Таня Танк - Няка Страница 9

– Ромул и Рем – это забавно, – улыбнулась Катюшка. – Но не будут ли над нами смеяться в обществе? Давай назовем их так, как ты хочешь, но на людях будем звать Роман и Еремей.

– Роман – да, звучит благородно, но этот твой Еремей меня смущает, – задумался Костя. – Ты не находишь, Катенок, что в этом имени есть что-то плебейское?

– Напротив, это сейчас самый тренд. Кержаковы назвали своего пусеныша Нилом, а Козловы – Афиногеном. А уж это не последние в Эмске люди…

Стражнецкий больше не возражал. Тенденции, которым находили возможным следовать семейства Кержаковых и Козловых, не могли быть недостаточно респектабельными для него.

В общем и целом, Костя был доволен браком. За дочкой Папик дал трехкомнатную квартиру со всей обстановкой в элитной новостройке, сделал Костика своим замом и после того, как тот настойчиво продавил эту тему, шеф-тесть ввел его в состав учредителей «Помела». А год назад Папик переключился на бизнес, передав бразды правления газетой Стражнецкому. Благосостояние и статус Костика выросли в разы, он вошел в сотню самых влиятельных людей Эмской губернии. Вот уже три года носил значок депутата Эмской Рады, называл вчерашних приятелей лузерами и сменил номер сотового, чтобы те не докучали ему неуместными звонками.

Первые месяцы брака, чуя на себе пронизывающий взгляд тестя, Стражнецкий вел себя очень осмотрительно. До рождения близнецов он поимел лишь три встречи с «куколками», как он их называл. Зато, когда жена погрузилась в материнские хлопоты, Костик вновь расправил плечи и охотно позволил себя соблазнить эффектному главреду другого местного издания «Эмские вести» Ольге Карачаровой. Но вскоре узнал удивительную новость: параллельно любвеобильная брюнетка встречалась еще и с Николаем Юрьевичем, который был увлечен ею со всем пылом, но и осмотрительностью зрелой страсти.

Ситуация разрулилась неожиданно. Когда Катюшка родила, теща переехала к ней помогать с детьми, и оба – тесть и зять – пустились во все тяжкие. Вскоре 39-летняя Карачарова сообщила Папику, что беременна. За 25 лет активной половой жизни ничего подобного с ней не приключалось, и она была уверена, что бесплодна. И тут – такой поворот! Прикинув, что к чему, она решила рассказать о постигшей ее неожиданности только Николаю Юрьевичу. Она сочла, что будет наиболее правильным, если отцом ребенка будет он.

Расчет оказался верным: Папик давно любил Ольгу, но тему развода они не обсуждали, поскольку никому из них это не было достаточно интересно. Сейчас же ситуация менялась коренным образом. И вот через несколько месяцев 50-летний Пащенко обрел новую жену в лице Карачаровой, а вскоре у них родилась дочка. Стражнецкого терзали смутные сомнения, что Полинка – от него. Но этого не могла бы сказать наверняка и сама Карачарова. Все могло разъясниться только со временем…

– Зин, у меня мало времени, – прервал затянувшуюся паузу Стражнецкий.

– Знаешь, у меня тоже очень плотный график. Тем не менее, я нахожу время, чтобы в ущерб своему сну решать твои проблемы. Да-да, именно твои… Мы с Алинкой намерены пристально следить за расследованием этого ЧП и освещать в прессе каждый чих и пук. Завтра выйдет моя первая статья. И если ты не хочешь, чтобы твое имя всплыло в моих корреспонденциях, давай колись, что тебя связывало с Кибильдит. А то… Ты ведь у нас в Госдуму баллотируешься?

– Баллотируюсь? – усмехнулся Стражнецкий. – Можешь считать, что я уже в Госдуме… Но откровенно говоря, планы у меня были более глобальные. И Уля могла бы помочь мне их осуществить.

И, не спеша раскурив сигару, он рассказал Рыковой следующее.

Косте исполнилось 36 лет. Смазливость молодых лет переродилась в утонченную породистую красоту. Вредные привычки, которым он всегда воздавал должное, не переходили в пороки. Он мог бы считать, что жизнь полностью удалась. Когда его сверстники на последнем издыхании выплачивали ипотеку, в качестве глобальных планов замышляли покупку в кредит «Форд Фокус» и были весьма довольны отдыхом в Хургаде, Стражнецкий был свободен от подобных терзаний. Не имея тяги к технике, он пользовался услугами личного водителя, который дважды в неделю возил его в респектабельный СПА-салон для джентльменов «Лева Задов». В их апартаментах можно было оборудовать вертолетную площадку: два года назад они с Катюшкой выкупили у соседей квартиру и вдвое увеличили свою жилплощадь. Их дети с пеленок вели насыщенную светскую жизнь. По понедельникам, средам и пятницам у Ромы и Еремы были занятия в конной школе (тренера и лошадей выписали из Германии), по вторникам – итальянский, по четвергам – английский, а в субботу – школа этикета. То, что в свои пять лет мальчики знали на двоих десять букв, никто не считал поводом для беспокойства.

Словом, бытие Кости Стражнецкого было устроено со всех сторон. Он чувствовал себя в жизни так, словно нежился в мягкой постели, накрытый теплым и хорошо подтыканным одеялом. Однако в последние пару лет Костика все чаще стало посещать чувство неудовлетворенности. «Все так, да что-то не так», – тоскливо думал он, выпивая перед сном традиционный стаканчик коньяка. Поделиться своей смутной, не оформленной еще, тревогой ему было не с кем. Дружбу он считал фикцией, в любовь не верил. Да, у него была постоянная любовница – Ольга Карачарова. Но Костик понятия не имел, как это – раскрыть кому-то душу. Этого за ним не водилось даже в отрочестве. Куда ж еще податься? К психологу? Смешно, да и конфиденциальность под вопросом. К святому отцу? Помилуйте, ему скучен этот опиум для народа. Вадик Кержаков ездил на Тибет, Никас Пономарев толковал о каббале… Костик слушал их почтительно, гомерически хохоча в душе.

Но кто же скажет, отчего жизнь вдруг потеряла всякий смысл, лишилась красок и полноты? В такие трудные минуты, когда безысходность совсем уж жестко брала за горло, Стражнецкий набирал давно знакомый номер и готовился говорить долго, искренне и взволнованно, но…

– У тебя все нормально? Очень рада это слышать, – сдержанно отвечала трубка. – Зачем звонишь?.. Ты сделал свой выбор. Тебе не нужна была разведенная с ребенком. Ты искал богатую невесту. Ты ее нашел. Извини, я очень занята…

Полтора месяца назад поздно вечером Стражнецкий вышел из любимого стрип-клуба. Он практически охладел к активным чувственным удовольствиям и лишь изредка заезжал отстраненно полюбоваться любимыми танцовщицами и иногда – заказать приватный танец. Он был порядочно пьян и не мог найти мобильник, чтобы вызвать водителя. Как вдруг около него остановился красный «Фольксваген Жук» и из-за полуопущенного стекла глянула симпатичная блондинка. Девушке было не больше 25-ти.

– Подвезти? – приветливо предложила она.

Стражнецкий с готовностью занял место рядом с незнакомкой. На душе у него было тоскливо и тревожно. Ему было невыносимо думать о том, что дома его ждет лишь сигара и дежурные сто пятьдесят коньяку. Может быть, эта девушка сможет его понять? Хотя как его понять, когда ему самому в себе ничего непонятно…

– Я потерял смысл жизни, – сам от себя не ожидая, сказал он.

– А я его и не находила еще, – легко откликнулась незнакомка. – Меня, кстати, зовут Ульяна.

Они катались по ночному городу, а потом покинули его. Ульяна лихо гоняла по пустым трассам, а Стражнецкий говорил, говорил, говорил… Около трех ночи они зашли в некую квартиру, а на бизнес-ланче следующего дня пересеклись в «Фортеции»…

– Все ясно, – подытожила Зина, выслушав исповедь Стражнецкого. – Задумал сменить Катюшку на более перспективный вариант? Небось сразу прикинул, сколько нуликов на Ульянкином счету?

– Она и не скрывала, что очень обеспечена, – усмехнулся Костик. – Она полюбила меня, и поэтому откровенно рассказала, что у нее есть все, кроме любимого человека и занятия по жизни. По каким-то причинам последние годы она жила в Эмске. Но собиралась вернуться в Москву и начать там один интересный бизнес. Приглашала меня в качестве компаньона. Я решил, что это очень совпадает с моими планами. Как депутат Госдумы, я бы все равно переехал в Москву. Но только в конце тоннеля забрезжил свет, как моя благоверная (это слово Костик выговорил с издевкой) вернулась из клуба и рассказала, что у них там прямо на тренировке гикнулась одна девчонка…

– Вижу, ты не особо убит горем.

– Если честно: больше удивлен, чем опечален. Ульяна была такая молодая, спортивная… Что с ней могло произойти?

– Читай завтра в моей статье, – и Зина поднялась с кресла.

– Я подвезу тебя, – следом за ней встал и Стражнецкий. – Да, совсем забыл, а кто такой этот Максим, про которого ты говорила?

– Максим? Да так, один малозначимый чел, третьестепенный персонаж ульяниной жизни, – оживилась Рыкова и победно заключила: – Ее законный муж. Вот так-то, няка.

– Муж?! – и Костя вновь опустился в кресло.

Похоронная процессия состояла из троих: Рыковой, Криворучко и патологоанатома Сергея Петровича, который ввиду завершения смены согласился принять участие в этом мероприятии. Гроб и все такое были приличными, но не более. Зина не видела смысла транжирить деньги и обставлять церемонию разными помпезностями. Покойной от этого ни холодно, ни жарко, толпы безутешных близких нет и не предвидится, поэтому не все ли равно, какая домовина будет гнить в земле – сосновая или дубовая. Криворучко согласилась с доводами приятельницы – она не теряла надежды унаследовать ульянины богатства и относилась к ее имуществу ревностно, как к своему собственному.