Наталья Александрова - Дневник летучей мыши Страница 9

Леня хотел что-то ответить, хотел возразить — но слова застряли у него в горле, а из трубки уже неслись сигналы отбоя.

Он положил трубку и медленно повернулся к Саломее Леонардовне.

У него было такое чувство, как будто его руки и ноги налились свинцом, и каждое движение сделалось мучительно тяжелым.

Его поймали в ловушку! Он лишился своей воли, оказался в безвыходном положении!

— Что с вами, Леонид? — проговорила пожилая дама. — На вас буквально лица нет! Вам сообщили какое-то трагическое известие?

— Да… то есть нет… мне снова предложили обменять ваши дневники на деньги…

— Но ведь это же замечательно! — Саломея Леонардовна оживилась. — Я надеюсь, вы доведете дело до конца?

— Но они повысили цену. Теперь они хотят десять тысяч.

— Так вы из-за этого так расстроились?! — Пожилая дама рассмеялась. — Леонид, десять тысяч — это, конечно, большие деньги, но эти дневники… они мне так дороги! Я сделаю несколько звонков и, возможно, наберу эту сумму. Есть еще люди, готовые мне помочь!

— Постойте! — Маркиз поднял руку. — Что же там такое важное?

— Там вся моя жизнь, молодой человек! — наставительно проговорила Саломея Леонардовна. — А за свою единственную жизнь мне не жаль никаких денег!

На миг, только на один миг, Лене показалось, что старуха слишком ярко блеснула глазами, произнося свой напыщенный монолог. Но нет, перед ним была почтенная старая дама, немножко со странностями, конечно, но их можно было отнести за счет преклонного возраста. Однако ему очень и очень не нравилась история с дневниками и убийством, в которую он попал по собственной доверчивости. Лолка права, он пошел на поводу у Артура Альбертовича и согласился на сомнительную авантюру. Какие еще дневники? Если они для нее так ценны, то хранила бы их в банковском сейфе!

— Тогда ответьте на другой вопрос. Ведь вы, кажется, говорили, что у вас никого не бывает?

— Совершенно верно, — кивнула старуха. — Я живу очень одиноко…

— Но тогда каким образом у вас пропали эти дневники? Чудес не бывает! Припомните-ка, когда именно они пропали и кто посещал вас за это время.

— Когда они пропали? — Старая дама задумалась. — Кажется, последний раз я в них заглядывала месяц назад. Потом убрала на прежнее место, а когда снова заглянула туда на прошлой неделе, их уже не было…

— Значит, месяц назад! — повторил Маркиз. — И кто же у вас побывал за этот месяц?

— Да говорю же вам — никого! — Саломея Леонардовна наморщила лоб. — Ну, один раз заходил участковый врач, я знаю его лет двадцать, не на него же думать…

— Да, не на него… — задумчиво проговорил Маркиз.

— Еще Алик, но он такой славный молодой человек…

— Алик? — Леня насторожился. — Кто такой Алик?

— Ну, Алик из химчистки. Он забирал в чистку мои шторы, а потом привез их обратно… — Она показала на тяжелые бархатные портьеры, закрывающие окна.

— Алик, значит! — Леня привстал.

— Ну, на него я ни за что не подумаю! Он просто прелесть! Сам повесил шторы и не взял с меня за это ни копейки!

— Это вдвойне подозрительно! Скажите, что это за химчистка? Где расположена?

— Понятия не имею, где они расположены! Я звоню им по телефону, и приезжает Алик…

— Но у вас по крайней мере есть телефон этой химчистки!

— Ну разумеется! — Саломея Леонардовна встала из-за стола и подошла к буфету. Она выдвинула верхний ящик и принялась рыться в нем, приговаривая: — Ну никогда не поверю, что это Алик! Он такой вежливый, обходительный…

— Вы не поверите, мадам, какие обходительные люди встречаются среди серийных убийц! — парировал Маркиз.

— Леонид, вы циник… Да где же эта квитанция? Это за телефон… это вообще рецепт… а это давно нужно выкинуть, она уже просрочена… Ах, вот же! Видите — химчистка!

Леня взял смятую желтоватую квитанцию и нашел в ее верхнем углу не только телефон, но и адрес химчистки.

Располагалась она в мрачном районе неподалеку от печально знаменитого Лиговского проспекта, издавна славящегося повышенной криминогенной обстановкой.

— Что вы хотите делать, Леонид? — испуганно спросила хозяйка квартиры.

— Не волнуйтесь, я только взгляну на этого Алика и попытаюсь понять, что он собой представляет. Обещаю его не трогать. Кстати, как он выглядит, чтобы мне не вдаваться в долгие расспросы?

— Ну, такой узкоплечий, волосы светлые, глаза серые, рост небольшой… ах да, в ухе серьга, такое обычное колечко…

— Что ж, думаю, что в той химчистке он такой один. Так что я поеду, побеседую с этим Аликом. А вы пока, если хотите все же получить обратно свои дневники, постарайтесь достать нужную сумму…

Маркиз распрощался с Саломеей Леонардовной и отправился на поиски подозрительного Алика, стянув напоследок с полочки под зеркалом ту самую фотографию, где была сцена из оперетты «Летучая мышь», и старуха утверждала, что слева в роли Адели она сама. За ней нашелся и другой снимок — вовсе уж маленький, любительский. Там трое в мексиканских костюмах исполняли, надо думать, какой-то танец. Руки их были подняты в одинаковом приветствии, двое мужчин и девушка стояли друг за другом, изображая, что едут на лошади. Мужчины были в сомбреро, у девушки шляпа сползла назад, и Леня с трудом, но узнал в ней Саломею Леонардовну. Леня сунул в карман и эту фотографию.

Маркиз решил играть по своим правилам и между делом поинтересоваться, кто же такая была в молодости Саломея Леонардовна и какие у нее сейчас друзья, если согласны выдать ей безвозмездно десять тысяч баксов на такую ерунду, как старые тетрадки.

Выходя из подъезда, он машинально насвистывал куплеты Адели: «Милый маркиз, вы первый приз сумели заслужить…» Однако настроение у Лени было отвратительное, так что на припеве он даже слегка сфальшивил.

По уже сложившейся привычке Маркиз оставил свою машину в нескольких кварталах от дома, где находилась химчистка. Правда, в этом районе надолго оставлять машину было небезопасно: с нее запросто могли снять колеса, а то и вовсе угнать. Но Леня надеялся обернуться быстро, быстрее, чем местная шпана разберется с машиной.

Он прошагал пару кварталов и оказался перед стеклянным кубом торгового центра, втиснутым между двумя мрачными краснокирпичными домами позапрошлого века. Этот стеклянный куб выглядел в своем окружении нелепо и вызывающе, как золотая коронка среди гнилых зубов старого бомжа.

Леня прошел сквозь стеклянные двери центра. На стуле возле дверей мирно дремал пожилой охранник. Кроме него, в холле не было ни души. При появлении Лени охранник негромко всхрапнул, проснулся и вытаращил глаза на посетителя: видимо, живой человек был редкостью в этом заведении.

— Служивый, — обратился к нему Маркиз, — а где здесь химчистка?

Охранник пробормотал что-то неразборчивое, затем откашлялся и произнес более внятно:

— Вон указатель на стене! Читать умеешь?

— Я много чего умею, — обиженно отозвался Маркиз. — А ты тогда для чего сидишь?

— В целях соблюдения общественного порядка, — отозвался охранник и снова задремал.

Леня подошел к лифту и действительно увидел на стене указатель расположенных в торговом центре магазинов и мастерских.

Нужная ему химчистка называлась почему-то «Ручеек» и располагалась здесь же, на первом этаже, только немного левее по коридору.

Леня дошел до нужной двери.

Помещение химчистки было отделено от коридора стеклянной стеной, оно было ярко освещено люминесцентными лампами и прекрасно просматривалось из коридора. Внутри не было видно ни души, но на прилавке лежала аккуратная стопка вычищенных вещей, и раздавался мерный звук какого-то работающего механизма, из чего Леня сделал резонный вывод, что кто-то из сотрудников находится поблизости и только ненадолго отлучился.

Дверь была открыта, Маркиз вошел внутрь и проговорил:

— Есть здесь кто-нибудь?

Ответа не последовало.

— Эй! — крикнул Леня погромче. — Есть кто в «Ручейке»? У вас тут все растащат…

Ответа снова не было. Вообще в химчистке царила какая-то странная тишина, нарушаемая только мерным механическим звуком, доносящимся из-за прилавка.

Звук этот показался Лене знакомым.

Он обошел прилавок и увидел за ним огромную стиральную машину. Барабан машины быстро вращался, издавая тот самый ритмичный звук, который Маркиз услышал еще из коридора. Потому-то звук и показался Лене знакомым — примерно такой звук издавала их стиральная машина, когда Лола запускала ее, чтобы постирать свои и Ленины вещи или многочисленные одежки Пу И.

Лола к стиральной машине относилась чрезвычайно трепетно и Маркиза к ней не подпускала: она считала, что он, как большинство мужчин, ужасно неуклюж и непременно что-нибудь сломает в замечательном устройстве…

Леня машинально взглянул на стеклянное окошечко машины… и удивленно захлопал глазами. Конечно, барабан вращался слишком быстро, чтобы можно было как следует разглядеть его содержимое, но Маркизу показалось… нет, ерунда, такого просто не может быть!