виктория. – Дом здоровенный, надо все изучить, чтобы лучшее выбрать. Даша, вы в мебели разбираетесь?

– Не очень, – честно ответила я.

– Антикварный буфет от новодела не отличите? – пригорюнилась Кузнецова.

Я покачала головой.

– Нет.

– Да понятно же и так, что есть старье, – засмеялся Сергей. – Рухлядь облупленная, жучком погрызенная, ручек у нее нет или замок выпал.

– Сейчас искусно старят современную мебель, – объяснила Елена, – а предмет обстановки прошлых веков может быть отреставрирован и выглядеть новеньким.

– Развалины есть развалины, – возразил Сергей, – я только бегло посмотрю и сразу скажу, когда дрова на свет родились.

Нина показала на роскошный, украшенный позолотой комод черного дерева, стоящий в простенке между окнами.

– Можете назвать его примерный возраст? И кто его сделал?

– Италия, – без тени сомнения заявил супруг Виктории, – на заказ сколотили. У моего приятеля Женьки точь-в-точь такой стоит.

– Да? – удивилась Нина.

– Женя деньги метлой метет, – с завистью заметил Сергей, – я в его автосервисе мастером работаю. Ольга его решила красиво квартиру обставить, а Женек у нее под пятой. Лично мне это не нравится – не интеллигентная мебель. Такую те, кто на рынках торгует, берут. Или бабы глупые. Мне по душе простота.

– Если у вашего приятеля точь-в-точь такой комодик, то обрадуйте его, – зачирикала Нина. – Этот секретер сделал в тысяча семьсот двадцатом году Андре-Шарль Буль, краснодеревщик Людовика Четырнадцатого. Когда мама на аукционе приобрела его, он находился в плачевном состоянии. Но родители его отреставрировали.

– Дорогая штукенция? – деловито осведомилась Виктория Ивановна.

Нина посмотрела на Кирилла, тот надул губы.

– Реальную стоимость назвать трудно, уникальный антиквариат продается через аукционы. Стартовую цену могут поставить невысокую, но она ракетой взлетит. Наоборот тоже бывает. Правда, я не специалист. Думаю, что он стоит тысяч четыреста-пятьсот. Но это предположительно.

– Полмиллиона рублей хорошо, хоть и не капитал, – заметил Анатолий.

Кирилл повернулся к нему.

– Я назвал цену в долларах.

Кузнецова ахнула.

– Не фиговый комодик… А ты, Сергей, дудел: «не интеллигентный»… За такие деньжищи и дерьмо сладким покажется. И много у вас таких, Пулей сделанных?

– Фамилия мастера Буль, – поправила Нина. – Нет, всего один.

Виктория подошла к секретеру, который я сначала посчитала комодом, и похлопала его рукой.

– Зарезервируйте это пока за мной.

– Здесь не магазин. Мы ничем не торгуем, скидок не делаем, товар не резервируем, – отчеканил Кирилл. И продолжил, явно разозленный: – Не понимаю, какая муха укусила Виктора Марковича, у него вроде не было признаков маразма. Почему он вдруг решил сделать подарки людям, о которых семья никогда не слышала? И все же мы выполним последнюю волю покойного. Нравится комод? Уносите. Никто вам слова поперек не скажет. Но не стоит вести себя здесь так, словно вы барыня, а мы холопы-приказчики. И, кстати, вы вспомнили, как помогли Виктору Марковичу в указанный им день?

Поджав губы, Кузнецова отвернулась к окну.

– Нет? – ехидно уточнил зять покойного. – Вот и нечего рассчитывать на секретер Андре-Шарля Буля. В завещании четко сказано: подарок получит только тот, кто расскажет, как помог Шкодину.

– Трудное условие, – вздохнула Елена. – Виктор Маркович поставил перед людьми, на мой взгляд, невыполнимую задачу. Я вот помню только прошедшую неделю, да и то не всю.

– Надо отталкиваться от значительных событий в жизни, – посоветовал Анатолий. – У меня дата пятнадцатое октября. Я посмотрел в Интернете вечный календарь. Это не выходной, значит, я ходил на работу.

– Вечный календарь? Что за штука такая? – полюбопытствовала Виктория Ивановна.

– Таблица, по которой можно определить день недели за любой год, – ответила Нина.

– Впервые слышу о таком, – удивился Сергей Леонидович.

– Да ты вообще ничего не знаешь, – огрызнулась жена.

– Точнее, была пятница, – задумчиво продолжил Анатолий. – Теперь включаем логику. Раз не выходной, то я был на службе.

– Гениально, – хихикнула Кузнецова. – И что дальше?

– Надо еще поразмышлять, – признался Плотников. – Дарья, а с кем вы упорно переписываетесь? Кому безостановочно эсэмэски посылаете? Пользуетесь тем, что вашего мужа нет рядом, и с кем-то секретничаете?

– Особых тайн от Феликса у меня нет, – спокойно ответила я, – а общаюсь я с дочерью. Если она пришлет нужное фото, я точно буду знать, чем занималась шестого сентября девяносто девятого года.

– Да ну? И как вам это удастся? – удивилась Нина.

Я улыбнулась.

– Большую часть жизни я получала маленькую зарплату – преподавала французский язык в непопулярном институте, который давно прекратил свое существование. Двое детей, алиментов нет, надо было научиться грамотно распределять бюджет. А у меня это никак не получалось, вечно я оказывалась в минусе. Потом купила в метро на лотке брошюрку «Как жить без долгов» и кое-чему научилась. Начала тщательно записывать все свои расходы, причем подробно. Через месяц стало понятно, где у меня дыры: то поход в буфет с коллегами, то покупка какой-нибудь керамической собачки. Я перестала бегать пить кофе, стала проходить мимо милых пустяков – вроде ерунда, а денег прибавилось.

– Очень обидно смотреть, как другие ходят пирожки лопать, а ты остаешься, потому что нищая, – пожалела меня Лена. – И фарфоровую фигурку иногда до слез хочется.

– Записи мои сохранились, – продолжала я. – Не знаю, почему не выбросила их. Маша найдет нужную страничку, и кое-что прояснится.

– Свезло вам, – позавидовала Виктория Ивановна. – А мне самой придется мучиться. Ума не приложу, чего четырнадцатого октября происходило?

– Хотите комод? – прищурился Кирилл. – Вспоминайте.

– Ой, как хорошо, что я живых людей увидела, – застрекотал в комнате незнакомый тоненький голосок. – Вошла в дом – никого. Стала звать хозяина или домработницу, снова тишина. Прямо испугалась: вдруг что плохое случилось? А вы тут сидите уютненько. Здравствуйте! Я Вера Хватова.

Я обернулась и увидела невысокую старушку с круглым лицом, в дорогом светло-сером платье с принтами в виде разноцветных обезьянок.

Я не принадлежу к числу женщин, которые носят вещи исключительно из новых коллекций известных во всем мире модельеров, но это платье я узнала сразу. Потому что одна из близких подруг Маши Кристина, которая служит байером, то есть закупщиком коллекций для самого большого магазина Москвы, недавно приехала в Ложкино и, показывая нам с Манюней каталоги, запричитала: «Оно понятно, вдохновение, творческий процесс. Но, ей-богу, модельерам надо и о продажах думать, когда их фантазия несется по кочкам. Лина Экзини известный бренд, хорошо продается, и вот полюбуйтесь, что она учудила, – сделала весенне-летнюю коллекцию всю в обезьянках. Юбки, блузки, платья, купальники, то есть все буквально в принтах, ни одной вещички без них. Ну и кто это на себя наденет, а? Учтите, меньше чем за семьсот евро у Экзини ничего не найти». И вот сейчас передо мной стоит живой ответ на вопрос Кристи: это надела Вера Хватова. И у пожилой дамы не только платьишко, а еще и туфельки, и сумочка из той же серии. Она или фанатка мартышек, или преданная поклонница Экзини.

– Вера Хватова? – повторил Юрий Петрович. – Рад вас видеть. Мы ждали вашего приезда еще вчера.

– У меня сплошные приключения! – затараторила модница. – Сначала я искала документы на машину. Хорошо помню, что положила их в прихожей, ан нет их, и все. Потом на трассе колесо лопнуло…

– Можете расходиться, – громко заявил Серапионов, входя в гостиную.

– Нас не будут допрашивать? – обрадовалась Виктория Ивановна.

– Нет, – сердито буркнул Никита Робертович, – приношу вам свои извинения за причиненные неудобства.

Затем полицейский развернулся и исчез из вида.

– Странно, – пробормотала Нина.

– Более чем, – согласилась Лена. – Может, он заболел?

– Здесь гостей допрашивают? – опешила Вера. – Ну и ну! Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Я получила письмо от адвоката… оно у меня в сумочке…