Сергей Изуграфов - Пропавший алхимик

Пропавший алхимик

Детективная серия «Смерть на Кикладах»

Сергей Изуграфов

© Сергей Изуграфов, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Питер Брейгель-старший. «Алхимик»

«Иди путем истины, прислушивайся к советам Философов

писавших об этой тайне, но не воспринимай слова их буквально, поскольку не будет тебе от этого никакой пользы,

а верь только тому, что согласуется с Природой».

Пролог

«Музыка свадебного шествия всегда

напоминает мне военный марш перед битвой».

На вилле «Афродита» царил праздничный переполох. Все мылось и чистилось, обновлялось и приводилось в порядок. То и дело раздавался веселый женский смех, быстрый топот ног по коридорам, громкое звяканье посуды и приборов, тонкий, мелодичный звон бокалов. Было слышно, как хозяйка виллы Ирини, полностью оправившись от событий последних дней, энергично руководит персоналом, не давая ему ни минуты для безделья. Старый садовник Христос, одетый в свой неизменный выгоревший на солнце джинсовый комбинезон, носил цветы охапками из своего сада, передавая их разрумянившимся веселым горничным, старательно расставлявшим их в вазы по всей вилле: на ступенях, на галерее, на обеих террасах и особенно пышные красивые букеты – на столах в ресторане, где готовился праздничный стол. То и дело к вилле подъезжали машины, высаживая новых и новых людей, – это прибывали первые гости. На вилле «Афродита» готовились отметить свадьбу молодого хозяина Димитроса и его прелестной Марии.

Катерина – администратор и старшая горничная в одном лице – с ног сбилась, стараясь разместить гостей на отдых перед праздником в освободившихся номерах. Но многие из прибывающих оказались близкими или дальними родственниками, шумно и радостно узнавали друг друга еще на ресепшн, обнимались, хлопали по спинам и, не желая расставаться, шли веселой компанией в один номер, где – в тесноте, да не в обиде! – и приводили себя в порядок, отдыхая за разговорами и звоном винных бокалов до того момента, когда их пригласят за праздничный стол.

– Босс, я с ними с ума сойду! – плачущим голосом сказала Катерина, проводив глазами очередную компанию прибывших гостей человек в пятнадцать родственников, что веселой гурьбой, а кто-то уже и приплясывая, и напевая от полноты чувств, направились в номер, рассчитанный на четверых. – Они мне весь порядок расселения нарушили, я уже понятия не имею, кто и в каком номере поселился!

Человек, к которому она обратилась с такой необычной жалобой – подтянутый мужчина, на вид лет сорока пяти, ростом выше среднего, с худым и волевым лицом, которое совсем не портил тонкий белый шрам на левом виске, только вошел на небольшую площадку, где располагалась стойка администратора. Выслушав девушку, он широко улыбнулся и ответил ей тоже по-русски.

– Катя, во-первых, я уже сложил с себя обязанности управляющего виллой в тот же день, как Димитрос вернулся из полицейского участка, следовательно, я тебе уже не босс. Во-вторых, – помедлив, выбирая, взял он из вазы на стойке зеленое яблоко и внимательно осмотрел его со всех сторон. – Сегодня великий день, которого мы все так долго ждали. Думаю, что можно закрыть глаза на небольшое нарушение порядка расселения. Да и надолго гости не задержатся, завтра к вечеру ты снова вздохнешь спокойно. – Он весело подмигнул девушке, вгрызся зубами в нежную, сочную мякоть яблока и замычал от наслаждения.

– Нет уж, босс, – возразила Катерина. – Димитрос снова отсутствует, у него возникли дела. Он сказал, что поехал забирать старика Спанидиса, чтобы привезти его сегодня на праздничный ужин во что бы то ни стало. Спанидис как самый старший гость и его крестный будет посаженным отцом. А только потом он привезет Марию. Так что, часа два, а то и три его еще не будет, и корабль снова без капитана! А завтра до вечера я с ума сойду, если мне не выделят кого-нибудь в помощь: мне и от стойки не отойти, и в номерах надо посмотреть, что там и как, и на ужине помочь, да и потанцевать бы!

Алекс Смолев весело рассмеялся. Прекрасная идея, подумал он. Вот пусть вдвоем и займутся делом.

– Катерина, зови Костаса, и дело с концом! Свадьба ваша не за горами, пусть тренируется, – скомандовал он старшей горничной.

– Ой, можно? – обрадовалась та. – А то он стесняется, говорит, что матушка Ирини его гоняет. Ну, он, конечно, бывает шумноват… Такой балбес! И как я собралась за него замуж?

– Очень удачно собралась, – улыбнулся Алекс. – Костас – отличный парень, добрый, надежный и толковый. Зови. Под мою ответственность.

Катерина, не откладывая, набрала телефон жениха и сообщила ему просьбу Алекса. В ответ в трубке раздался такой дикий рев радости, что она покраснела и поспешила поскорее нажать кнопку сброса.

Алекс весело рассмеялся, помахал на прощание рукой смущенной горничной и, продолжая хрустеть сочным яблоком, отправился в своей номер немного отдохнуть перед праздничным ужином.

Приняв душ, надев легкий халат и попутно захватив с собой пришедшую на его имя корреспонденцию, он вышел на балкон своего номера, откуда открывался потрясающий вид на живописную бухту Хоры. Дневная жара уже спала, свежий ветер с моря – отличительная черта Наксоса – приятно холодил и освежал кожу. Алекс распечатывал конверты и быстро просматривая содержание писем, откладывал их в сторону, прижимая к столу тяжелой стеклянной пепельницей, чтобы ветер не подхватил белые листки и не разметал их по воздуху. Сам он уже лет пятнадцать не курил, но попросил пепельницу, чтобы использовать ее как пресс-папье. В конвертах, в основном, были предложения и буклеты от местных виноделов, с которыми он вступил в ознакомительную переписку по предложению Димитроса.

Островитяне не особо жаловали электронную почту, а кто-то из них и вовсе никогда о ней не слышал. Работая десятилетиями на земле, они были поборниками старых традиций во всем и замечательные достижения прогресса в сфере коммуникаций были для них как песок, летящий по ветру. Сегодня одно выдумают, завтра другое – рассуждали они – такая суета не для нас. Вино не терпит суеты. Чем плохи старые добрые письма в конвертах? И здесь Смолев был вполне с ними согласен. Поэтому он и сам планомерно и не спеша исследовал остров, его возможности и виноградники. Идея приобрести собственный виноградник и самому заняться виноделием не отпускала его по-прежнему.

Среди десятка писем от виноделов, он отложил в сторону плотный конверт с мадридским штемпелем, на котором в разделе «отправитель» значилось: «Благотворительный Фонд Карлоса и Долорес Мойя, Мадрид». Видимо, там были документы, о которых писал ему покойный синьор Мойя в прощальном письме, прося его стать полномочным представителем своего Благотворительного Фонда на острове.

Смолев дал себе обещание, что безусловно выполнит волю покойного, но с документами, которые надо читать внимательно, он ознакомится завтра, после праздника. Складывая просмотренные письма обратно, в стопку, он заметил небольшой узкий конверт, на который раньше не обратил внимания.

На конверте значилось: «Милостивому государю, господину Смолеву А. В., Наксос, вилла „Афродита“, нумер одиннадцатый» Что за шутки, подумал Алекс. Катерина развлекается? Присмотревшись повнимательнее к почерку на конверте, он покачал головой. Почерк был крупный, уверенный, размашистый и писали металлическим пером, судя по характерному нажиму и прописи букв. Еще и завитки, петли и хвостики для украшения. Он с нетерпением вскрыл конверт.

«Милостивейший государь Александр Владимирович!

Соблаговолите принять искренние заверения в глубоком уважении и сердечную благодарность за Вашу бесценную помощь, что Вы оказали при разрешении известной Вам проблемы.

Проявленный Вами талант наблюдательности и врожденный такт позволили разрешиться делу как нельзя лучше.

Мы рады, что сможем насладиться оставшимся месяцем на вилле «Афродита», зная, что наше пребывание на этом чудесном острове ничто более не омрачит. Впрочем, все в руках Создателя.

Мы были бы счастливы встретиться с Вами и побеседовать в удобное для Вас время по крайне важному для нас вопросу.

Ваш покорный слуга

Николай Францевич Ф. и его супруга Перренель.

Писано 15 августа 200…года, два часа пятнадцать минут пополудни.»

Алекс перечитал странное письмо дважды и задумался. Судя по стилю, писал действительно Николай Францевич, его сосед по вилле. Блестящее владение русским языком, которое обнаружил господин Файер во время их последней беседы, зацепило Смолева как лингвиста. На таком чистом и правильном русском языке не говорят в России уже лет сто. А теперь это письмо с оборотами речи, которых давно не встретишь в современной переписке. «Соблаговолите», «милостивейший государь», «нумер», «писано», «пополудни», – что это? Шутка? Архаизм на архаизме. Да нет, пожалуй, не шутка, подумал Алекс, потирая указательным пальцем тонкий шрам на левом виске.