Игорь Гречин - Тайна Черного моря Страница 9

«Персональная» щель привела его на пост номер один, позади стола с окоченевшим уже лейтенантом. Хутчиш выкарабкался по пояс и кликнул толкущихся неподалеку от шахты лифта работяг.

Наверху царил полный бардак. Одна стена была убрана: заходите, люди добрые, берите что хотите. В обоих помещениях суетилась уйма народу. Грузный кривоногий генерал-майор орал в сотовый телефон, словно находился в блиндаже на передовой под артобстрелом, и, хотя местом его дислокации оставалась комнатенка уборщиц, малейшие нюансы разговора долетали до мегатонника без искажений:

– Что ты, раз-перетак, мне про приказ долдонишь!.. Отменяю я все приказы!.. Под трибунал пойдешь, раз-перетак, если у меня через десять минут не будет сканера!.. Да ложил я с подскоком на этого твоего Крестного Отца!.. Так ему и передай!.. Да будет тебе приказ, будет в письменном виде!.. В таком письменном виде будет, что не поздоровится!..

Генерал с первого взгляда попал в разряд неопасных.

Хутчиш даже знал фамилию этого крикуна – Ганебный, и ещё знал, что генерал-майор Ганебный числится начальником гражданской обороны Черемушек. Официально числится.

Другой генерал – просто генерал, а не генерал-майор, в полевой форме – ходил кругами, с интересом осматривая пост, заглядывал в открытые глаза мертвого лейтенанта, в пустые ведра уборщиц и повторял как заведенный:

– Ну вы, блин, даете, мужики… Ну вы, блин, даете…

От этого «наблюдателя» ждать неприятностей не приходилось также.

В дальнем углу поста, над рацией цвета хаки со стрекозиной антенной колдовали два связиста:

– «Каштан», «Каштан», вас не слышу… – и морщились от царящего галдежа. Безопасные, как котята.

Хутчиш понимал, что настоящие его враги рассредоточены в торговом зале и расставлены по периметру здания. Поэтому, как ни в чем не бывало, деловито ухватился за протянутую руку спасателя в драной рукавице, подтянулся и сказал, нагло глядя в ничего не понимающие пролетарские глаза:

– Здесь не пробьемся, бляха-муха, пробка такая, что даже каску потерял.

Спасатели были в ярко-оранжевых пластиковых касках с зафиксированными сверху фонарями, а Хутчиш настолько вымазался бетонной пылью, что и родная портниха не узнала б, во что он одет.

В служебку набились штатские и военные. Чины не ниже полковника. Бестолково топтались, спотыкались о швабры и ведра. Боязливо косились на неестественно посиневшее, почему-то голое тело старика Громова. На территорию поста номер один соваться не рисковали: а вдруг ещё один обвал?

Генерал-майор Ганебный, откричав, сунул «трубу» в карман френча и балетной походкой подступил к выжидающей группе офицеров.

– Ну как? – вежливо спросили у него.

– Ай, и не спрашивайте, – раздраженно махнул рукой Ганебный. – Обычная история. Крестный отписал сканер на две недели своему сынку и велел не беспокоить, раз-перетак. И пока деточка с приятелями развлекается поисками Янтарной комнаты, мы вынуждены, раз-перетак, обходиться голыми руками. Дайте, что ли, закурить.

За спиной солдатика, с автоматом на плече охраняющего выход, дернулась дверь. Он попытался удержать дверную ручку. Не удержал. Высунул голову наружу и принялся устало, но громко объяснять:

– Нету здесь семнадцатого размера! Уберите ваши деньги! Ничего мы под прилавком не прячем! Если нет на прилавке, значит, нет в природе! Уйдите, я вас добром прошу! Не тычьте мне ваши деньги!

Кажется, наконец поверили.

К генералу протянулись руки с пачками «Явы».

– Ладно. На чем мы остановились?

Полковник с петлицами погранвойск повернулся к ординарцу генерала. Вместо форменных брюк на нем были спортивные шаровары, но офицер ни капельки не смущался – мол, в каком виде тревога застала, в таком и примчался.

– Поберегись! – гаркнул над ухом Хутчиша работяга и бессмысленно рубанул по бетону ломиком. Потом картинно утер пот, вынул флягу, отвинтил, глотнул, взглянул на Анатолия и передал флягу коллегам.

От полевой рации отлучился боец, весь в себе, подошел, беззвучно шевеля губами, как насекомое жвалами, к мертвому лейтенанту, схватил телефонную трубку:

– Алло, Светик? Посмотри там «Каштан». Что-то они на связь не выходят. Заснули, что ли?

Ординарец бодро зачитал с листа на планшете:

– Посреди служебного помещения на полу обнаружено двенадцать комплектов гражданской одежды разного размера, иностранного происхождения…

– Вот это барахло, – один из полковников пнул прорезиненный плащ ногой, – иностранного происхождения?

– Я смотрел, – безразлично ответил ординарец. – Там лейбл «Келвин Кляйн».

– А если б там «Юдашкин» было написано, ты б тоже поверил? Такие шмотки делали и до сих пор делают только в Белорусии.

– А Белоруссия тебе – не заграница? – логично вставил ещё один полковник. – Не хочешь, не подписывайся под протоколом.

– Эй, раз-перетак, поаккуратней с вещдоками, пока эксперты запаздывают! – для порядка прикрикнул Ганебный, пыхтя сырой «Явой».

– Ну да, станут тебе эксперты в белорусском сэконд-хэнде рыться, – проявил независимость полковник с петлицами погранвойск. – Им зарплату три месяца задерживают. Вот если бы у трупа оказались золотые зубы, тогда б он их заинтересовал. Кстати, – полковник повернулся к ординарцу. – Одежды не двенадцать комплектов, а тринадцать. Мышей не ловишь.

– А мне что, больше всех надо? – разозлился боец. – Тогда сами протокол пишите!

– Хорош бодаться, – устало размежевал готовых сцепиться генерал-майор. – Переходим к трупу.

К Ганебному подошел полковник, если верить знакам отличия, транспортной милиции и попросил телефон позвонить. Ганебный не дал, кивнул на аппарат рядом с убитым лейтенантом: звони оттуда.

– «Переходим к трупу», – послушно записал ординарец.

– Труп пожилого мужчины сорока семи лет без видимых физических повреждений, – уверенно продиктовал полковник с петлицами погранвойск.

– А откуда ты знаешь, что именно сорок семь? – спросил кто-то из толпы, одетый в гражданское.

– Знаю, – свысока хмыкнул полковник с петлицами погранвойск. – Потому что это труп полковника Громова. И я у него был на дне рождения. – Он снова повернулся к ординарцу. – На трупе не обнаружено следов одежды, кроме сатиновых трусов синего цвета.

– Ну какой же, к едрене фене, это синий цвет? – снова возмутился полковник, не поверивший в зарубежное происхождение разбросанных по полу шмоток. – Это ж зеленый.

– Из-за таких вот дальтоников мы Родину просрали, – буркнул полковник с петлицами погранвойск немного громче, чем надо.

Оппонент услышал.

– Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться. У нас тут спор возник: синего или зеленого цвета трусы на трупе?

Генерал-майор тяжело вздохнул и погасил назревающий конфликт одной фразой:

– Раз-перетак, пишите «цвета морской волны».

Тем временем Хутчиш с жалостью посмотрел на мертвого чубатого лейтенанта и закрыл покойнику глаза – единственная воинская почесть, которую он мог отдать в этой ситуации. Оружие у погибшего брать не стал, хотя вот она – кобура с «макаровым», а в этом бардаке никому ни до кого нет дела. Штабные крысы вычисляют стрелочника, а работяги филонят, сколько возможно… Но – мало ли какие «маячки» вмонтированы в пестик лейтехи и мало ли в чьих руках находится аппаратура, на эти «маячки» настроенная. В том, что лейтенантик начинен «маячками», как бомж вшами, десятимегатонник не сомневался.

Анатолию срочно нужно было выдумать какое-нибудь занятие, пока на него не обратили внимание. Он повернулся туда, где трудилась бригада спасателей.

Потные и пыльные, те мужественно ворочали камни с места на место.

Изображали видимость ударного труда, поскольку и последнему дураку было ясно, что без добротной техники с завалом не совладать.

Столь искусно ничего не делать Хутчиш бы не сумел. Поэтому пришлось идти другим путем. Будем играть схему «положи под свечу» – банальный, но проверенный вариант.

Анатолий дернул за рукав бригадира:

– Слышь, командир, мы с тобой о трех мешках цемента за пузырь не договоримся?

Им пришлось посторониться, поскольку полковник из транспортной милиции подошел к столу с окоченевшим, в запекшейся крови лейтенантом и снял телефонную трубку.

– Ты кто такой? – бригадир цепко взял Хутчиша за плечо.

«Милицейского» полковника сие ничуть не заинтересовало. Он боязливо притопнул каблуком – надежен ли пол под ногами – и, отгородив мембрану ладонью, споро зазудел в трубку:

– Арнольд Иммануилыч, узнаете? Ну да. Неудобно вас беспокоить, но мой дурень срезался на английском. Не с деньгами ж мне в приемную комиссию идти. Как бы нам утрясти этот вопросик?..

Пальцы полковника машинально пробежали по столу. Наткнулись на симпатичную сувенирную авторучку «Амстердам» с плавающим вверх-вниз трамвайчиком и умыкнули сувенир в карман.

– Пляжник в пальто, – стряхнул бригадирскую лапу прапорщик. – Со второго завала навстречу вам идем. Каску казенную из-за вас, лентяев хреновых, посеял. Наше СМУ на картотеке, даже цемента не стырить. А у меня дача недоделанная стоит. Ну так как насчет трех мешков?