Владимир Кулеба - Зеркало для журналиста

Владимир Кулеба

Зеркало для журналиста

«И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит… Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества».

«В мое кафе «Сентраль», где я по утрам пью кофе с круасаном и листаю «Фигаро», бросили бомбу. Кто – до сих пор неизвестно. Никто серьезно не пострадал… Много об этом говорили, больше месяца кафе было закрыто, сейчас опять хожу, пью кофе, из «Фигаро» узнаю, что в мире по-прежнему плохо, никакого просвета».

Глава 1. Виктор Цветков. День рождения в Токио

«Шеф никогда не ошибается»

Делегацию президента Украины и сопровождающих лиц сразу поселили в один из самых крутых отелей Токио, да и всей Японии, – «Нью Отани». Хорошо, что всех скопом – и членов правительства, и аккредитованных журналистов, и обслугу с охраной. А то, не раз бывало, размещают в разных гостиницах, скорее всего в целях экономии, приходится всю поездку из одной резиденции в другую гонять, как собачке, чтобы информацию какую выведать или интервью для газеты взять. Однажды в Иерусалиме мы с приятелем из газеты «Факты» намаялись мотать туда-сюда, пожаловались шефу протокола, так он нам микроавтобусом поспособствовал, прикомандированным к охране. Ребята до сих пор косо смотрят, не привыкли пешком передвигаться. Да и кому, скажите, понравится, когда свое отбирают, кровное, и не в пользу начальства, а чтобы щелкоперы-бездельники катались?

В Аргентине – то же самое случилось, снова госохрана безлошадной осталась, конфликт обострился, что, конечно, не в наших интересах – потому как служивые по инструкции и сами за журналистами смотрят во все глаза: чтобы не отстал кто, не опоздал или, того хуже, в историю не влип. Шаг вправо, шаг влево – донесут, продадут с потрохами – такое проходили и не раз. Сдадут не за понюшку! И никто в твое положение входить не будет, мол, цейтнот времени, диктовать в редакцию надо, перед этим – написать сесть, еще раньше – материал добыть! И никто не подумает, что тебе перед приемом в посольстве переодеться бы не мешало, освежиться, душ, в конце концов, элементарный принять. А если ты в другой гостинице за тридевять земель? Кого это волнует! Выкручивайся сам, как можешь. Нет – напиши в пресс-службу заявление, что не справляешься, не поспеваешь, – и тебя заменят в момент, сразу же. Делов-то! Но подобных прецедентов практика не знает, чтобы кто-либо из коллег добровольно капитулировал, белый флаг выбросил, отказался от суперпрестижных поездок в президентском самолете.

Поэтому приходится терпеть. Что же касается опозданий, то не советовал бы. Даже на минуту – и то нельзя. Поскольку все очень строго регламентировано, в одном кортеже с президентом, и протокол блюдется неукоснительно. Никто ждать не будет, опоздал – догоняй, как хочешь. Если повезет и нагонишь делегацию, охрана в любом случае доложит президенту – тебя отцепят и никуда никогда больше не поедешь. Доставишь громадную радость ревнивым чиновникам и своим коллегам, которые в Киеве остались, спят и видят, чтобы их в президентский самолет взяли. Вот ты им такую возможность и предоставишь, и они, коллеги, будут довольно потирать руки, кривить губы в презрительной ухмылке: «Вот, мол, как Цветков оскандалился!».

Итак, если не хочешь доставить им удовольствие, не теряй концентрацию, будь всегда в форме, выпивай, конечно, но знай меру, чтобы не выйти из самолета до того, как трап подадут. И самое главное – ни в коем случае не отрывайся от коллектива – во всех смыслах. Когда невмоготу слушать опостылевшие, повторяющиеся из поездки в поездку, сомнительного толка шутки, лицезреть довольные рожи друзей-компаньонов, самое время вспомнить о тех, кто выпал из обоймы, не попал в делегацию, кого исключили, не взяли, вычеркнули из списка и кто там, дома, тебе завидует черной завистью и клянет себя почем зря. Ради этого стоит потерпеть. Дорожные проблемы яйца выеденного не стоят, чтобы обращать на них внимание. Побольше хладнокровия, респектабельности, снисходительности – у тебя хорошее настроение, ты в порядке, доволен жизнью, улыбаешься – пожалуйста, завидуйте! И все вокруг прекрасно, все нравится – и как стол сервирован, и какие на нем закуски и вина, какие леди и джентльмены рядом. На коллег и членов делегации можешь не обращать внимания, много чести! Разве что краешком глаза, да на часы не забывай посматривать, чтобы не пропустить, когда все на выход ломанут, в автобус, иначе – ищи потом, свищи!

В Японии все складывается пока удачно, тьфу-тьфу! Вчера Миша Громов, коллега из «Жизни», на разведку в президентские апартаменты сходил. Оказывается, наш – в королевских апартаментах обитает, целый этаж в тысячу квадратов занимает. Не хило! У Миши работа такая – в подробности вникать, его газета – почти официальная, печатает, в основном, законы, протоколы и указы. Чтобы повысить читабельность, Громов на деталях выезжает. И охрана президентская благоволит, пропускает всюду. И то сказать: сколько лет человек в президентском самолете! Ему принадлежит афоризм: начальство меняется, а журналисты – летают! Иногда подкалываю друга:

– Миша, ты при Щербицком летал?

– Было дело. Но несколько раз всего, не часто.

– Да брось ты, мы ведь однокурсники, как ты мог летать в то время?

– Я раньше тебя начал этим грязным делом заниматься. Еще когда в «Советской хронике» корреспондентом в международном отделе, – в Болгарию, в ГДР.

– Тоже мне командировки нашел, в Болгарию!

– Не скажи, Цвет! В те годы Болгария очень прилично котировалась.

И ведь не врет, летал таки. Пока я в армии офицером два года лямку тянул, в заводской многотиражке горбатился, чтобы в партию вступить, Миша прилично оторвался, убежал вперед. Пришлось долго тянуться, чтобы догнать. Теперь в президентском самолете наши места рядом.

Цвет – это у меня от фамилии – Цветков, давно, еще со школы. К кому клички прилипают мгновенно, на всю жизнь, а кому – хоть бы хны. Мишку, например, никто Громом не называет, уважительно: Михаил Борисович, или Миша Громов – для друзей. Правда, в поездках меня редко кто Цветом обзывает, не принято. Разве что Влад Мирошниченко да Мишка, так им извинительно, сколько лет вместе: в универе за одной партой сидели, в общаге на Мишки Ломайшнобеля[1], в клетушке одной, это вам не хухры-мухры!

Мишке я по-доброму завидую. Память у него – феноменальная! К зачетам или экзаменам, особенно на младших курсах, когда Маркса и Ленина изучали, он страницами наизусть шпарил! Прочитает внимательно – и давай абзацами – слово в слово! Преподаватели не могли нарадоваться, в пример ставили. Английский легко давался, хватал на лету. Нам зубрить надо, он – текст просмотрит – и готов отвечать! Неплохо, правда? Лучший студент на протяжении всего учебного процесса. Его в аспирантуре оставляли, но он не то с третьего, не то с четвертого курса в тогдашней главной республиканской газете – «Советской хронике» – печатался, потом на полставки зацепился. Окончил с красным дипломом, круглый отличник, гордость факультета.

Еще – очень аккуратный. Вырос в селе, одна мать поднимала, отца не было, достаток минимальный. На одну «степуху» тянул. Какие у него «шмотки»? Это не киевляне, которые на курсе щеголяли «фирмой» и замшевыми куртками, рубашки новые каждый день. Мишка мог в одной рубашке всю зиму проходить, но она каждый день им лично стиралась и гладилась. За вещами, за обувью ухаживал – один из нас по окончании сезона на последние копейки отдавал в починку. Девушкам нравился, чувствовали они его цельную натуру, основательность. Потому первым на курсе и женился – верный муж.

Не было на факультете журналистики человека, который бы не уважал Мишу. Не только за знания и успеваемость. Никогда не выскакивал, не кичился, старательно соблюдал неписанные правила студенческой дружбы, охотно помогал и давал возможность другим себя проявить. Компанейский парень, последним делился. Когда складчину устраивали, для него не главное – выпить да с девушкой на лестнице уединиться, а чтобы посидеть с друзьями, поговорить душевно, попеть под гитару. При нем редко кто перебирал, напивался. В деканате под Мишкино честное слово любой сабантуй благословляли: если Громов участвует – нарушений дисциплины не будет.

И в профессии – журналист от Бога. Он первым из нас и орден получил, и заслуженного журналиста, и книжку публицистики выпустил, ее на Госпремию выдвигали. Да разве без мохнатой лапы туда сунешься? Громов виду не показал, только рукой махнул: подумаешь, большое дело! Да у него второй сборник почти готов. И все уверены: быть Мишке лауреатом!

Не все отличники одинаковы. Нашего товарища по факультету и президентскому самолету Владлена Мирошниченко, хоть и числился в отличниках, на курсе недолюбливали. Это мягко сказано. И сейчас – то же самое. Карьеру сделал завидную – партийную школу прошел, главный редактор «Слова», первый замминистра информации. Но какой ценой? Особыми способностями не отличался, брал нахрапом. Локтями работал: не успеешь убрать – с мясом оторвать может. Унижался, лебезил перед преподавателями, вечные свои «трояки» пересдавал. Подкараулит где-то в коридоре – выклянчит «четверку», так еще дожмет, уломает на «отлично». Не стеснялся в глаза сказать: «Ставь «отлично!», жить не на что, повышенная «степуха» нужна! Его коронная фраза: «Пятерки не пахнут!». За что такого уважать, скажите?