Роберт Ладлэм - Ледовый апокалипсис

Роберт Ладлэм, Джеймс Кобб

Ледовый Апокалипсис

Канадский Арктический архипелаг

5 марта 1953 года

На острове ничто не жило. Не могло жить. Это был зубчатый хребет голых, терзаемых штормами скал, затерявшийся во льдах и чудовищно холодных водах Северного Ледовитого океана. Совсем небольшое расстояние отделяло его от магнитного полюса Земли. Вытянувшийся узким полумесяцем, длиной в двенадцать миль с запада на восток, остров имел две мили в самом широком месте и до четверти мили в оконечностях. В западной его части в скалах спряталась маленькая бухточка. На узкой, заваленной валунами прибрежной равнине возвышались две остроконечные вершины, соединенные покрытой льдом седловиной.

Лишайник и немногочисленные пучки чахлой, измученной морозами морской травы цеплялись за свое жалкое существование, прилепившись к растрескавшимся камням. В течение короткого арктического лета на скалах острова гнездились редкие чайки-моёвки и глупыши. Время от времени на его галечный берег выползали отдохнуть немногочисленные тюлени и моржи, и уж совсем редко в морозном тумане мелькал огромный силуэт белого медведя.

Но постоянных жителей на острове не было.

Остров являлся одной из бесчисленных, рассеянных между северным побережьем Канады и полюсом частиц того, что в географических атласах называется архипелагом Королевы Елизаветы, и каждый новый островок был столь же холоден, безжизнен и истерзан снежными бурями, как и предыдущий.

На протяжении почти всей истории своего существования остров был непосещаем, да и вообще неизвестен человечеству. Разве что какой-нибудь охотник из инуитов, забредший чересчур далеко, мог увидеть вдалеке, у самого горизонта, его пики, вырастающие из морской дымки. Но даже если и так, он не предпринимал попыток выяснить, что это за земля. У него были дела поважнее: добывать пропитание для себя и своей семьи.

Или, возможно, какой-нибудь фанатичный исследователь Арктики времен королевы Виктории, застрявший во льдах в бесплодной попытке преодолеть Северо-Западный проход, сделал грубый набросок острова одетой в толстую рукавицу рукой. Если так, то этот человек находился на одном из попавших в ледяной плен судов, которым уже было не суждено вернуться в родной порт.

Остров и его собратья не вмешивались в дела человеческие до наступления того, что люди назвали «холодной войной». В конце сороковых годов военно-воздушные силы США сфотографировали все острова архипелага Королевы Елизаветы, рассматривая их в качестве потенциальной площадки для размещения радаров североамериканской системы раннего предупреждения ПВО. Именно тогда остров получил имя. Скучающий военный картограф, который нанес на карту мира этот клочок суши, назвал его Среда. Во-первых, потому что снимки аэрофотосъемки легли на его стол именно в этот день недели, а во-вторых, потому что надо же было его хоть как-то назвать!

А вскоре на остров Среда пожаловали первые гости.

С Северного полюса, в первобытной тьме полярной ночи, беспрерывно дули шквалистые ветры, завывая над вершинами гор, сметая снег с их склонов и обнажая черный базальт. Возможно, именно поэтому остров так долго оставался незамеченным. До тех пор, пока не стало слишком поздно.

С севера послышалось приглушенное урчание мощных моторов самолета. Почти сливаясь с воем ветра, оно постепенно нарастало и вскоре перешло в злобный рев, который, впрочем, на острове некому было услышать. Самолет летел низко, слишком низко над сушей. И вот рев оборвался страшным финальным аккордом – ударом и скрежетом рвущегося, как бумага, металла. Ураганный ветер издал безумный визг триумфатора.

После этого остров Среда перестал интересовать людей еще на полвека.

Канадский Арктический архипелаг

Сегодняшний день

В оранжевых парках с люминесцентным покрытием и костюмах для езды на снегоходах, связанная одной веревкой, троица карабкалась вверх, подтягиваясь на ледорубах, буквально заставляя себя преодолевать считанные ярды, отделявшие их от цели. Пока путники поднимались по южному склону горы, его грубая поверхность укрывала их от пронизывающего полярного ветра, но теперь, когда они оказались на крохотном плоском плато на вершине горы, он обрушился на них со всей своей нерастраченной яростью, словно обрадовавшись появлению глупых людишек, которые сами напрашиваются на то, чтобы он заморозил их до смерти.

На острове Среда стоял чудесный осенний день.

Бледный, холодный шар солнца катился по южному горизонту, заполняя мир странным сероватым светом долгих, длящихся неделями арктических сумерек.

Глядя вниз с этой высоты, было трудно понять, где кончается суша и начинается океан. Среда был окружен паковыми льдами, но на его берега, вспучиваясь и толкая одна другую, налезали свежие льдины. Темные пятна намерзшей воды, из последних сил сопротивляющиеся подступающей зиме, были видны только на горизонте, позади исполинских айсбергов.

На восточной оконечности острова ветер вздымал снежные вихри, заслонявшие второй, более высокий горный пик. Отсюда он лишь угадывался, темнея зловещей глыбой сквозь рваную пелену мятущегося снега.

Вся эта картина напоминала ад, в котором почему-то погасли топки, однако троица путников принадлежала к той породе людей, которым подобное зрелище может лишь придать энтузиазма.

Их предводитель задрал голову и почти по-волчьи взвыл:

– Я заявляю права на эту гору по праву ее первого покорителя и называю ее… – Он умолк и повернулся к своим спутникам. – Черт! Как же нам ее назвать?

– Ты первым ступил на вершину, Ян, – заметил невысокий скалолаз. Точнее, заметила, поскольку это была женщина. Из-за маски, укрывавшей лицо от ветра, голос ее звучал приглушенно. – Значит, согласно традиции эта вершина должна называться горой Резерфорда.

– О нет, только не это! – вскинул руки третий участник восхождения. – Наша очаровательная мисс Браун стала первой женщиной, покорившей эту высоту, следовательно, она должна называться горой Кайлы.

– Очень мило с твоей стороны, Стефан, но максимальное вознаграждение, на которое ты можешь рассчитывать в обмен на свою любезность, это крепкое дружеское рукопожатие после того, как мы вернемся на базу.

Ян Резерфорд, старший биолог из Оксфорда, хохотнул.

– Полагаю, нам не о чем беспокоиться. Какое бы имя мы ни присвоили этой горе, ее все равно будут называть так же, как и раньше, – Западным пиком.

– Ты страдаешь чрезмерным реализмом, Ян, – проговорил Стефан Кроподкин из исследовательской группы университета Макгилла по изучению космического излучения, усмехнувшись в толстый шерстяной шарф, обмотанный вокруг нижней части лица.

– В данный момент немного реализма нам не помешает, – откликнулась Кайла Браун, аспирантка факультета геофизики университета Пердью. – Мы уже на час выбились из графика, и это при том, что доктор Крестон и без того неодобрительно отнесся к нашей идее взобраться сюда.

– Еще один человек, страдающий дефицитом душевного романтизма, – проворчал Кроподкин.

– Но время, чтобы сделать несколько снимков, у нас все же есть, – заметил Резерфорд, освобождаясь от рюкзака. – Уж против этого Крести точно не стал бы возражать.

Они увидели это, когда методично фотографировали остров, перемещаясь вдоль всей окружности плато, и то лишь благодаря острому зрению будущего светила геофизики из штата Индиана.

– Эй, ребята! Что это такое? Там, на леднике?

Резерфорд, сощурившись, стал вглядываться в седловину, соединявшую два горных пика. Там, за снежной круговертью, действительно что-то было. Он протер стекла защитных очков, достал из рюкзака бинокль и осторожно, чтобы промерзший металл не прикасался к коже, посмотрел в окуляры.

– Забери меня черт! – воскликнул он. – Там действительно что-то есть! – Он передал бинокль товарищу. – Взгляни-ка, Стефан. Что это, по-твоему?

Стефан долго смотрел в окуляры, а потом опустил бинокль и сказал:

– Это самолет. Самолет на льду.

Военно-тренировочный лагерь «Гекльберри-Ридж-Маунтин»

Военврач, подполковник армии США Джонатан «Джон» Смит, прислонился спиной к краю утеса и в последний раз огляделся. До чего же здесь красиво!

Отсюда, к югу, открывался умопомрачительный вид на западные склоны Каскадных гор – сине-голубые вершины, на которых ледники уживались с вечнозелеными лесами. Предгорья были окутаны дымкой, сквозь которую пыталось пробиться золотистое сияние восходящего солнца.

Поворот головы вправо – и он увидел размытые очертания горы Св. Елены и тонкую струйку пара, поднимающегося из ее кратера. Это напомнило Смиту давно прошедшие летние дни, испытанные им трепет и восторг, когда отец и дядя Ян впервые взяли его с собой в чащобу Йеллоустоунского национального парка.