Картер Браун - Убийство — завтра Страница 9

— Кто поверит, что здравомыслящий человек может нанять в качестве детектива блондинку в корсаже?! — с издевкой произнесла латиноамериканка.

— Стоп! Это эмоции, а мне нужны факты, — остановил ее Джератти. — Значит, вы, Долорес, просто хотели напугать мистера Ромейна? Почему вы сбежали после передачи?

— Ну... мне было все же неловко. Я приехала домой, но уснуть не могла и решила в конце концов позвонить Ромейну и извиниться. Он взял трубку, что-то произнес, вдруг застонал, а потом... Никто не отвечал мне. Я решила приехать и узнать, что произошло.

— Вы примчались минут через десять, не так ли? — уточнил Джератти.

— Потому что я живу в Уилшире, — ответила Долорес.

— Как вы объясняете то невероятное совпадение, что время и место смерти, предсказанное вами в шоу Сэма Варни, полностью соответствуют факту?

— Я полагаю, убийца воспользовался моим «предсказанием», чтобы тень подозрения упала на меня. Я назвала время наугад — убийца решил нанести удар именно в этот час.

— Н-да... — лейтенант задумался. — Значит, Ромейн подошел к телефону, погас свет, а когда загорелся, в груди Ромейна торчал нож. Поскольку в темноте любой мог совершить преступление, значит, вы все на подозрении.

— Вы забыли, лейтенант, что меня ударили по голове! — Бабл негодовала. — Когда свет погас, я бросилась к мужу, но убийца был начеку. Я предполагаю, что единственный, кто мог нанести удар, это... — Бабл перевела дыхание, — это Майк Англичанин!

— Сумасшедшая! — вскричал Майк. — Мы с Реем дружили! У меня не было причины убивать его!

— Причина всегда найдется.

— В таком случае она может быть и у вас, Бабл! — резко сказал Майк. — Кто видел, что вас стукнули? Вы могли проткнуть опостылевшего мужа ножом и брякнуться в обморок. Вы все очень тонко разыграли.

Джератти во время этой перепалки неторопливо курил сигарету. Наконец он погасил ее и сказал:

— Есть одна особенность во всей этой истории... Мистер Ромейн, судя по всему, был типичным торговцем, коллекционером, добропорядочным гражданином. А вот его друг, — Джератти посмотрел на Майка, — пользуется большим авторитетом среди рэкетиров и прочей шушеры Лос-Анджелеса, он человек темный, подозрительный...

— За такие слова я подам на вас в суд, — процедил Англичанин.

— Как вам угодно, — пожал плечами Джератти. — Есть еще одна неувязка. Коллекционер нанимает в качестве телохранителя... Кого в вы думали? Эдди Говарда! Человека, который еще год назад проходил как главный обвиняемый в процессе по делу об убийстве в Сан-Диего. Его спасло отсутствие прямых улик. Что за странные связи у нашего милого и добропорядочного человека с убийцами и гангстерами?

— Я могу это объяснить, — сказала Бабл. — Англичанин, так же, как и Рей, помешан на старинных вещах. Он долгое время был клиентом мужа. Разумеется, они подружились...

— Англичанин рекомендовал вашему мужу заполнить вакансию телохранителя? Это он посоветовал нанять Эдди Говарда?

— Я не стал бы протежировать Эдди даже на роль судомойки, — вспылил Англичанин.

Эдди задохнулся от ненависти, кулаки его сжались. Хриплым от душившей его злобы голосом он произнес:

— Я прочел в газете объявление Ромейна о том, что ему требуется телохранитель. Ромейн проворачивал крупные сделки, часто с ним расплачивались наличными, он не успевал отвезти деньги в банк... Конечно, ему нужен был такой человек, как я.

— До чего беспечен был этот Ромейн, — хмыкнул Джератти, — дружба с гангстером, выдающим себя за приличного человека, и тесные контакты с волком, натянувшим овечью шкуру... Странно, что его не убили раньше.

Джератти что-то вспомнил и повернулся к Бабл:

— Мистер Ромейн был застрахован?

— Не знаю, — Бабл принялась размазывать по щекам то ли слезы, то ли сопли. — Мы никогда не говорили на эту тему. Рей боялся всяческих разговоров о возможной смерти.

Абигайль Пинчет резко встала. Ее балахон напомнил мне постамент.

— Лейтенант, немедленно выпустите меня, — твердо сказала дама. — Я нахожусь здесь не по своей воле, и вы это прекрасно знаете.

— Хорошо, — Джератти сдался. — Запишите свои адреса и телефоны и отправляйтесь по домам. Но учтите: вы причастны к убийству. Вам нельзя покидать Лос-Анджелес. Пока.

Сэм, Долорес, Абигайль и я быстрым шагом устремились к двери. И тут вдруг Бабл Ромейн вцепилась в меня, как паук в свою добычу:

— Мэвис, дорогая, не уходите. Мне страшно... Побудьте со мной.

— Э... Видите ли...

— Но Рей заплатил вам! Он нанял вас. Я приплачу еще, если вы побудете со мной день-другой.

— О'кей, — вздохнула я. — Что я должна делать?

— Ничего. Мне просто нужно, чтобы рядом был надежный человек. Иначе я сойду с ума!

Джератти в это время подошел к Бабл и раскрыл свой блокнот:

— Я не успел спросить, как зовут вашего адвоката?

— Клиффорд Гиндман.

— Спасибо.

Он ушел. Я решила, что мы с Бабл остались наедине, и едва не подскочила, услышав голос Эдди Говарда. Оказывается, Эдди сидел в кресле с высоченной спинкой в самом углу гостиной.

— Идите спать, девочки, — устало произнес он. — Я сам тут присмотрю... Если появятся журналисты, я знаю, что сказать.

— Боже мой, — простонала Бабл, — бедный Рей... Ужасная смерть...

— Не растравляйте себя, Бабл, лучше поспите. Примите снотворное, — посоветовал Эдди.

— Мэвис, идемте. Комната для вас была приготовлена еще вчера до этого... до этих...

Бабл опять стала сморкаться.

— Я мечтаю выспаться, — потянулась я всем телом.

— Боже мой, — Бабл запричитала. — Эта латиноамериканская шлюха сказала, что убийца — среди нас. Боже мой!

— Я думаю, что, во-первых, она права, а во-вторых, у убийцы был подручный, — заявил Эдди.

— Что вы говорите!

— Свет! Он погас ровно в четыре. Кто-то отключил рубильник, а ведь рубильник находится снаружи дома. Потом этот же человек включил его, и свет загорелся.

— Снаружи... Там были парни Майка, — медленно, словно осененная догадкой, сказала Бабл.

— Да, там были парни Англичанина, лучшего друга мистера Ромейна, — вкрадчиво произнес Говард.

Я проспала до пяти часов дня. Открыв глаза, вспомнила вчерашнее и горько усмехнулась: кажется, впервые в жизни меня лишили сна на всю ночь, но при этом не подарили ни единого поцелуя. Кошмар! Хуже этого бывает только прогулка по оживленной улице в юбке с великолепной шлицей на бедре, не производящей на мужчин никакого впечатления и не вызывающей у них ни малейшего желания заглянуть в глубины юбочного пространства.

Я распаковала свою сумку, потом приняла душ и облачилась в белый свитерок и узкие брючки. Легкая косметика тоже к месту.

Я шла в гостиную в хорошем настроении. В конце концов, мистер Ромейн не был мне ни другом, ни любовником, ни отцом. С чего бы это мне переживать из-за его смерти!

Потом я поняла, что мои шаги заглушил толстый ковер — голубки не услышали моего появления.

Конечно, утешать вдов — занятие благородное. Нельзя не выразить сочувствие, видя, как она, несчастная, убивается. Но зачем при этом держать ее в своих объятиях? Надо хотя бы подождать, пока вдова оденется! Можно даже порекомендовать ей сменить абсолютно прозрачный нейлоновый пеньюар на черное платье, посоветовать надеть нижнее белье. Как бы вдова ни была неутешна, все же непонятно, почему Эдди столь необходимо лежать с ней на одном диване, когда в доме полно спален и дорогих мебельных гарнитуров.

Хотя, разумеется, какое мне дело до вдов. Фи! Если надо, я буду считать, что Эдди гладит спинку Бабл потому, что хотел ухватиться за спинку дивана, но промахнулся.

Однако если посмотреть на это дело с другой стороны, то какая-нибудь ханжа сказала бы, что это разврат и позор: тело мужа в морге, а любовник уже на диване.

Я сочла необходимым громко прочистить горло. Эдди отскочил от вдовушки. Он просто-напросто свалился на пол! А Бабл попыталась улыбнуться:

— О, милочка! Вы уже встали? Я думала, что ваш сон крепче...

— У вас такие мягкие, пушистые ковры, мадам. Когда идешь по ним, возникает ощущение, что ты просто паришь над полом.

— Нет, это не ковры, а ноги такие, — проворчал Эдди, — они шастают, где надо и где не надо.

Он поднялся. Надо сказать, что парочка не чувствовала себя сильно обеспокоенной.

— Я никак не могла успокоиться, — томно произнесла Бабл, — и Эдди утешал меня, как мог. Он великодушен, наш Эдди-бой. Не может видеть, как женщина плачет.

— Вы, наверное, промочили своими слезами одежду насквозь и Эдди пришлось помочь вам переодеться, — вставила я ей шпильку.

Бабл подавила желание ответить ударом на удар.

— Ну вот, все встали, — сказала она, — и все хотят есть. Пойду поищу чего-нибудь в холодильнике. Как вы смотрите на бифштексы?

— То, что надо! — одобрила я.

— Эдди, налейте Мэвис джина. Лед там, — указала Бабл и исчезла.