Ольга Панова - Эксперимент

Ольга Панова

Эксперимент

Глава 1

Откинувшись во вращающемся кресле из темно-бордовой кожи, Вадим Николаевич задумчиво курил сигару. Он размышлял о предстоящей встрече, глядя как белые кольца дыма медленно поднимаются вверх. Это невероятно успокаивало. Казалось, время остановилось.

Где-то в глубине здания хлопнула дверь. Послышались торопливые шаги по коридору. Они приближались. Затем раздался стук в дверь.

Вадим Николаевич бросил быстрый взгляд на настенные часы. Было ровно девять утра. Между тем, стук в дверь повторился.

– Входите, – Вадим Николаевич потушил сигару о край пепельницы и посмотрел на входящего, – вы как всегда вовремя, голубчик. Присаживайтесь.

Тот коротко кивнув, сел на стул напротив стола. Прежде чем начать разговор, Вадим Николаевич оглядел гостя.

Как всегда взъерошенный, усталый вид. Старомодный серый костюм с едва заметным пятном на лацкане. Круги под глазами от постоянного недосыпа. Да уж, этим утром его помощник выглядел не лучшим образом.

Вадим Николаевич поднялся с кресла и, протянув руку для рукопожатия, поприветствовал гостя.

Затем направился к двери. Одним рывком распахнул настежь и заглянул в длинный коридор. Никого. Успокоившись, тихо закрыл дверь и повернул ключ. Так никто не сможет им помешать обсудить крайне важный вопрос. Весьма важный.

– Итак, вы все-таки решились, – он подошел к серванту и налил воды себе и гостю, – признаться честно, я до последнего сомневался в вас. Думал, не решитесь, Иван Григорьевич.

– Я тоже думал, что не приду. Уж очень велика ответственность.

– И, тем не менее, вы здесь. Теперь назад пути уже нет. Ничто не может нам помешать осуществить задуманное. Ничто и никто. Иначе нам путь заказан. Вы понимаете это?

Иван Григорьевич кивнул в ответ. Еще бы ему не знать об этом. Всю ночь он не сомкнул глаз. Всю ночь обдумывал предстоящий эксперимент. Всю ночь думал о тех последствиях, которые могут его ожидать, если эксперимент провалится.

Поставив перед гостем наполненный стакан воды, Вадим Николаевич продолжил:

– Признаться, я тоже не сомкнул глаз. Да и как тут уснешь, когда наше братство возложило на нас с вами такую ответственность.

Он устало взъерошил волосы и одним залпом осушил свой стакан. В ответ Иван Григорьевич лишь устало пожал плечами:

– Это наш с вами долг перед братством. Таким образом мы докажем свою преданность общему делу. И если уж совсем начистоту, у нас с вами есть реальный шанс прославиться. Да, да, – он устало улыбнулся, – признаться, эта мысль греет мне душу с самого начала. Иначе бы я не согласился на это безумие. Придумал бы как соскочить, уж поверьте.

– Ну, коли так, то я думал о нечто подобном, – Вадим Николаевич поставил пустой стакан на край стола и направился к своему креслу, – хотя в случае успеха, а я в нем даже не сомневаюсь, вероятность того, что о нас с вами напишут в газетах, ничтожно мала. Ведь сами знаете, в какое время мы с вами живем. Что не так, то сразу к стенке.

– По мне, уж лучше быть преданным братству. Они своих не бросают. Даже если наш великий эксперимент провалится, будьте уверенным, они нас не бросят. Подчистят все концы так, что искать будут, а все равно ничего не найдут.

– Вы правы, – Вадим Николаевич медленно опустился в кресло и, взяв в руку очередную сигару, продолжил, – члены нашего братства поклялись, что ни одна душа не узнает о том, что должно произойти в стенах этого здания. Даже в случае успеха. Никогда.

Гость слабо улыбнулся:

– Да, но вы не учли тот самый факт, что у испытуемых имеются близкие родственники и, наверняка, они что-нибудь пронюхают.

– Можете не беспокоиться, голубчик, у наших испытуемых никого нет. Мы специально отобрали тех, у кого нет близких родственников и даже друзей. Эти люди совершенно одиноки. И даже если кто-то объявится, братство сделает все возможное, чтобы замять инцидент. Меня уверили, что все полностью под контролем. Нас с вами это ни в коем случае не должно беспокоить.

Он замолчал. Глядя на сигару в руке, он вдруг подумал о том, каким образом информация о предстоящем эксперименте может просочиться за пределы клиники. Все медики, что работают в клинике, они могут предать. В тот же миг одернул себя. Все работники больницы – свои люди. Среди персонала нет посторонних. Тем более, что в эксперименте будут участвовать двое. Реаниматолог и психиатр. Уж в них Вадим Николаевич никогда не сомневался.

– Я распорядился, чтобы для эксперимента был выделен пятый корпус.

– Но ведь, насколько мне известно, там пребывает не меньше десятка больных. Как вы намерены с ними поступить?

На лице главврача заиграла улыбка:

– Не волнуйтесь, Иван Григорьевич, они останутся живы, – глядя на вытянувшееся лицо собеседника, продолжил, – шутка. Еще вчера вечером их перевели вместе с персоналом в восьмой корпус. Там как раз освободились места.

Поискав среди вороха бумаг на столе маленькую гильотину для сигары, Вадим Николаевич продолжил:

– Я выбрал пятый корпус чисто из-за удобного расположения. Как вам известно, он находится едва ли не на отшибе территории клиники. К нему есть подъездной путь, а это как нельзя кстати. Дорога закрыта зеленью деревьев, а значит, никто не сможет видеть, как кто-то приезжает к корпусу и уезжает. Это просто огромный плюс для всех нас.

Иван Григорьевич придвинул к себе стакан. Мысленно представляя картину предстоящего, он прикидывал все «за» и «против». Казалось, все продумано до мелочей.

Ведь в пятом корпусе имеется все необходимое для предстоящего эксперимента. На первом этаже смотровая, операционная, комната для обработки инструмента и санитарная. Весь второй этаж занимают пара кабинетов для врачей и не меньше пяти палат для больных. И самое главное, что есть в пятом корпусе, это «комната тишины». Она как ничто лучше подходила для самой важнейшей части эксперимента.

Находясь в ней, человек мог кричать как угодно громко, его никто и никогда не мог услышать. Ею часто пользовались врачи, когда хотели усмирить наиболее шумных пациентов. Это было негуманно по отношению к ним, но весьма действенно. Об этой комнате мало кто знал. Ею пользовались в крайних случаях, а их в стенах этой клиники было немало.

От воспоминаний Иван Григорьевич тряхнул головой, как бы избавляясь от мыслей. Сейчас они только мешали. Он поднял стакан и сделал несколько глотков.

Вадим Николаевич закурил сигару.

– На данный момент времени уборка пятого корпуса завершена. Часть палат будут заперты на ключ. Я распорядился, чтобы палата номер три была открыта для наших испытуемых. Там четыре кровати. Думаю, этого им будет достаточно.

– Почему именно палата номер три? Ведь это самый угол, первая, как мне кажется, подходит гораздо лучше. Она прямо у лестницы, напротив выхода.

– Палата номер три расположена таким образом, что если кто посторонний попадет случайно в корпус, то не сможет сразу наткнуться на наших испытуемых. Они будут скрыты в глубине корпуса. В конце коридора, – Вадим Николаевич откинулся в кресле, – и потом, ее окна выходят прямиком на парк. Испытуемые не смогут видеть дорожку к корпусу и остальные постройки клиники. Им ни к чему знать лишнего. Пусть сидят себе и ждут своего часа.

– Смею надеяться, что наш эксперимент продлится быстрее запланированного. Хочется поскорее закончить.

Вадим Николаевич удивленно вскинул брови:

– Вам не терпится увидеть результат? Признаться, в свою очередь меня будоражит мысль от предстоящего процесса. Именно самого процесса. Не то, чем все закончится. Ведь каждый наш малюсенький шажок впоследствии может быть рассмотрен миллионами тех, кто захочет повторить наш эксперимент.

От этих слов у собеседника волосы на затылке встали дыбом:

– Вы думаете, желающих совершить подобное будет немало?

– Я уверен в этом, – Вадим Николаевич посмотрел на тонкую струйку дыма от сигары, – по-другому и быть не может. Я лично буду записывать все действия хода операции. Поминутно и даже посекундно. Аккуратно запишу все, что будет происходить в стенах пятого корпуса. А когда все закончится, передам отчет лично в руки главе нашего братства. Признаться, коллега, я ни на секунду не сомневаюсь в успехе нашего предприятия.

Он вставил сигару в зубы и поднялся с кресла. Часы на стене показывали половину десятого. Время близилось. Скоро должна была приехать машина с испытуемыми. Оставалось не так много времени до начала эксперимента.

Вадим Николаевич обошел стол и направился к окну. На широком подоконнике стоял горшок с геранью. Он взял миниатюрную лейку, что стояла на полке слева, и стал поливать цветок.

– Ваша задача, Иван Григорьевич, ассистировать мне во время операции. Поскольку вы не раз это делали, то проблемы никакой нет и быть не может. Ваша первостепенная задача во всем этом – следить за испытуемыми на протяжении всего эксперимента. Начиная от их самочувствия и заканчивая белизной воротничков. Они должны быть чистыми, здоровыми, эмоционально стабильными и полностью открытыми. Безоговорочно вам доверять. Не только как врачу, но и как человеку глубоко верующему. Мы должны видеть и понимать, как будет меняться их эмоциональный фон. Поэтому, – он повернулся с лейкой в руке и внимательно посмотрел на собеседника, – я пригласил нашего коллегу, отличного психиатра, которому я полностью доверяю – Козырева. Братство одобрило его кандидатуру. Поэтому, вместе с ним, ровно в десять часов встретите машину с испытуемыми.