Татьяна Луганцева - Шашлык из волнистого попугайчика Страница 9

– Я одна во всем виновата! – заверила его Надежда.

– Я задал вопрос…

– Я! – Неожиданно громко и уверенно произнесла Мила. – Это я стукнула этого господина по голове, это я во всем виновата! Не знаю, что на меня нашло, наверное, неудачи в личной жизни плюс алкоголь, вот и получилось так… Я готова отвечать.

– И ответишь! – вскричала Вика. – Замуж она хочет! Посмотри на себя, неудачница! Врач-ветеринар! Бандитка! Будешь пять лет точно без итальянца!

Мила смотрела на эту молодую холеную женщину, и ей почему-то было ее жаль. Уж как она старалась, из кожи вон лезла, чтобы понравиться этому Марко, а он походил на каменное изваяние.

– Что ты говоришь?! Не смей! – затрясла ее руку Надежда. – Не слушайте ее, товарищ следователь, – это я.

– Это наговор! Замолчи!! Я сказала, что это сделала я, и точка!

– Так, все ясно! Виктория Алексеевна и господин Тозини, кто нанес вам удар? – обратился к потерпевшим Григорий Степанович, которому тоже не нравилось, если честно, все это дело, но он находился на работе и пострадал иностранный гражданин.

«Он же видел, что его стукнула Надя, – похолодела Мила и встретилась взглядом с темными, ничего не выражающими глазами итальянца, – ну дорогой, ну миленький, скажи, что это я, прошу, умоляю тебя», – молила Мила, и вся напряженная работа мысли отразилась у нее на лице.

– Я не заметила, кто именно, Марк закрыл меня своим телом, но что кто-то из них двоих, это точно, – сказала Вика, – они вдвоем были рядом с нами, другие бы не успели подбежать. Я очень хорошо запомнила эту худую дылду и эту рыжую коротышку. Может быть, они сделали это вдвоем? – предположила Виктория, настолько ей хотелось засадить обеих женщин.

– Стукнула вот эта высокая девушка, – медленно сказал Марко, не отводя от Милы взгляда.

«Спасибо», – мысленно поблагодарила его Мила и вздохнула полной грудью, явственно чувствуя тошноту.

– Да он врет! Это я! – закричала Надя, ничего не понимая.

– Разговорчики! – прикрикнул следователь. – Спасибо вам, господин Тозини, за показания. Так я и знал, Ситцева, что вы выгораживаете свою подругу. Да она фанатична еще больше вашего. Надо бы психиатрическую экспертизу провести! Лечит кошек бесплатно, пьет вино с женой своего любовника, хочет замуж почему-то именно за итальянца и тут же из-за гусей готова убить, как ни парадоксально, но именно итальянца. Я сегодня с ума сойду! У вас, гражданка, есть адвокат?

– Нет.

– Значит, будет государственный, – вздохнул Григорий Степанович.

– Я не буду подавать заявление, – вдруг произнес Марко.

– Как? – на него уставились четыре пары удивленных глаз.

– Не буду, я их прощаю, и все улажено.

– У вас пробита голова! – напомнил ему следователь.

– Ерунда! Всего лишь какая-то фанера, она не могла нанести серьезный вред здоровью. Думаю, что девушки не хотели нас бить ею, просто сильный порыв ветра выхватил этот плакат из их рук и опустил мне на голову.

– Что ты говоришь? – недоуменно уставилась на него Виктория. – Да они стукнули тебя! Ты потерял сознание от удара.

– Господин Тозини, вы подумайте хорошо, – постучал карандашом по столу следователь, – она может быть опасна. Вдруг она огреет плакатом потяжелее еще кого-нибудь?

– Вот пусть другой и решает ее судьбу, я заявлять не буду, – пожал Марко плечами.

– А я буду! – сказала Виктория. – Моей жизни была угроза? Была! Вот и примите от меня заявление. Кроме того, испорчен мой костюм за тысячу долларов и блузка за пятьсот евро. Я требую компенсацию!

Мила открыла рот – у нее отродясь не было таких денег.

– А вы, господин Тозини, будете подавать иск на возмещение ущерба в одежде? Костюмчик-то дорогой.

– Я в состоянии купить себе одежду, – улыбнулся Марко.

Мила невольно отметила, что его лицо при этом озарилось, словно лучами солнца.

– Ну хорошо… Если уголовного дела заводить не придется, а имущественный вред вы будете взыскивать с этих гражданок через гражданский иск, тогда я не смею вас больше задерживать… – растерялся следователь и приказал своему помощнику снять с задержанных наручники.

– Полный произвол! – прокомментировала Вика и села строчить заявление.

– Я вас вызову, а сейчас можете быть свободны, – сказал Григорий Степанович подругам, еще раз проверив, что у него есть все их данные и контактные телефоны.

Мила выскочила вслед за подругой, так и не найдя в себе сил напоследок посмотреть на Марка, понимая, что где-то в душе она этого очень хотела.

– Зачем ты брала на себя вину? – зашипела Надя. – Ведь это я огрела их плакатом.

– Зачем… Зачем… А ты тоже хороша! Действительно, гуси – гусями, а людей-то калечить не надо!

– Да фанера легкая, я думала, испугаю их, а тут этот тип сам нарвался со своей дурой, – пояснила Надя.

– Завязывай ты со своими «зелеными», добром это не кончится, – строго сказала ей Мила, поглаживая область желудка.

– Ты что? Перепила?

– Может быть…

Они отдали выписанные следователем пропуска и вышли на улицу.

– Вот она – свобода! – прокричала Надя. – А мужик-то этот молодец!

– Что?

– Ну, что-что. Не стал заяву катать, джентльмен, вернее, синьор. Слышь, Милка, видела, какой красавец? Не зря я тебя на итальянца агитировала, вот бы и тебе такого! Прямо судьба, сегодня решили выдать тебя замуж и сразу же пометили одного.

– Ага, и он, закиданный яйцами и огретый тобою фанерой по голове, сразу же влюбился в меня! – съязвила Камилла. – Я исподтишка наблюдала за ним и могу поклясться, что этот Марко еле сдерживался, чтобы не рассмеяться над нами. Две воительницы в мятой одежде с яйцами в карманах. Жуть! А эта Виктория, как она нас унижала? Не всем же дается такая внешность, как у нее… – задумчиво сказала Камилла.

– Ты это брось! Ты у нас не хуже! У тебя тоже фигура модели!

– Эх, Надя! Худая корова еще не горная лань.

– Извините, синьориты, могу я поговорить с вами? – раздался рядом голос с легким акцентом, – а то вы опять о каких-то животных…

Надя с Милой вздрогнули и обернулись. Перед ними стоял все тот же итальянец. Мила растерялась, а Надя быстро ретировалась со словами:

– Что, вышли перекурить, пока ваша дама заяву строчит? Пусть особо не старается, у нас таких денег нету, вернее, у нас вообще никаких нет. Ладно, Милка, ты тут потолкуй с иностранным товарищем, расскажи ему, где у нас тут Красная площадь, гостиница «Космос» и Выставка достижений народного хозяйства, а я пойду машину поймаю, домой надо. Долго, наверное, ловить буду, какой дурак повезет за сто рублей, оставшихся у меня в сумке? – посмотрела она на Марко и удалилась.

– Она всегда такая? – спросил он.

– Всегда, – улыбнулась Камилла, ощущая запах его туалетной воды. – Зачем вышли за нами? Передумали? Будете заявлять?

– Боитесь? – изучал ее своими пронизывающими глазами Марко.

– Мне неудобно перед вами, мы виноваты, простите, если сможете. Это было глупо…

– Я не думаю, что вы должны извиняться. И вы, и я знаем, что стукнули меня транспарантом не вы, а ваша подруга. Я не был пьян и был в своем уме, – сказал Марко, – зачем вы настаивали на том, что это сделали вы?

– Вам это интересно? – Мила была просто не в состоянии смотреть Марко в лицо и поэтому перевела взгляд куда-то в область груди, на засохшее пятнышко крови на белоснежной водолазке, выгодно оттеняющей его слегка смуглую кожу.

– Если честно, то очень.

– Вы действительно гражданин Италии? – зачем-то спросила она.

– Да.

– А в Москве вы давно?

– Лет пять наездами.

– Вы прекрасно говорите по-русски. – Она вздохнула.

– Спасибо. Я влюблен в ваш язык и вашу литературу.

– Есть во что. – Внезапно Камилла испытала гордость за русских великих поэтов и писателей, за их произведения, которые из-под палки заставляли читать по школьной программе. – Следователь ясно сказал, что тому, кто вас ударил, грозит от двух до пяти лет.

– Я слышал. И вы готовы были сидеть такой срок за подругу? – удивился он.

– Не считайте это загадкой русской души… Я готова была сидеть не за Надю, а за ее трехлетнюю дочь Настю… Отец у нее алкоголик, а мама будет в тюрьме… Кому нужна будет малышка? А я одинока, детей у меня нет, следовательно, важнее, чтобы Надежда осталась на свободе, – ответила Мила и вдруг почувствовала дикий прилив тошноты. Наверное, она еще больше разнервничалась при разговоре с Марко… Камилла перегнулась через ограду, и ее вырвало, подавить этот позыв она никак не могла.

Марко растерялся, по всей видимости, женщину при разговоре с ним рвало первый раз, и итальянец лихорадочно соображал, чем он вызвал у девушки такой эффект.

– Вам плохо? – участливо спросил Марк.

– Нет… ничего… извините… Уже хорошо. – Мила выпрямилась и вытерлась чистым носовым платком, который он ей протянул.

– Точно ничего? – уточнил Марк.

– Ерунда… перепила… – бодрясь, ответила Мила. – Знаете, недавно мне одна женщина сказала, что если я встречу мужчину своей мечты, то почувствую боль в животе и сладкую негу… Надеюсь, что это не то, – коряво сказала она, пытаясь обратить все в шутку и думая, что еще хорошо, что не описалась в его присутствии.