Дарья Калинина - Четыре покойника и одна свадьба Страница 9

Вася и раньше знал о неверности своей супруги, но сегодня это бросалось в глаза особенно явно. И еще этот наглый засос у нее на шее. Он вроде как прямо на глазах и еще увеличился.

И тут раздался голос Лены:

– Дай денег.

– Кто такой Чаркин?

– Почему ты интересуешься этим Чаркиным?

– Скажи хотя бы, знаешь ты этого человека или нет?

– Допустим, знаю.

– Кто он?

Улыбка погасла на лице Лены. Она взглянула на мужа с презрением и произнесла:

– Дело не в том, кто он. Дело в том, кто ты? Кто ты такой, чтобы я тебе о нем рассказывала?

И она совершенно неожиданно плюнула в сторону Васи. Плевок попал на пол, но все равно она плюнула! Вася прямо обалдел. Так нагло Лена себя с ним еще не вела. Видимо, выпитый алкоголь, а от Ленки прилично попахивало, сделал ее такой грубой. После плевка Лена пошатывающейся походкой прошла сначала в ванную комнату, а оттуда в спальню. И все время она, не переставая, заплетающимся языком говорила о том, какое ничтожество Вася, что он и ногтя ее бедного, безвременно погибшего папочки недостоин. И нечего ему со своим свиным рылом пытаться пролезть в калашный ряд, где, надо понимать, обитает господин Чаркин.

В общем, Ленка наговорила много всякого, а потом на глазах у него вытащила бутылку из упаковки и открутила крышечку.

– Откуда виски? – машинально поинтересовался Вася.

– Не твое дело! Подарили!

– Кто подарил?

– Хороший человек!

Вася схватил жену за руку.

– Кто?

Лена удивленно взглянула на него, а потом фыркнула:

– Ревновать вздумал? Поздно! А виски мне знакомая папы подарила. Умоляла взять презент в память о папе. Он этой женщине помог в свое время, сильно ее выручил. Благородный был человек.

– Поздненько эта знакомая спохватилась.

– Она уезжала и не знала о том, что папа умер. Для него виски купила, подарить хотела. А как узнала, что папы больше нет, мне подарок отдала.

И Ленка, шмыгнув носом, как с ней частенько случалось при воспоминании о прежних счастливых днях, когда ее папочка был жив и успешно тянул на себе все доченькины проблемы, тяпнула на сон грядущий стаканчик виски и ушла в спальню, захлопнув перед Васей дверь.

– Папу люди до сих пор с благодарностью вспоминают. А ты – урод и дебил! – донеслось из-за двери. – И угораздило же меня связаться с таким ничтожеством.

Вася хотя уже давно привык к выходкам жены, сегодня все же поймал себя на мысли, что ему очень хочется сжать руками холеную Ленкину шею, сжать так сильно, чтобы на коже отпечатался рисунок толстой золотой цепочки – подарок ее дорогого и замечательного покойного папочки. И чтобы все это уже кончилось раз и навсегда. Неважно как, но навсегда.

Вася даже застонал, так ему этого захотелось. Руки так и чесались выломать дверь и придушить наглую Ленку или хотя бы поколотить ее. Но потом он прикинул, что, во-первых, дверь ему придется чинить самому и за свой счет. А во-вторых, починка этой самой двери может отдалиться от Васи лет этак на семь. А то и на десять, если Отар Ревазович не поспешит вернуться или вовсе откажется выступить на суде в защиту убийцы дочери своего старого друга. Ведь что тогда? А тогда придется Васе брать себе какого-нибудь другого адвоката. А тот еще не факт, что сумеет договориться с судьей. И поедет Вася в места не столь отдаленные на неопределенный срок.

– Нет, убивать я ее не буду, – решил он. – По крайней мере, пока не заручусь поддержкой в этом деле Отара Ревазовича.

И Вася пошел звонить адвокату. Тот по-прежнему не отвечал, и Вася твердо решил, что наказание неверной супруги он отложит. Столько ждал, неужели еще чуть-чуть не подождет? Потому что Вася чувствовал, так или иначе, но его жизнь с Ленкой подходит к концу. Из спальни она его уже выставила, еще немного – и из дома тоже выставит.

– Бедная моя дурочка, – неожиданно умилился он. – Она думает, что все у нее хорошо и вся она по-прежнему в шелках. Избавиться бы только от меня, докуки, и порядок, можно шиковать на мною в поте лица заработанные денежки с новым кавалером. Дурочка моя наивная.

Васе даже было где-то жалко Ленку. Ведь она до сих пор не имела представления о реальном положении их дел. До сих пор Васе удавалось как-то скрывать от Ленки всю глубину финансовой пропасти, в которую они вдвоем стремительно летели, несмотря на все его усилия хоть как-то затормозить падение.

Зима и весна были в этом плане для Васи особенно трудными. Ленка непрестанно требовала развлечений и шопинга, требовала их, просто не переставая. Потом где-то в июне Ленка нашла себе нового любовника, чувства к которому поглотили ее целиком. Она больше не заговаривала про поездки в Милан или куда-то еще, вообще отстала от Васи со своими капризами, зато зачастила в гости к подругам, иногда не показываясь дома по две или даже три ночи подряд.

При сложившейся ситуации Вася вначале был даже рад, что Ленка больше не терзает его все новыми и новыми своими требованиями. Но похоже, любовный роман у жены за эти летние месяцы разросся до такой степени, что теперь угрожал вовсе перевернуть лодку их семейной жизни.

Ленка в спальне громко храпела. Как всегда, когда она бывала пьяна, Ленка оставила окно нараспашку. Вася чувствовал, как по ногам ползет ночная прохлада. Он сделал попытку достучаться до жены, хотя и понимал, что сейчас не лучшее время для задушевных разговоров. Но очень уж Васе хотелось узнать про Чаркина.

– Лена, открой. Надо поговорить. Это важно.

Однако Ленка не открыла. И не откликнулась. Вася, без толку потоптавшись в коридоре какое-то время, понял, что ловить ему нечего и пошел спать в маленькую комнату, находящуюся в самой глубине их квартиры. По дороге он прихватил с собой бутылку виски, которую не успела выпить Ленка.

Ничего, утешал он себя, поговорить с Ленкой можно будет и завтра с утра. Никуда она от него не денется. Как видно из всего вышесказанного, Вася был самонадеянным молодым человеком. И очень скоро судьба собиралась серьезно наказать его за это.

Глава 4

Утро началось для Васи с дикой головной боли. В висках гудело, под черепом свистело, а сама голова была такой тяжелой, словно в нее за ночь напихали булыжников, да еще и уложили их не ровно, а вкривь и вкось, так что они там теперь при малейшем движении перекатывались, стукались да еще и ломались с диким треском.

– О-о-о! – простонал Вася, а когда это не помогло, добавил: – А-а-а!

Легче не стало. Ощущение было таким скверным, какого Вася еще в жизни своей не испытывал. А ведь, казалось бы, многое в своей жизни повидал и попробовал. И выпивать ему случалось. И напиться не раз получалось. И похмельем наутро мучиться доводилось. И поди же ты, никогда еще не бывало у него такой дикой головной боли и такого скверного общего состояния.

Вася даже испугался:

– Что это со мной такое?

О похмелье не могло быть и речи. Тот стаканчик виски, который Вася пропустил на сон грядущий, был для Васиного порядком проспиртованного организма дозой несерьезной и вряд ли мог сыграть с ним такую злую шутку. На всякий случай Вася покосился на бутылку. В ней оставалось еще весьма прилично, значит, они с Ленкой вчера выпили и впрямь по стаканчику. Разве для Васи это доза? А само виски было хорошее, ни о каком паленом спиртном тут речи не шло, Вася уже прикладывался несколько раз к этому сорту, и всегда с неизменным успехом.

Так почему же ему так худо сегодня?

И Вася признал единственную вещь, которая в данном случае казалась ему подходящей:

– Я заболел!

Он позвал жену, но безрезультатно.

– Зачем я ее вообще зову? – спохватился Вася.

И впрямь, зачем? Ухаживать за ним, больным, Ленка точно не станет. Жалости от нее не дождешься. В лучшем случае Ленка посоветует вызвать врача, а в худшем еще и гадостей наговорит. Так что Вася принял решение справляться с проблемой самостоятельно. Он полежал, собираясь с силами, а потом кое-как доплелся до туалета. Тошнота, головокружение и головная боль постепенно отступали. Оставалась лишь слабость. Пока Вася плелся из туалета в кухню, он устал так, словно на гору карабкался.

На кухне его взгляд упал на часы, который показывали почти полдень. Полдень! Васю даже в пот кинуло. Столько дел у него не сделано, столько встреч по его милости не состоялось. Надо бежать! Срочно! Исправлять! Передоговариваться! Извиняться! И умолять.

Но сил у Васи, чтобы вскочить и куда-то бежать, чтобы что-то исправлять, совершенно не находилось. Он мог лишь сидеть и переживать, как это он умудрился проспать сегодня. Это было совсем плохо еще и потому, что Лена была ранней птичкой. Если Вася хотел поговорить с женой о Чаркине, то ловить подходящее мгновение надо было рано утром. А сейчас Ленка уже ушла и, учитывая размер вспыхнувшего в ее груди любовного чувства, вернуться могла и через сутки, а могла и через трое.

– Ешки-матрешки, как плохо-то все!

С трудом заварив себе кофе, хотя всего-то и надо было, что протянуть руку и сунуть капсулу в кофемашину, Вася сделал глоток густого ароматного напитка и почти сразу почувствовал себя несколько лучше. Конечно, до полного выздоровления было еще далеко, но у Васи появились силы, чтобы найти лекарство, проглотить его и добраться до своей постели, где ему и предстояло умирать до того момента, когда выпитый им препарат начнет наконец действовать.