Александра Мадунц - Летний отдых Страница 9

— Ау! — сложив ладони рупором, закричала Настя.

Мы дружно подхватили, аукая на разные лады. Не прошло и минуты, как мы услышали ответ. Лучше б нам его не слышать! Страшный вой донесся до нас откуда-то с гор. В моем представлении так воют волки, хотя, признаюсь, я никогда еще с ними не встречалась. Но живут ли волки в горах? Наверное. По крайней мере, сочетание «горный волк» кажется мне знакомым.

— А может, лучше не шуметь? — робко спросила Таня. — Мало ли кто придет… то есть что придет… то есть…

— Лучше шуметь, но погромче, — наставительно заметила Настя. — Тогда никто не решится к нам подойти.

Идея мне не понравилась.

— И что? Будем стоять здесь всю ночь? Шуметь надо не тихо, не громко, а привлекательно.

— Для кого привлекательно? — заинтересовалась Танина подруга.

— Для администрации. Чтобы они пришли и нас расселили.

— А что для них привлекательно?

— Только не мы с Катей, — с горечью призналась Настя. — Нас начальница уже видеть не может.

— Почему?

— Похоже, мы единственные, кто рискует приехать сюда несколько раз. А ее наша настойчивость почему-то нервирует. Она, видимо, ставит своей целью добиться того, чтобы лагерь пустовал, а мы сбиваем ей все планы. Кстати, кажется, кто-то идет. Если это она, мы прячемся. Объясняться с ней будете вы.

Приблизившаяся фигура показалась мне знакомой. Точно, это ночной сторож лагеря, Артем. Лет пятидесяти, крепкий, жилистый, кривоногий и малорослый, со всклоченными остатками волос на голове, он явно произвел сильнейшее впечатление на неподготовленных студенток. Они смотрели на него почти как на привидение.

— Девчата, — удивился Артем. — А мы вас завтра ждали.

— Где начальство? — тоном деловой женщины поинтересовалась Настя. — Мы хотим расселиться.

— А начальство ночует там, — Артем неопределенно махнул рукой то ли в сторону моря, то ли в сторону горы. — Завтра будут.

— А где же нам ночевать? — робко встряла я.

Дохнув винным перегаром, бравый сторож перевел взгляд на меня, причем в силу роста его глаза были приблизительно на уровне моего бюста. Зрелище ему понравилось. Не скрою, эта часть моего тела наиболее выдающаяся по размерам.

— Приехала! — Он расплылся в улыбке. — А я тебя помню! Тебе такой на улице ночевать нельзя. Нет, нельзя! Тут народ ушлый! Ладно, идемте.

Он отпер нам два домика.

— Устраивайтесь пока. А завтра с начальством все решите.

— Попроси у него матрасы, — зашептала мне Настя.

— Сама попроси! — огрызнулась я. Меня несколько нервировало подчеркнутое внимание Артема. Это не тот кадр, чью любовь я бы стремилась завоевать.

Выручила нас Таня.

— А матрасы? — без колебаний потребовала она. — Не спать же на голых пружинах!

Артем оглядел Таню и вздохнул.

— Ладно, девчонки. Только ради вас. Пошли!

Спотыкаясь в темноте, мы побрели куда-то за энергичным вожатым, ловко лавирующим между деревьями. Вот он остановился, открыл свой домик, включил свет.

— Берите по одному. Но завтра вернете!

Я вошла — и глазам своим не поверила. Все мы в детстве читали сказку о принцессе на горошине, но, наверное, никто еще не представлял себе эту принцессу в виде плюгавого мужичка. Тем не менее ложе его покрывала гора матрасов. Мы взяли по одному. Видимо, удивление наше было заметно, потому что вслед нам Артем закричал:

— Вам-то хорошо, вон какие матрасы на себе нарастили! А мне как быть?

Отсутствие постельного белья меня не смущало, отсутствие одеяла тоже. Главное, есть крыша над головой. Волновало другое. Я хотела в море. Срочно! После утомительного пути в душном вагоне, да и вообще, после длинной холодной зимы, разве не счастье — окунуться в теплые, соленые, любимые волны? Но у нас с Настей было правило — с наступлением темноты на пляж не ходить. Мы придерживались его неукоснительно, потому что местные жители девиц, гуляющих ночью по пляжу, воспринимают однозначно, и развеять их заблуждение весьма нелегко.

Я жалобно посмотрела на Настю:

— Ради первого дня… один раз… осторожненько…

Она поняла меня мгновенно.

— Только ненадолго. Быстро надевай купальник, и идем.

Нам повезло, на пляже было пусто. Мы бросились в воду и поплыли. За нами оставался светящийся след, медленно исчезающий. Вода казалась теплее воздуха. Вокруг темнели горы.

— Летний отдых, — мечтательно вздохнула я. — Я узнаю его. Это он!

— Это он! — согласилась Настя. — Ну, разве мы не молодцы?

Уже в домике, упоенно пожирая вишню, я сообразила:

— Слушай, раз нас помнит Артем, могут помнить и другие. А мы же раньше выдавали себя за преподавателей! То есть, ездили сюда как преподаватели. А теперь как студенты. Не удивит ли кого-нибудь такое странное понижение в должности? Если б еще наоборот…

— Ерунда! Наглядно нас, конечно, помнят, а уж документов не помнит никто. Лучше скажи, как это ты можешь лопать в таком количестве? В меня уже не лезет.

— Что значит «не лезет»? — испугалась я. — Вишню срочно надо съесть. Она до завтра пропадет.

— Знаю, но ничего не могу поделать. А все ты виновата! — обвинила меня Настя.

— А я при чем? — удивилась я, не прекращая своего приятного занятия.

— При том, что таланты бывают врожденные и благоприобретенные, — менторским тоном сообщила мне подруга. — Благоприобретенные нуждаются в постоянном упражнении.

— И что?

— Когда я три года назад в Южном с тобой познакомилась, я все поражалась, куда в тебя лезет? Живот меньше моего, а помещается в него больше. Мне стало завидно, и я начала тренироваться. Конечно, идеала не достигла, однако уровень свой повысила. А потом всю зиму мы посещали разные кафешки со взбитыми сливками, и я, видя твой пример, тоже поддерживала форму. А эту зиму мы ни разу не ели в кафе, вот я и распрактиковалась.

— Денег у меня на это не было, сама знаешь.

Настя задумалась, потом сказала:

— Решено. Следующую зиму время от времени буду водить тебя в кафе на свои. Нельзя же мне так распускаться. Ты их уже съела? Слава богу! Можно лечь спать.

Наутро с трепетом в сердцах мы пошли к на расселение, мудро улучив момент, когда начальница отсутствовала и в административном корпусе оставалась лишь бухгалтер. Лагерь стоял пустой, и нам предложили самим выбрать себе место. Мы, не задумываясь, назвали домик, где жили прошлые годы. Бухгалтерша посмотрела на нас скептически.

— В этой части лагеря в основном живут преподаватели. А молодежная часть вон там!

Я прекрасно знала, что творится ночами в молодежной части, и отчаянно выдохнула:

— Мы — не типичная молодежь! Мы тихие! Мы ночами спать будем.

— Спать, говорите? — подозрительно переспросила бухгалтерша, и я замерла. Неужели я так глупо рассекретилась? Неужели она поняла, что мы не студенты? Но нет, обошлось. Благодарение небесам!

Настя гордо навесила на наш домик личный замок, который она всегда возит с собой на отдых, мы отдали Артему его матрасы, получили собственные, очень тощие, и проинспектировали весь лагерь в поисках того, что плохо лежит. В одном домике плохо лежала тумбочка, в трех — стулья и еще в одном — тумбочка, накрытая доской и изображающая таким образом стол. Все это тихо перекочевало к нам. Я радостно обустраивала наше уютное гнездышко, когда Настя втиснулась туда, пыхтя под тяжестью матраса и подушки.

— Налево за сараем, — только и бросила она, а я уже летела, окрыленная, и стащила для себя со свалки прекрасный матрас, всего лишь с небольшой дыркой посередине, и почти целую подушку. Какое счастье! Не каждый год так везет! А все потому, что мы приехали раньше остальных. Прошлый год я спала на одном матрасе, и пружины так впивались в бока, словно кровать была инструментом пыток. Я даже считала, что вполне готова к тому, чтобы стать йогом и спать на гвоздях.

Развесив по дому веревки и кое-как покидав на них свои немногочисленные тряпки, мы опрометью бросились на пляж. Не хотелось терять ни секунды драгоценного общения с морем. Вот мы бежим по знакомой тропинке… и упираемся в ограду лагеря.

— Тут были ворота, — с претензией сообщает Настя.

— Были, — киваю я. — Или не тут? Может, левее?

Способность ориентироваться у нас с подругой потрясающая. Скажу честно, до встречи с Настей я была уверена, что ориентироваться хуже меня невозможно. Оказалось — возможно. Настя быстро оттеснила меня на второе место с конца. Если я шла не в ту сторону в половине случаев, то моя подруга — в девяти из десяти. А уж когда она узнала, что я способна самостоятельно найти некоторые кондитерские, она и вовсе готова была считать меня опытным следопытом. Она, бедняжка, не имела возможности посещать сии приятные заведения самостоятельно — ее приходилось вести. Частично это, конечно, объяснялось очень плохим зрением у нее и просто плохим у меня, но в основном, полагаю, — нашими талантами.