Ольга Панова - Эксперимент Страница 3

– Это, дорогой мой, не любезность, – продолжила женщина, – это воспитание.

В ответ он только что-то буркнул себе под нос. Она взяла трость и немного облокотилась о нее. Видимо так было комфортнее.

– Настало время нам всем познакомиться. Согласитесь, в машине невозможно это было сделать так, как подобает. Итак, – она оглядела присутствующих и, наконец, представилась, – меня зовут Валентина Константиновна, но вы можете ко мне обращаться по имени. Мне так удобней. Теперь вы.

Она посмотрела на калеку. Какое-то время он молчал, но затем все-таки представился:

– Данил.

– Очень хорошо, Данил, – женщина улыбнулась, – сколько вам лет?

– Тридцать два года.

– Вы женаты?

– Нет, – ее вопросы еще больше раздражали его. – Я не женат и не собираюсь. И вообще, оставьте меня в покое.

Он развернул свою коляску в сторону. Демонстративно одел наушники и включил плеер.

– Надо же, какой нервный, – женщина пожала плечами.

Теперь внимание ее переключилось на девушку в углу.

– А как вас зовут, милое создание?

– Мария.

– Я бы дала вам не больше двадцати.

– Двадцать восемь, – ответила она, рассматривая свои пальцы рук.

– Очень интересно. Мне семьдесят восемь лет. Почти восемьдесят. Как я себя называю втихаря – старая черепаха Тортилла. Отжила свое. Много чего в жизни видела, много чего знаю и понимаю. Но вот сейчас, глядя на вас, детка, я никак не возьму в толк. Отчего вы среди нас? Что вас побудило участвовать в этом страшном эксперименте?

Девушка молчала. Старуха не унималась:

– Я больше никогда не буду молодой. Живу в ожидании заката своей жизни. В свою очередь Данил… Его тоже могу понять. Он взрослый мужчина, побывавший на войне. Без руки и ног, не видит смысла в своей жизни. Думает, что никому больше не нужен. Калека. Ну а ты? Почему ты здесь? Объясни.

Валентина внимательно смотрела на девушку.

– Мне нечего вам ответить, – Мария, наконец, подняла покрасневшие глаза, – по крайней мере, не сейчас. Прошу вас, не расспрашивайте. Не отвечу.

Валентина лишь непонимающе пожала плечами.

– Ну, не знаю, что и думать. Все-таки по мне, так вам нужно замуж, милочка, и детей рожать здоровеньких.

Она притянула к себе саквояж. Вынула из него колоду карт и стала тасовать. Пока Валентина раскладывала пасьянс на своей кровати, Мария прикрыла глаза и откинулась на подушку.

Все трое хранили молчанье. У каждого из них был повод попасть в эти стены. Каждый из них добровольно выбрал этот путь – пошел на эксперимент. Хотя у них было достаточно времени обдумать, никто так и не отказался от своего решения. Все трое – сейчас и здесь – находились в здании клиники.

В дверь постучали. На приглашение войти дверь распахнулась, и в палату вошел Иван Григорьевич, сжимая серую папку. Следом за ним вошел Козырев. В руках он держал тумбочку:

– Кому поставить?

– Мне, – Валентина указала на свободное место подле своей кровати, – вот сюда ставьте.

Пока Козырев возился с тумбочкой, Иван Григорьевич сел на свободную койку и начал разговор:

– Итак, прошу вашего внимания.

Он демонстративно посмотрел в сторону Данила. Тот выключил свой плеер и снял наушники.

– Еще раз вас приветствую в стенах нашей клиники. Вы все – добровольцы. Как я полагаю, знаете о сути нашего эксперимента. Если нет, тогда разъясню. У каждого человека имеется пять чувств. Мы с коллегами полагаем, если лишить испытуемого полностью всех ощущений и стимулов из внешней среды, то он сможет ощутить присутствие Бога. Полагаем, что пять чувств блокируют наше осознание вечности. Без них человек сможет действительно установить мысленный контакт с Богом. Так считаем мы, врачи, и наше братство нам доверяет. Братство ожидает от нас результатов. Назад пути ни у кого из вас нет. В случае летального исхода эксперимента, ваше тело будет кремировано, а урна с прахом передана членам братства для захоронения.

Не скрою, мы с коллегой, – он указал на Козырева, – весьма удивлены, что испытуемых набралось, аж, трое человек. Признаться честно, мы рассчитывали только на одного. Поэтому, считаю нужным разъяснить о дальнейших действиях.

Иван Григорьевич сделал паузу, в ходе которой открыл папку и посмотрел на содержимое.

– Валентина Константиновна, судя по всему, вы – наш первый кандидат. Судя по анализам и рекомендациям врачей, вы абсолютно здоровы. Мечта, а не пациент.

Женщина отложила карты и улыбнулась:

– Я сказала то же самое.

– Не сомневаюсь, вы один из самых верных членов нашего братства. Целиком и полностью верите в наше общее дело. Полагаю, полностью готовы к эксперименту?

– Можете не сомневаться и полностью на меня рассчитывать.

Врачи переглянулись. Что-то их смущало.

– Валентина, – он продолжил, – как насчет сердца? Беспокоит?

– Нет, я полностью здорова. Перед тем, как к вам отправиться, я прошла полную проверку. Ничего серьезного врачи не нашли.

– Да, я вижу, – Иван Григорьевич снова посмотрел на бумаги, – ну что ж, мне все понятно относительно вас. Поскольку вы первая, операция назначена на раннее утро. Ваша задача – хорошенько отдохнуть, выспаться. Почитайте книжицу, примите душ и ложитесь пораньше спать. Никаких грустных мыслей и переживаний.

– Позвольте, – его перебил громкий бас Данила. – А как же мы? Хотите сказать, что мы приехали сюда напрасно?

– Отнюдь, – доктор перевернул несколько листов и проговорил, – еще никто не проводил подобных экспериментов. Если хотите, еще ни один ученый врач не рискнул пойти на то, на что решились пойти мы. Мы первые, кто отважились на это. Посему, ни я, ни мой коллега не знаем, как может пройти операция. Может случиться так, что первый опыт закончится неудачно, тогда вы пойдете следующим. Данил, вы у нас на очереди номер два. Об этом вас уже предупреждали.

Данил кивнул и немного успокоился. В разговор вступил Козырев:

– Мне поручено наблюдать за вами. Если я замечу какие-либо отклонения в вашем поведении или самочувствии, то буду вынужден сообщить руководству. Если они посчитают это важным, то вас исключат из эксперимента. Поэтому мой вам совет: не нервничать и не накалять обстановку. Вам ясно, Данил?

Тот лишь коротко кивнул в ответ.

– Очень хорошо, что все всё понимают.

Иван Григорьевич продолжил:

– Ну и последний испытуемый в нашем коротком списке – это Мария.

Все посмотрели на девушку в углу. Вся в черном одеянии, бледная как смерть. С покрасневшими глазами. Она выглядела не самым лучшим образом.

– Боюсь, при такой конкуренции до вас, моя милая, очередь не дойдет. Поэтому можете расслабиться и поразмыслить о дальнейшей своей жизни.

– Я все-таки не отступлюсь. Буду настаивать на эксперименте. Мне нечего больше терять. Даже жизнью своей не дорожу. Настаиваю на том, чтобы вы взяли меня самой первой.

Козырев скрестил руки на груди и нахмурил брови:

– Если у вас депрессия, то это вопрос ко мне.

Она замотала головой:

– Нет у меня никакой депрессии. Просто я так хочу. Это очень важно для меня.

– Тем не менее, вы будете последней на очереди.

Козырев отступил от тумбочки, направляясь к двери. По ходу пригласил Данила следовать за ним.

– Необходимо измерить ваше давление. И кстати, – он обращался ко всем остальным, – через двадцать минут будет готов поздний завтрак. Столовая справа по коридору.

Когда врачи вместе с Даниилом покинули палату, девушка придвинула к себе подушку с твердым желанием лечь и уснуть.

Валентина наоборот. Настроение у нее было приподнятым. Она даже что-то напела себе под нос. Взяв с кровати саквояж, вынула из него белую кружку и небольшую ложечку.

– Эта кружка приносит мне удачу, – она закрыла саквояж и поставила его в тумбочку, – лет двадцать назад мне подарили ее коллеги. Когда я пью из нее чай, то успокаиваюсь.

Она покосилась на кровать, где лежала Мария. Девушка не была расположена к разговору. Казалось, она спит.

Валентина опустилась на край кровати и вдруг сказала:

– Я не знаю, что произошло в твоей жизни. Вероятно нечто ужасное. После чего ты решила поставить жирную точку на своем будущем. Боюсь, что ты совершаешь громадную ошибку. И врачи правы, что дают тебе шанс быть третьей. Надеюсь, к тому времени они не будут нуждаться в тебе или, я надеюсь, конечно, ты передумаешь.

– Мы не можем отступить назад или вы забыли?

Девушка перевернулась на бок, продолжая сжимать подушку. Волосы спутались, и пряди волос торчали во все стороны. От этого она казалась еще моложе и беззащитней.

В ответ Валентина лишь мягко улыбнулась. Радовало, что Мария пошла на контакт, и она продолжила все тем же тоном:

– Поверь моему опыту, милочка, безвыходных ситуаций не бывает. Трудности всегда оказываются временными и рано или поздно заканчиваются. После самой жуткой бури всегда светит солнце и рассеивает тьму. Жизнь не раз мне это доказывала.