Блейк Пирс - Когда кругом обман Страница 10

Райли увидела, что Люси собирается запротестовать, и остановила её молчаливым жестом. Желание Люси опросить их прямо сейчас умно, но Райли также знала, что значит спорить с местной полицией, особенно когда она компетентна, как Альфорд и его команда.

— Понимаю, — сказала Райли. — Давайте попробуем договориться на завтрашнее утро. Как насчёт семьи первой жертвы?

— Думаю, что у неё всё ещё могут быть родственники в Ойбанкса, — сказал Альфорд. — Я проверю. Давайте не будем торопить события. Как-никак, убийца не торопится. Его предыдущее убийство было пять лет назад и никто не ждёт от него новых действий в ближайшее время. Будем делать всё обстоятельно и не торопясь.

Альфорд встал с кресла.

— Я пойду готовиться к пресс-конференции, — сказал он. — Вы хотите поучаствовать? Уже готовы сделать какие-нибудь заявления?

Райли поразмыслила над его предложением.

— Нет, думаю, нет, — сказала она. — Будет лучше, если ФБР будет отмалчиваться. Мы не хотим, чтобы убийца думал, что привлёк значительное внимание общественности. Он скорее проявит себя, если не будет знать, что получает столько внимания, сколько заслуживает. Пока что лучше, чтобы вы были лицом, которое увидят люди.

— Тогда вы можете пока обустраиваться, — сказал Альфорд. — Я зарезервировал пару комнат в нашей местной гостинице. А у входа стоит машина, которой вы можете воспользоваться.

Он положил на стол и толкнул в направлении агентов бланк бронирования и ключи от машины, и Райли с Люси покинули отделение.

Позднее этим вечером Райли сидела на подоконнике и смотрела на главный проспект Ридспорта. Спустились сумерки и уже зажглись уличные фонари. Ночной воздух был тёпл и приятен, было тихо и на горизонте не было видно ни одного репортёра.

Альфорд забронировал для Райли и Люси две уютные комнатки на втором этаже гостиницы. Её хозяйка накрыла вкусный ужин, после которого Райли с Люси около часа обсуждали планы на завтра в гостиной.

Ридспорт действительно оказался старомодным и приятным городишкой. В других обстоятельствах здесь было бы хорошо провести отпуск. Но теперь, когда разговоры о вчерашнем убийстве завершились, думы Райли перешли на семейные проблемы.

Она не думала о Петерсоне весь день до этого момента. Он был там, у неё дома, она это знала, но кроме неё в это никто не верил. Правильно ли она поступила, бросив всё вот так и уехав? Не стоило ли ей продолжать пытаться кого-нибудь убедить?

От мысли, что два убийцы — Петерсон и кто бы то ни был, кто убил здесь двух женщин — в этот момент расхаживают на свободе и могут делать всё, что им заблагорассудится, у неё пробежали мурашки по спине. Сколько их ещё где-то в этом штате, во всей стране? Почему нашу культуру терзают эти морально изуродованные человеческие существа?

Что они могут делать сейчас? В одиночестве строят свои коварные планы или проводят время с друзьями и семьёй — ничего не подозревающими, невинными людьми, которые не имеют никакого понятия о том, какое зло притаилось среди них?

Райли пока не знала ответа, но выяснить — вот её работа.

Кроме того, она с беспокойством думала об Эприл. Она не считала, что, просто сбросив дочь на отца, она поступила правильно. Но что ей оставалось делать? Райли знала, что даже если бы она не взяла это дело, скоро появилось бы другое. Она слишком загружена работой, чтобы разбираться с неуправляемыми подростками. Она слишком мало бывает дома.

Под влиянием импульса Райли достала мобильник и написала сообщение.

Привет, Эприл. Ты как?

Через несколько секунд пришёл ответ:

Всё нормально, мам. Как ты? Уже разгадала его?

Райли потребовалось время, чтобы понять, что Эприл имеет в виду новое дело.

Ещё нет, ответила она.

Эприл ответила: Скоро разгадаешь.

Райли улыбнулась на её уверенность.

Она написала: Не хочешь поговорить? Я могу позвонить тебе.

Она дождалась ответа, который пришёл через пару минут.

Не сейчас. У меня всё хорошо.

Райли не поняла, что именно имеет в виду её дочь; ей стало немного грустно.

Хорошо, написала она. Спокойной ночи. Люблю тебя.

Она закончила переписку и теперь сидела, глядя в сгущающуюся тьму ночи. Вспомнив вопрос Эприл, она грустно улыбнулась.

Ты уже разгадала его?

«Его» могло относиться ко стольким многим вещам в жизни Райли. И она чувствовала, что бесконечно далека от их решения.

Райли снова уставилась в ночь. Глядя вниз на улицу, она представляла, как убийца едет через весь город к железнодорожным путям. Это был смелый шаг. Но даже и близко не такой смелый, как повесить тело на столб, где его видно в свете от склада.

В этом плане его характер значительно изменился за последние пять лет — теперь он не небрежно выкинул тело у реки, а повесил так, чтобы его видел каждый. Он не казался Райли слишком организованным, но он точно становился одержимым. Что-то в его жизни изменилось. Но что?

Райли знала, что такого рода храбрость часто отражает растущее желание известности, славы. Это точно было верно относительно последнего убийцы, которого она выследила.

Но здесь дело было в другом. Что-то подсказывало Райли, что этот убийца был не только невысоким и довольно слабым, но и скромным, даже застенчивым.

Ему не нравилось убивать, в этом Райли была почти уверена. И не ради славы он пошёл на такой смелый шаг. То было чистое отчаяние. А может быть даже раскаяние, полусознательное желание быть пойманным.

Из личного опыта Райли знала, что никогда убийцы не бывали более опасными, чем когда поворачивались против себя.

Райли вспомнила слова шефа Альфорда:

«В конце концов, убийца никуда не торопится».

Она была уверена, что он ошибается.

Глава 10

Райли стало жаль районного следователя, мужчину в среднем возрасте и с избыточным весом, когда он стал раскладывать фотографии на столе шефа Альфорда. На них была запечатлена каждая жуткая деталь со вскрытия Розмари Пикенс. Судмедэксперт, Бен Тули, выглядел немного нездоровым. Ему, конечно, было гораздо привычней исследовать тела людей, которые умерли от удара или сердечного приступа. Он выглядел так, будто не спал ночью, и она поняла, что ему без сомнения пришлось засидеться вчерашним вечером. Да и когда он уже лёг, поняла Райли, ему не удалось нормально поспать после такого зрелища.

Было утро, и сама Райли на удивление хорошо отдохнула. У неё была мягкая и удобная кровать, и ни кошмары, ни взломщики не нарушали её сон. Это был как раз такой отдых, какой был ей нужен. Люси и шеф Альфорд тоже выглядели бодро, но сказать этого про следователя было никак нельзя.

— Это ничем не лучше убийства Марлы Блейни пять лет назад, — сказал Тули. — А может быть и хуже. Боже, после того случая я надеялся, что больше таких ужасов не произойдёт. Но не повезло.

Тули показал серию крупных планов головы женщины. Была видна большая, глубокая рана и испачканные кровью волосы.

— Её сильно ударили по левой теменной кости, — объяснил он. — Удар был настолько сильным, что череп немного деформировался. Вероятно, она получила сотрясение мозга, а может быть, и потеряла ненадолго сознание.

— Каким предметом был нанесён удар? — спросила Райли.

— Судя по вырванным волосам и царапинам, это могла быть тяжёлая цепь. У Марлы Блейни была такая же рана в том же месте.

Альфорд покачал головой.

— У этого типа везде цепи, — сказал он. — Журналисты уже прозвали его «цепным убийцей».

Люси указала на фотографии, крупным планом показывавшие живот жертвы.

— Вы думаете, он избивал её постоянно? — спросила она. — У неё ужасные синяки.

— Да, они сильные, но не от того, что он её избивал, — сказал Тули. — Синяки по всему телу остались от того, что он её крепко связывал. Связанная цепями и в смирительной рубашке, она постоянно испытывала сильную боль. Так же, как и Марла Блейни.

В комнате повисло недолгое молчание, пока все обдумывали значимость этой информации.

Наконец, Люси сказала:

— Мы знаем, что он невелик ростом и не очень силён, и мы предполагаем, что он мужчина. Так что похоже, что он бил их по голове, а потом, когда они теряли сознание или под эффектом неожиданности, он тащил их в машину, которая стояла неподалёку.

Райли одобрительно кивнула. Это было хорошее предположение.

— А как он с ней обращался, когда держал в плену? — спросил Альфорд.

Тули порылся среди фотографий и выудил ту, что показывала разрезанный во время вскрытия живот.

— Да плохо, — сказал он. — В желудках почти ничего не было. Как и в кишках. Он, должно быть, держал её на одной воде. Но и не пытался заморить голодом — на это потребовалось бы гораздо больше времени. Возможно, он просто пытался ослабить её. И то же с Марлой Блейни. Вскрытое горло было решающей и смертельной раной в обоих случаях.