Поль Альтер - Цветы Сатаны

Поль Альтер

Цветы Сатаны

1

1 июля 1966 года

«Уехать, сбежать…»

Слова эти стучали в голове Дебры Жордан, словно размеренно-томительное тиканье напольных часов в гостиной. Несмотря на открытые окна, в комнате было очень жарко. Пот выступил на лице молодой женщины; она тихо раскачивалась в кресле-качалке, словно пыталась убаюкать собственные мысли: «Уехать отсюда, бежать… Покинуть эти места, чтобы никого не видеть… Уехать навсегда, бежать как можно быстрее!»

Уехать? Об этом она мечтала уже много дней, недель, месяцев. Даже тщательно разработала все детали отъезда с тех пор, как судьба подсунула ей ту несчастную, Дебору Джеймс…

Все было готово, но не хватало смелости, сил, чтобы оторваться от безбедного уютного мирка, где обитали они с Роем — она вышла замуж за него двумя годами раньше. Рой Жордан, молодой директор заведения для душевнобольных, окружал жену вниманием и заботился о ней как о своих пациентах, а может быть, и больше.

Издержки профессии? Несомненно, но было в их союзе и нечто худшее. Причина крылась в его патологической ревности: в каждом приближающемся к ней мужчине Рой видел потенциального соперника. Этого Дебра не могла больше терпеть. Вообще-то она никогда не любила мужа, но сейчас просто не переносила. От одного его вида ей становилось тошно. У Роя Жордана было довольно приятное лицо, хотя и с некоторым налетом властности, черные волосы были коротко подстрижены, и он носил усы щеточкой. Но тем не менее в нем Дебра видела лишь цербера, а их дом казался ей тюрьмой.

Вот только от его задумчивого вида и пронизывающего взгляда серых глаз за очками в широкой черепаховой оправе становилось не по себе: этот человек будто читал ваши самые сокровенные мысли. Блестяще защитив докторскую диссертацию, он в тридцать семь лет умело руководил заведением, считавшимся неуправляемым из-за очень трудного контингента больных.

Дебра была намного моложе мужа — ей едва исполнилось двадцать четыре. У нее были русые волосы, большие голубые глаза, невинное выражение тонкого лица. От стройной фигуры веяло беззащитностью загнанной лани; именно это тронуло Роя Жордана, когда он увидел девушку в первый раз. Она предстала перед ним пленительным цветком, слишком красивым и нежным для того, чтобы сорвать его.

Дебра встала, подошла к окну. Она сперва зажмурилась от яркого солнца, затем, облокотившись о подоконник, углубилась в созерцание парка с его аллеями, обсаженными подстриженным кустарником, и великолепным ухоженным бассейном в центре: смотрелся он восхитительно. Неподвижная вода, словно зеркало, отражала небесную синь, листву деревьев и красные кирпичи высоких зданий, кольцом стоявших вокруг парка. При малейшем ветерке поверхность покрывалась рябью, вода сверкала под солнечными лучами, по ней шли желтые круги. Да, круги…

Всякий раз, когда она в хорошую погоду смотрела на воду, Дебре виделись эти желтые круги. Они образовывались на поверхности, потом будто приподнимались, словно под влиянием какого-то неведомого феномена конденсации. Подобно маленьким курчавым облачкам, они тихо кружились над водой, рассеивались, снова сливались, но в конечном итоге устремлялись к ней, чтобы обволочь ее неусыпно-бдительной стаей, взять в плен, удушающе сжав грудь. Безгласные шпионы, надзиратели Роя, думала она.

Глядя на эти парящие воображаемые круги, Дебра улыбнулась, подумав, что несправедлива к своему мужу. Хотя она видела в нем одни недостатки, нельзя было не признать, что в материальном плане она могла считать себя вполне удовлетворенной женщиной. Квартира, в которой они жили, была комфортабельной, со вкусом обставленной, с полным набором различной бытовой техники, так облегчающей жизнь. У нее всего было вдоволь. Достаточно было высказать малейшее пожелание, и оно тотчас исполнялось.

Однако самого главного, того, чего она страстно желала, Рой не мог ей дать: он не в силах был убрать с ее глаз осточертевших внушительных больничных корпусов, примыкавших к их дому. Как опротивел ей всюду проникавший больничный запах, вид слоняющихся по парку больных; как надоело ей слышать доносившуюся до нее невразумительную речь, постоянно видеть отупевшие лица или бессмысленные улыбки, а особенно — просыпаться по ночам от истеричных воплей очередной сумасшедшей.

Посетителей психиатрической клиники всякий раз вводила в заблуждение атмосфера безмятежности и спокойствия этих мест: элегантные и просторные сооружения из кирпича, возведенные в тихом, вызывающем улыбку умиротворения предместье Девон близ городка Вестлейк к северу от Плимута. Их тоже, казалось, очаровывал бассейн, они прогуливались по парку и удалялись, зарядившись его видимым спокойствием. Однако оно не обмануло бы внимательного наблюдателя. Его охватила бы невольная дрожь при встрече с взглядами некоторых больных, запертых в палатах на верхних этажах, при виде этих застывших глаз за оконными решетками, напоминающих странные матовые стеклянные шарики, устремленные на зеркало бассейна. Он похолодел бы до костей, разглядев необычные огоньки, мерцавшие в их зрачках, плотоядные, ненормально инфантильные улыбки. И не без причины: здесь всегда что-то случалось. Недавно один больной в приступе безумия откусил санитарке половину уха только потому, что еда показалась ему недостаточно горячей!

Солнце слепило глаза. Из окна гостиной Дебра едва различала силуэты за зарешеченными окнами здания напротив. Но она хорошо представляла себе этих людей, угадывала их безумие и холодное одиночество, в котором они пребывали. Безумцы ужасали ее, и в то же время ей было их жаль. Нет, это становилось невыносимым… Постоянное общение с такими людьми оказывало роковое влияние на персонал больницы, и в первую очередь — на ее мужа. Человек, вынужденный постоянно общаться с умалишенными, теряет частицу себя. Роя это тоже вывело из равновесия, Дебра в этом не сомневалась. Да и сама она в последнее время чувствовала в себе какие-то изменения. Нужно было срочно покинуть это проклятое место, пока она вконец не свихнулась от тех желтых кругов.

Скрип двери за спиной вывел молодую женщину из задумчивости. Обернувшись, она увидела Роя.

— Все в порядке, дорогая? — участливо спросил он.

Откашлявшись и прочистив пересохшее горло, Дебра отозвалась:

— Да… Вот только жарко очень.

Неожиданно сняв очки, он пристально посмотрел на нее.

— И ты стоишь прямо на солнце? Ведь знаешь, как это вредно для твоих глаз!

Дебра знала это. Однажды она так долго всматривалась в переливающиеся яркие отблески на воде, что в конце концов увидела однообразную ослепительную завесу, а затем — ничто, черноту. Потребовалось несколько дней лечения, прежде чем к ней вернулось зрение. Рой сам лечил ее, а потом… сделал предложение.

Дебра подошла к зеркалу на комоде, вгляделась в собственное отражение.

— Хотелось немного подзагореть… Уже июль, а я все еще белая, как снежная баба!

— Ты самая очаровательная из всех снежных баб, — улыбнулся Рой, приближаясь к ней. — Но если тебе так уж хочется загореть, почему бы нам не отправиться на пляж в ближайший уик-энд?

— Превосходная идея! — наигранно восторженно воскликнула Дебра, пытаясь этим взрывом энтузиазма замаскировать свои мысли.

— Так и сделаем! Отправимся в Плимут в эту субботу. Я знаю превосходный отель, а рядом — почти безлюдная бухточка. Мы сможем загорать целых два дня, одни, если только погода не испортится.

«Ехать в Плимут с Роем — об этом и речи быть не может!»

Конечно же, Дебре очень хотелось туда поехать, но… одной. Невинное предложение мужа, сделанное от чистого сердца, не доставило ей удовольствия. Именно в Плимуте когда-то жила ее подруга Дебора Джеймс, жила в небольшой квартирке на последнем этаже дома неподалеку от порта, где в основном селились художники или проезжие. Дебора Джеймс — подруга? Может быть, слишком сильно сказано, но все-таки Дебра была уверена: у той девушки никогда не было друга, которому она могла бы раскрыть душу. Они были ровесницами. При жизни Дебора страдала психическими расстройствами. Жила замкнуто в своей квартирке на ренту, оставленную в наследство покойным отцом. Она избегала людей, боялась их и по возможности уклонялась от любого разговора. Затворница, замкнутая в себе, тень, незаметная для окружающих.

Они познакомились в больнице, куда та приходила для лечения. Обе женщины сразу прониклись симпатией друг к другу; Дебора доверяла Дебре даже больше, чем ее мужу, у которого консультировалась. Между женщинами установилось что-то вроде электрической связи; кстати, они были очень схожи внешне, разве что лицо Деборы было потусклее.

После первого собеседования доктор Жордан назначил своей пациентке второе, и Дебра вызвалась съездить за ней на машине; по телефону договорились о месте встречи: Дебора назначила ей свидание у околицы небольшой деревушки, на прибрежной дороге, которую особенно любила.